Стейк с кровью - Ай Рин

– Знаете, после этого ужасного убийства на нашу семью вылили столько всякой грязи, что я возненавидел всех журналистов. Вы чай-то пейте, а то остынет!

Девушка отхлебнула из чашки и сказала:

– Действительно, замечательный вкус!

– Так вы не рассказали мне, в чем вам должна была помочь моя мама, – произнес Никита.

– Когда я лежала в больнице после аварии, мне перелили кровь неизвестного донора. После этого у меня в организме начали происходить некоторые изменения. А еще чуть позже обнаружилось, что у меня какая-то редкая болезнь крови. Я всячески пыталась найти человека, сдавшего для меня кровь, чтобы узнать, чем же я больна. И ваша мама, которая присутствовала при переливании, обещала мне помочь. Незадолго до убийства она позвонила и сказала, что у нее есть информация для меня. При этом она отказалась говорить ее по телефону, из чего я делаю вывод, что сведения были очень важными. А через несколько дней я узнала, что Галина Михайловна погибла. Так я лишилась единственного человека, который мог мне реально помочь. А сегодня на похоронах коллеги-лаборантки я случайно узнала о вашем существовании и подумала: а может, Галина Михайловна что-нибудь рассказывала обо мне своему сыну? Вот таким образом я и вторглась в вашу жизнь!

– К сожалению, мама почти не делилась со мной своими секретами, – заметил молодой человек. – Но вы сказали, что работаете в той же больнице, где работала и она. Так почему бы вам не расспросить коллег?

– Дело в том, что на работу я устроилась уже после похорон вашей матери, как раз с расчетом на то, что смогу что-нибудь узнать у персонала. Но увы… Единственным человеком, который мне хоть как-то помог, была лаборантка – Анна Дмитриевна. Она мне подсказала найти дневник Галины Михайловны, что я и сделала. Но ничего существенного я в нем не обнаружила. Лишь стихи…

– Мама вела дневник? – удивился Никита. – Никогда об этом не знал!

– Да! И она отдала его на хранение одной из своих коллег.

– Но почему?

– Что «почему»?

– Почему она не держала его дома?

– Видимо, у нее на это были свои причины.

– А сама эта Анна Дмитриевна не могла бы вам помочь с поиском донора?

– Она пыталась… Но несколько дней назад ее убили… А сегодня состоялись ее похороны.

– Что? Как, убили? Тоже?!

Никита встал и нервно заходил по кухне. Наконец он немного успокоился и снова сел.

– А вам не кажется это подозрительным? – неожиданно спросил он Ангелу. – Сначала вам пытается помочь моя мама – ее находят мертвой. Потом лаборантка проникается к вам доверием – ее убивают! Кто следующий? Я?!

– Вы что, подозреваете меня? – тихо пробормотала Гела. – Зачем вы так! Ведь я сама жертва обстоятельств.

– Кто вас знает? – язвительно заметил парень. – Между прочим, я сегодня вас вижу в первый раз.

– В таком случае извините меня, я пойду, – сказала девушка.

Она встала и решительно направилась к двери.

– Постойте! Вы обиделись, что ли?! – воскликнул Никита. – Но вы и меня поймите. Я вас почти не знаю! Да погодите вы!

Он опять догнал Ангелину, схватил ее за руку и затащил обратно на кухню.

– Вы с ума сошли! – огрызнулась Гела. – Вы чуть мне руку не оторвали.

– А вы не удирайте! Лучше расскажите мне немного о себе. Вы меня заинтриговали…

– Мне нечего рассказывать. Я обыкновенная девчонка, которая волею обстоятельств заболела неизвестно чем. Я рассчитывала на помощь вашей мамы и Анны Дмитриевны, но злая судьба забрала у меня этих двух женщин. Теперь я одна перед страшной неизвестностью и не знаю, что со мною будет дальше. От этого мне становится не по себе! Друзья и подруги отвернулись от меня, поскольку их пугает то, что со мной происходит. Так что имя мне – Одиночество!

С этими словами Ангела разрыдалась.

– Ну-ну… – пробормотал Никита. – Не надо так расстраиваться! Ваша история напоминает мне мою. Я тоже остался совершенно один – без родственников и друзей. Так что кому как не мне понять вас.

– Но вы-то сделали свою жизнь такой по собственному желанию, а меня никто не спрашивал! – закричала сквозь слезы девушка.

– А вы знаете, почему я это сделал? – воскликнул молодой человек. – Вас не интересуют причины?

Он снова заходил по кухне, периодически выкрикивая в воздух реплики:

– В восемнадцать лет я привел домой девушку, которую любил больше жизни… Моя мать сказала, что ни за что не позволит нам быть вместе! А моя любимая была беременна! Тогда мать заставила ее сделать аборт… Она с кем-то договорилась в больнице… Но что-то получилось не так! Одна врачебная ошибка – и моей девушке поставили диагноз «бесплодие»… Она возненавидела меня! Я пытался убедить ее в том, что я все равно люблю ее, но она впала в депрессию… А потом… Потом она вскрыла себе вены! Я хотел последовать за ней, но у меня кишка тонка… Когда ее похоронили, мать всячески старалась убедить меня в том, что моя любимая была во всем виновата сама. От отчаяния и злости я вколол себе первую дозу… А потом пошло-поехало… Иногда я не замечал, как пролетают целые месяцы. И так было до того самого убийства! Меня словно холодной водой окатили. Я впервые за столь долгий промежуток времени осознал себя. Я понял, что напрасно теряю свою жизнь. Вот тогда-то я и поклялся завязать с наркотиками! Поклялся на могиле моей матери…

Внезапно Никита остановился и уселся на стул, глядя мутным взглядом в стену. Гела растерялась и не знала, как себя вести. Она подвинулась поближе к парню, провела пальцами по его ладони и сказала, неожиданно переходя на «ты»:

– Извини, я ведь и правда ничего не знала…

– Да ничего… – произнес Никита. – Раньше было больно, а сейчас… так… заноет иногда.

– А мать свою прости. Ведь она хотела, как лучше!

– Я знаю! Уже простил, – усмехнулся молодой человек. – Поэтому и решил взять себя в руки. Ведь жизнь-то у меня одна. Другой не будет. Даже в Центре занятости встал на учет. Вот, обещали работу подыскать…

– А ты кто по специальности?

– Программист.

– Сильно!

– Ладно, хватит уже обо мне. Пей чай! Хотя нет, он уже совсем остыл. Давай налью свежего.

Никита вылил из чашки Ангелины холодную жидкость и налил в нее горячего ароматного чаю.

– Скажи, а твоя болезнь опасна? – неожиданно спросил он.

– Не знаю… – искренне произнесла девушка. – Врачи считают, что я вообще не больна. Что у меня это… как сказать… «сдвиг по фазе».