Мальчик по имени Хоуп - Лара Уильямсон

Потом он хватает меня регбистским захватом, и мы падаем на землю. Я чувствую, как что-то мохнатое пробегает по моим плечам и спрыгивает на траву.

– Бу! – кричит Кристофер. – А ну возвращайся, грызун!

– Что это вы делаете?

Кристофер неловко поднимается на ноги, и Грейс, протянув руку, помогает мне встать.

– Ну и достанется же тебе, если мама узнает про драку, – усмехается она. – В чем вообще дело?

Кристофер говорит:

– Я сказал твоему психованному братцу, что у меня есть для него сюрприз, и предложил встретиться после школы со мной.

– Ага, чтобы поколотить меня, – огрызаюсь я.

– Нет, – серьезно отвечает Кристофер. – В школе не разрешают использовать приемы тхэквондо, чтобы подраться. Вот тебе вторая записка, которую ты не поднял с пола.

Он протягивает мне листок, и я читаю его сначала в ярости, а потом в смущении.

Дэн. Давай встретимся после школы. Я сказал, что у меня есть для тебя сюрприз. Угадай какой! Это Бу! Он весь день сидит у меня в кармане, а никто даже и не заметил. Ты не слышал, как он пискнул, когда мисс Парфитт спросила, как называется столица Новой Зеландии?

– Ой! – говорю я. Просто «ой!».

Я дергаю Грейс за рукав и говорю ей, что пора нам идти домой.

– Что на ужин? – кричит Кристофер нам вслед. – Будешь глотать оскорбления?

Он, наверное, сейчас ползает на коленях и ищет Бу. Но я не оглядываюсь. Я только и могу что хромать, еле-еле передвигая ноги. Когда силы заканчиваются, я останавливаюсь и запускаю руку в штаны. Лицо Грейс приобретает оттенок влажной мастики, и она закрывает его руками.

– Не переживай, меня просто ударили в кокосы, – успокаиваю я ее.

– Хм, я слышала много названий этой части тела, – отвечает Грейс, бросая на меня взгляд сквозь растопыренные пальцы. – Но точно не «кокосы». Стэн бы посмеялся.

Я достаю кокосовую скорлупу и швыряю ее в чей-то сад, объяснив, что это долгая история.

Брови Грейс взлетают к макушке.

– Стэн бы послушал твою длинную историю. А ты ведь и не знаешь, наверное, что он любит кокосы. Ну то есть он иногда покупал «Баунти» в газетном киоске Биддольфо, если это считается. Но какая теперь разница? Он сегодня меня бросил.

Теперь моя очередь приобретать цвет мастики. Я запускаю руку в карман, достаю завещание и, держа его перед своим лицом, спрашиваю:

– А Стэн упоминал Кевина Каммингса из моего класса?

– С чего бы ему упоминать Кевина Каммингса?

Я быстро подношу завещание к носу и высмаркиваюсь в него, а потом кладу обратно в карман. Грейс в замешательстве, теперь понятно: она не знает о том, что Кевин Каммингс рассказал Стэну о ее беременности. Хотя, возможно, Стэн порвал с ней просто потому, что она бесячая. Я сам, если честно, тоже так считаю.

По дороге домой сестра рассказывает мне, какой Стэн урод. Я выражаю согласие, но она говорит:

– А тебя никто не спрашивал. Я могу говорить про него гадости, а ты – нет.

Когда мы приходим домой, Грейс сразу уходит к себе в комнату и не выходит к ужину, хотя знает, что мама приготовила картофельные оладьи. Грейс любит их, они содержат меньше калорий, чем чипсы. Они ведь дырчатые и все такое. На самом деле Грейс не выходит и после ужина. Даже играя на гитаре, я слышу, как она воет за стеной. Я внимаю ее загробному вою целый час, и нервы мои не выдерживают.

Я знаю, что ты беременна. Дэн :'(

В моей эсэмэске всего шесть слов, но написать ее было так же сложно, как Шерлоку Холмсу – разгадать все тайны из папиной книги. Я решаю не отправлять эсэмэску сразу, а еще раз как следует все обдумать. Кинув телефон на кровать, поднимаю гитару. Мои пальцы скользят по струнам. Чарлз Скаллибоунс запрыгивает ко мне, принимается скулить и исполняет собачий твист. Все это выглядело бы забавно, если бы вместе с тем я не услышал короткого «дзынь», который слышно только после отправки сообщений. Я кидаюсь за своим мобильным, но уже поздно. Чарлз Скаллибоунс отправил мою эсэмэску.

Телефон мог бы с таким же успехом надеть огромный плакат с надписью: СООБЩЕНИЕ ОТПРАВЛЕНО. НУ РАЗВЕ Я НЕ БОЛЬШОЙ УМНИК? Да, мобильник довольно велик, но совсем не умник (на самом деле это старый телефон Грейс, весь обклеенный блестящими девчачьими наклеечками). Я жду, когда же Ниндзя-Грейс сломает стену и ворвется ко мне со своим телефоном в зубах и сжатым кулаком, готовым опуститься мне на голову. Но ничего не происходит. Грейс все еще слушает трагичную музыку и время от времени всхлипывает. Она ведь должна была уже прочесть, да?

Я пролистываю сообщения, чтобы проверить, отправилось ли оно. Да, отправилось. Но не Ниндзе-Грейс.

Тринадцать

Я не спринтер, но сейчас, кажется, побил рекорд на стометровке. Олимпийские чемпионы не идут ни в какое сравнение с Дэном Хоупом, когда он пытается добраться до маминого телефона. Оказалось, что я послал сообщение именно ей, и мне нужно срочно захватить ее сумочку. Сумка лежит в прихожей, и я шарюсь в ней, как начинающий хирург в поисках аппендицита. Мобильника там нет.

Ладно, если он не там, то, значит, на кофейном столике.

Ладно, если и не там, то, значит, он у мамы в руке.

Ладно, он и правда у мамы в руке. Она, нахмурившись, смотрит в экран и спрашивает меня:

– Хочешь чего-нибудь попить?

– Агась, – отвечаю я.

Какие идиоты вообще так разговаривают? Видимо, те же самые, которые посылают мамам эсэмэски о том, что они, мамы, беременны.

Как только она уходит из комнаты, я хватаю телефон и пролистываю сообщения.

– Апельсиновый сок или молочный коктейль? – заглядывает мама обратно в гостиную.

Я пихаю телефон под себя и говорю:

– Лимонад, если тебе не сложно.

Телефон вибрирует: пришло сообщение.

Мама кивает и снова исчезает, а я вытаскиваю телефон у себя из-под задницы. Сообщение от Большого Дейва:

Кое-что случилось пару вечеров назад. Объясню все когда пзвню пзже. Чмоки. Кстати когда ты расскажешь детям? Надеюсь они поймут.

Как по мне, так у Большого Дейва и «Кэролайн 1973» назрел скандал. Может, она узнала об измене и выгнала его из дому. А что, если он теперь бездомный и нам придется забрать его к себе на Рождество, как уличного пса? Но ведь мама не приняла бы его, если бы знала, что у него есть жена. Под этим сообщением я вижу свое собственное. Мама уже прочитала его. Я быстро кладу телефон обратно на кофейный столик, бегу наверх и прячусь в сверхмассивной черной дыре. За стенкой Грейс все еще слушает грустную музыку и хнычет о том, что ей никогда не найти такого прекрасного мужчину, как Стэн. Что-то с трудом верится: наш район буквально кишит чуваками, как две капли воды похожими на него.

Если бы у меня был нормальный папа, ничего бы этого не случилось. Джо не отдала бы мне медаль, потому что я бы не грустил. А если бы Джо не отдала мне медаль, Кристофер не стал бы дуться из-за наших с ней разговоров наедине. Грейс бы не забеременела. Мама бы не встречалась с Большим Дейвом и не получила бы мое сообщение. Собаку бы не тошнило так часто. Ну ладно, это вряд ли, с нами жил бы еще один человек, который прибирал бы за псом. В общем, весь этот бардак случился из-за того, что тут нет папы. Если бы он вернулся, все встало бы на свои места. Да наша семья была бы просто идеальной. Поэтому я должен с папой поговорить. Если я смогу привести его в чувства, все снова наладится.

Я слышу, как внизу звонит телефон. Шлепанье маминых тапочек по коридору. Щелчок, когда она поднимает трубку.

– Как это вообще случилось?

Тишина.

– Какой ужас!

Тишина.

– Хорошо, что ты выбрался живым. Ох! Ох!

Ох!

Я задерживаю дыхание и жду, пока мама скажет что-нибудь еще.

– Ох! Нет, я бы тогда не переживала целыми днями. Хорошо, что обошлось подпаленными обоями и сгоревшей шторой.

Тишина.

– Но почему ты вообще пошел смотреть на свои шины? И почему оставил горящие свечи без присмотра? Как-то это не очень благоразумно. Твой арендодатель не обрадуется.

Тишина.

– Что он сделал? Выслал письменное предупреждение из-за пары обгорелых пятен в спальне? Как-то слишком сурово. Конечно, это была случайность. Не переживай. Ты можешь пожить здесь. Я знаю, ты не хотел торопить события из-за Кита, но, может, пожар – это знак?

Тишина.

– Да, я знаю, что ты защищаешь его.

Тут я перестаю слушать. Мои уши отказывают мне, как будто мама включает Радио-2, и все, что я слышу, это тоненький голосок в моей голове. Он говорит: мы виноваты в том, что дом Большого Дейва превратился в угольки. И это нам еще повезло, что маме не позвонили с известием о том, что сам он стал обгорелым трупом. Что бы мы тогда делали? Ниндзя-Грейс может прибавить к своему имени еще одно: Ниндзя-Грейс-Поджигатель. Это слово я узнал от Кевина, когда он ставил опыты с солнечными лучами, лупой и школьной скамейкой. Грейс говорила, что смахнула какой-то предмет на пол, а в комнате были свечи. Уверен, что от свеч загорелся «Яд», а потом горючие вещества… и в результате Большой Дейв переезжает жить к нам. А куда он денет «Кэролайн 1973» и их сына Кита? И что еще хуже: если Большой Дейв переедет к нам, где мы поселим нашего настоящего папу?