Осколки - Юлия Резник

опасное чувство. А между тем они были просто попутчиками, а всё остальное было обманом. Сиюминутным наваждением. Мороком, а не каким-то прочным глубинным чувством, которое возникает лишь между двумя по-настоящему близкими людьми.

— Тогда хорошего вечера.

— И тебе.

Зачем начинать то, что заранее обречено на неудачу? Тем более она и впрямь устала. Лучшее, что Агата могла сделать сейчас — это смыть с себя пот и завалиться в постель, хоть ещё рано даже по местному времени. План был такой, да… Но, как и всем другим планам в последнее время, им не суждено было сбыться. Она приняла душ, вымыла голову, стуча зубами от холода, и нырнула под одеяло, чтобы согреться. Думала позвонить Людмиле Львовне, узнать, как дела в фонде и как Костик, но зачем-то полезла сначала «Телеграм» и, ещё даже не начав читать, по количеству сообщений поняла — случилось что-то страшное. Открыла первый канал, второй. Методично пролистала опубликованные рядом СМИ фото… Слёз не было. Было страшное какое-то онемение. И ужас, что её душил, душил… От чего, вполне вероятно, у неё перед глазами плыло. Говорят, в такие моменты мир рушится. Всё это полная чушь. Он не рушится, нет. Его попросту не становится. Не становится мира… И кто ты, где ты теперь, среди кого – вообще непонятно.

Агата как во сне натянула платье и пошла из номера прочь. Прямо сейчас ей нужно было убедиться, что вокруг всё как прежде. Люди, машины, жизнь… И было это парадоксально и сюрреалистично. Неужели никто не чувствовал это всё, как она? А может, они просто ещё не знали?

Агата тенью скользила по округе. Обошла отель с одной стороны, с другой… Зачем-то зашла в магазинчик. Замерла, ничего перед собой не видя.

— Вина? Это неплохое, да… Но лучше — вот.

Оглянулась. Перед ней стоял симпатичный улыбающийся мальчишка. Ей захотелось его обнять и, как дементор из Гарри Поттера, высосать из парня эту редкую сейчас пьянящую жизнерадостность.

— Да. Давайте. Сколько с меня?

Парень указал на этикетку:

— Кстати, карты у нас работают, мы разобрались. Нужно только всунуть в слот, а не приложить.

Агата слабо улыбнулось. Теперь все эти вопросы казались такими мелочными и неважными. Такими… не стоящими внимания. Вообще. Она достала карту, только чтобы порадовать страшно довольного собой продавца. Он так сиял, будто лично поспособствовал межбанковскому обмену данных. И наверняка был горд собой.

Платёж действительно прошел. Агата забрала бутылку и поплелась к дворику, где однажды провела чудесный вечер с Ильей, а теперь решила уединиться. Попросила на ресепшене штопор, взяла пластиковый стаканчик.

Во дворике никого не было. Агата подивилась тому, как упорно постояльцы игнорировали, пожалуй, единственное преимущество этой унылой гостишки. Пальцами (света здесь было маловато, несмотря на гирлянды) Аглая нащупала край фольги и, освободив от неё горлышко, взялась за штопор. Слева послышался громкий скрежещущий звук. Как будто кто-то тащил стул, царапая пластмассовыми ножками брусчатку. Хотя почему кто-то? Только у одного человека такие широкие плечи, что когда он над тобой нависает, не видно даже раскидистой кроны векового платана.

Следом послышался звук удара стекла бутылки о стол. «Чивас»! Аглая снова вскинула взгляд. Похоже, не она одна решила сегодня нажраться. Илья молчал, тогда как в сумерках трудно было разглядеть, что у него на лице написано… Так же в молчании тяжело опустился на стул.

— Дай я. Что ты её мучаешь?

Ну, вообще-то она никого не мучает. По этой части другие. И вообще Аглая сама бы справилась, если бы он у неё не отобрал штопор. Конечно, может, не так быстро, как Стужин, но… Ладно. Что уж гадать?

Молча опять же буль-буль-буль в её стакан, а затем уже из другой бутылки — в свой.

— Ну, и что говорит по поводу всего случившегося Данте?

Агата так привыкла к тишине, что голос Ильи заставил её вздрогнуть. Она смочила языком губы, откашлялась, собираясь с мыслями. Дать точную цитату она не могла, поэтому решила обойтись сжатым пересказом:

— Речь идёт о седьмом круге ада. Алигьери писал, что на его страже стоит дикий Минотавр. И что бурлящий кровавый поток пожирает там тех, «кто насилье ближнему нанёс», а сверху их обстреливают из луков кентавры.

— Полагаешь, этого достаточно?

Агата отвела взгляд.

— Я не знаю.

— Ладно, не бери в голову. Дерьмо… Даже вискарь не лезет. Пойду я.

— Нет! — воскликнула Агата, подскочив на месте.

— Что такое? У тебя опять паническая атака? Или что-то вроде того?

Проще всего было соврать. Но факт в том, что прямо сейчас это было что-то другое…

— Нет. Я… просто не хочу быть одна этой ночью.

— Да неужели это то, чего я так ждал? — Агата пожала плечами и уставилась на него, не мигая.

— А говорила, я тебе даже трезвый не нужен.

— Это да. Но мы оба под мухой. А значит… — её голос немного дрожал, она страшно волновалась.

— Что?

— Протрезвев, мы сможем списать всё на алкоголь.

— Ты хорошо подумала? – спросил Илья, медленно выбираясь из-за столика.

Агата кивнула:

— Сделай так, чтобы я обо всём забыла.

.

.

.

.

. ГЛАВА 9

Парадоксально, но Илья едва не отказался. Казалось бы — ну ты чего? Она же сама идёт в руки, разве ты не этого хотел? Да, всё верно. За исключением того, что, во-первых, Стужин был трезв как стеклышко, а во-вторых, он категорически не желал ничего списывать ни на алкоголь, ни вообще на что-либо, кроме осознанного желания двух взрослых людей быть вместе. Пусть даже очень недолго быть. Хотя и с этим «недолго» у него возникла проблема. Почему-то Илья был уверен, что такая женщина, как Агата, может быть только «навсегда». А это не его случай. И, кстати, очень вероятно, что осознание этого факта и сдерживало его больше всего остального.

Он хотел отказаться, да. Спросил даже:

— Ты хорошо подумала?

А она вместо того, чтобы бросить в ответ короткое «да» или «нет», попросила:

— Сделай так, чтобы я обо всём забыла.

И всё было решено в тот же миг. Видит бог, он сам этого хотел больше всего на свете. А если бы и не хотел — не смог бы отказать, глядя в её умоляющие глаза. Такие красивые…

— Пойдём, — перехватил её ладошку.

— Постой. А виски?

Её голос сел и осип. Будто она долго-долго кричала в