Кошачьи - Акиф Пиринчи

— И где же теперь всезнайка, которого содержит этот всезнайка?

Он пожал плечами:

— Без понятия. Но мы можем его поискать.

Мы не спеша отправились по коврам и мрамору, мрамору и коврам и так все дальше, пока нам не стало плохо от всех этих новинок из мира чудес гиперсовременного интерьера. Мы были сыты по горло африканскими тотемами в качестве единственного убранства помещения, от кушеток в стиле Ле Корбюзье, стульев Thonet и комодов Бидемайера, реставрация которых, вероятно, стоила бо́ль-ших денег, чем вся жизнь глупого крестьянина, у которого выманили эту мебель.

Но наконец мы все-таки нашли объект нашего поиска, и эта встреча успешно увенчалась созданием предприятия «Всезнайка»!

Когда мы вошли в расположенный на втором этаже кабинет, я не сразу его заметил — полотно на стене справа привлекло мое внимание. На огромной картине был изображен широкоплечий, опустившийся мужчина лет сорока пяти с большой головой, высоким лбом и приветливыми довольно проницательными голубыми глазами, смотрящий через очки в золотой оправе. Его взгляд выражал ум и любопытство, а в уголках твердого рта, казалось, играло лукавство. На нем был обычный костюм священника: широкий черный сюртук и штаны, заправленные в высокие узкие сапоги. Он стоял среди каких-то неопределенных растений, ветви и листья которых окружали его, отчего возникало впечатление, словно и сам он вырос из земли среди всей этой зелени. Внизу в правом углу картина была подписана безукоризненно изящным почерком: Грегор Иоганн Мендель. Должно быть, хозяин дома был религиозным человеком или картина изображала просто его родственника, возможно, даже отца.

Мой взгляд блуждая скользнул от портрета и сфокусировался на компьютере, перед монитором которого на стеклянном столе сидел наш друг! В первый момент я подумал, что он там заснул. Но потом я увидел, как он ловко двигает правой передней лапой и уверенно пользуется клавиатурой. Это было просто непостижимо! Не этот ли парень вызвал последний крах на бирже? Я уже слышал странные историйки о нашем народе, но эта картина была просто абсурдна, ни природа, ни — того хуже, — «Жизнь животных» Брема!

Пока я был занят тем, что затаил дыхание, ошеломленный, тот оторвался от экрана и с улыбкой взглянул на нас.

— Добро пожаловать, дорогие друзья! Я уже начал беспокоиться, куда это вы запропастились. Синяя Борода говорил мне…

Он заметил мой удивленный взгляд и тряхнул головой, посмеиваясь.

— О, вы поймали меня за баловством. Ну, достижения микроэлектроники опутали мир злейшими чарами: ты должен играть, пока не дойдешь до конца. Итак, не позволяйте вам рассказывать гордым владельцам компьютера, что они нуждаются в этих чудо-машинах исключительно из рациональных причин. Не верьте. Большая часть времени будет потрачена на игрушки. Я не исключение.

Он был из коричневых «гаван», то есть породы, которая на голову стоит выше других по уму и проницательности. Разновидность — специфическая американская порода, голова которой немного длиннее и шире, а нос имеет ярко выраженную форму «стоп» между глаз. Из-за характерной формы морды и чрезвычайно больших, острых ушей его нельзя было сравнить ни с одним из собратьев. Его мягкая шерсть, плотная, теплая, шоколадно-коричневая, которая могла сойти за черную при тусклом освещении, поглощала последние солнечные лучи осени, которые падали через огромное окно на письменный стол. Да, на него было удивительно приятно смотреть, но как с почти всеми собратьями в этой округе, похоже, и с ним было что-то не в порядке. Я не мог точно определить, что именно, но всезнайка показался мне таким, словно, ну как сказать, был составлен как примитивная игра-загадка из разных кусочков, не желающих гармонировать друг с другом. Возможно, это впечатление объяснялось возрастом — он находился уже на пороге старости. А может быть, с ним также что-то сделали ужасное, как с Феличитой.

— Итак, вот этот парень Френсис, а хитреца напротив зовут Паскаль, — представил нас Синяя Борода.

Паскаль спрыгнул с письменного стола вниз и подошел к нам, так что я смог бросить взгляд на монитор. Но кроме неразборчивой криптограммы текста, сплетенной из разноцветных графиков, ничего не сумел разобрать.

— Для меня радость и большая честь познакомиться с тобой, Френсис, — сказал Паскаль со своей убийственной сердечностью и остановился перед нами.

— Возможно, я могу предложить вам обоим немного перекусить? У меня здесь подушечки с крабами.

— Благодарю, мы как раз поели.

Сальто-мортале вежливости медленно закрадывалось мне в душу.

— Э-э, я лично ничего не имел бы против кусочка. Сегодня утром у меня не было настоящего аппетита, и еда просто не лезла в горло, если вы понимаете, что я имею в виду.

Синяя Борода смущенно таращился своим уцелевшим глазом себе на лапы, при этом уголком глаза молча умоляя меня о понимании.

— Ну, конечно же, мой милый Синяя Борода. Отсутствие аппетита весьма весомый аргумент. Возможно, было бы разумно, если бы ты прошел медицинское обследование. Такими небольшими недомоганиями не стоит пренебрегать.

— О, нет, — заверил его Синяя Борода. — Это, говорят, всего лишь небольшое недомогание. Думаю, мне станет гораздо лучше, если я проглочу небольшой кусочек.

— Да-да, разумеется. Сухой корм на кухне.

С обходительностью, которую уже нам демонстрировал, хозяин дома хотел проводить нас туда. Но когда Синяя Борода как по сигналу направился в сторону кухни, я быстро преградил дорогу компьютерному специалисту.

— Извини, Паскаль, но я даже во сне не мог представить себе, что один из нас может пользоваться таким аппаратом. Ты не мог бы мне это продемонстрировать?

На его лице расплылась довольная улыбка. Парень был сама обходительность!

— Ну, конечно, Френсис, с большим удовольствием. Если хочешь, то я даже могу тебя научить. Впрочем, Синяя Борода много о тебе рассказывал. Только хорошее, конечно. Твое стремление прекратить убийства в районе я нахожу достойным всяческой поддержки и подражания. И своими скромными силами тоже пытаюсь раскрыть замыслы жестокого палача. Думаю, объединенными усилиями мы смогли бы положить конец его преступлениям. Сейчас ты увидишь, как действует принцип…

Мы вскочили на письменный стол и уселись перед монитором, стоявшим на компьютерном блоке. Хозяин дома не поскупился. Вещь действительно была от IBM. Текст на экране, очевидно, представлял собой научное эссе, потому что уже после прочтения первых строк концентрация моего внимания стала улетучиваться.

— Мой хозяин, конечно, не догадывается, что я пользуюсь в его отсутствие компьютером. Но его нет целыми днями дома, а здесь порой бывает чертовски скучно, уж можешь мне поверить. В моем возрасте редко испытывают желание побродить по улицам.

Еще один, кому страшно бывать на улице. В районе живут исключительно отшельники. Что и понятно, если учесть, что «улица» находится под покровительством брата Амока.

— Это невероятно, Паскаль. Как, ради всего на свете, ты освоил эту науку?

— Очень просто. Книги по программированию моего товарища вечно разбросаны по этому кабинету. Я просто заглядываю в них и учусь сам этому делу. Дискетки заимствую у него. Я даже освоил втайне от него почтовый ящик и открыл на жестком диске тайные файлы…

— Минутку, минуточку, не так быстро, — запротестовал я. — Если тебе небезразлично, будут ли тебя дальше слушать, говори помедленнее. Книги по программированию, дискеты, жесткий диск — все звучит для меня как китайская грамота.

Он довольно ухмыльнулся.

— Да-да, старик Паскаль много болтает, если целый день впереди. Прежде всего всякую чепуху. Это уже возраст. Болтают об одиночестве из мести. Но не волнуйся, Френсис. Я всему тебя научу. На самом деле все очень просто, потому что логично. А по твоим глазам я вижу, что ты прирожденный логик.

— Мне и самому хочется, чтобы мой логический гений пригодился при расследовании серийных убийств. Несмотря на многочисленные свидетельства и улики, собранные за это время, я так же хитер, как и прежде.

— Так на чем мы остановились?

Паскаль нажал одну из кнопок управления, которая находилась на верху клавиатуры. После чего экран потемнел сверху, пока совершенно не стал черным. Потом в этой черноте всплыл список, содержащий тьму названий, пронумерованных римскими цифрами. На самом верху был написан заголовок: «FELIDAE».

— Ты знаешь, что значит это слово? — спросил Паскаль.

— Конечно, — ответил я. — Это научное обозначение нашего вида, который подразделяется на panthera, acinonyx, neofelis, lynx и leopardus.[14] Хотя среди зоологов еще и сегодня происходят жаркие споры о том, правильно ли отнесены все эти роды к главному первоначальному виду, к кошачьим.

Взгляд Паскаля стал отрешенным, словно проник в овеянные тайной доисторические времена.