Сосед на Камри (СИ) - Agna Werner
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Догадайся сама, — посмеиваясь, он отворачивается обратно.
— Хм, — на ум лезут не самые приличные предположения, которые я стесняюсь озвучить.
— Возможно и для этого тоже...
Что?
— Кристина, если ты не будешь идти, то опоздаешь. Если опоздаешь, то мама придумает страшное наказание, и ты не попадешь на свидание со мной. Если не придешь, то я буду плакать по ночам в подушку.
— Что?
— Ты зависла, — он не скрывает задорный смех.
По итогу я захожу домой за пять минут до назначенного срока. Мама уже на посту:
— Вот видишь, не так уж и сложно, — холодно бросив, она удаляется в гостиную. За несколько секунд ей удается опустить меня с небес на землю.
На кухне суетится Феечка в скверном настроении.
— Что случилось?
— Кристина, с каждым днем мне все сильнее кажется, что быть беде. Ох, неспокойно на душе, кошки скребут.
— Ириночка Владимировна, вот сама мыслями притягиваешь нехорошее! — перехожу на полтона ниже. — Меня Влад на свидание пригласил.
— То-то я гляжу, ты вся светишься, даже скрыть не получается. Уверена, что ему можно доверять? Вдруг этот парень и принесет беды.
— Типун тебе! Что поесть?
— Паста с морепродуктами. Будешь?
— Конечно, золотая ты моя женщина!
— Ой, подлиза, — тем не менее, Феечка самодовольно накладывает двойную порцию.
Пока ем, сканирую ее: на привычно спокойном лице пролегла тень тревоги. Как бы ни складывались обстоятельства, Феечке не свойственно беспокойство на пустом месте, значит, действительно происходит что-то серьезное.
— И все-таки, что случилось? — не выдерживаю повисшего тягостного молчания.
— Любовь Георгиевна опять Николаю Викторовичу истерику закатила. Я побоялась приближаться к эпицентру и предмета ссоры не разобрала, но орала она знатно. Единственное уловила «Станет такой же шалавой...»
— Расслабься, это из-за меня. Тебя же не было вечером в субботу после этого злосчастного ужина, поэтому ничего не знаешь. Не хотела зря расстраивать, но видно придется...
Я полагала, что маму быстрее отпустит, но нет. Несмотря на подтверждение моих слов, она вновь мутит воду и заводит отца. Непонятно чего добивается, что он меня в монастырь упрячет, и ее мучения закончатся? Неужели я для нее лишь досадная обуза, мешающая нормально жить? Так осталось совсем чуть-чуть, каких-то три — четыре года.
— Кристина, ты меня пугаешь, немедленно выкладывай!
Поначалу опускаю совсем неприглядные подробности, но Феечка бескомпромиссно ловит на обмане и выжимает все до последней капли.
— Да-а-а, дела. И как же, милая моя, ты собираешься в таких условиях роман крутить? — Феечка качает головой. — Тут даже я или Мила не смогут прикрыть.
— Понятия не имею, — печально разглядываю пустую тарелку, за разговором не заметила, как доела. — Спасибо, очень вкусно. — Убираю посуду со стола. — Будем встречаться урывками, насколько Влада хватит.
— Бедняжечка моя, чего ж тебе не везет так! — сокрушаясь, женщина прижимает к себе и одаривает теплом. Словно брошенный котенок, я льну и льну к ней. Ничего не заменит драгоценных мгновений, когда мягкая ладонь по-матерински гладит волосы, а хозяйка искренне переживает за тебя, и слезы вот-вот хлынут. Люблю свою Феечку.
— Ты разве еще не привыкла? — горько усмехаюсь. Если я сдамся и начну ныть, как все плохо, то можно сразу заказывать деревянный макинтош. — Я же понимаю, что изначально мы обречены. У него работа, у меня комендантский час, что я могу ему предложить или дать? Но разве это не настоящая жизнь! Иначе просто существование в вечном страхе сделать неправильный шаг, получить наказание, ни высовываться, ни радоваться, не чувствовать.
Наши душевные объятия прерывает сигнал телефона.
— Ириночка Владимировна, он написал! Я убегаю в комнату, — посылаю воздушные поцелуи.
— О-о-о, кажется, мы теряем пациента, — она добродушно улыбается, украдкой вытирая те самые слезы, что не смогла сдержать. — Беги, егоза.
Остаток вечера проходит в приятной беседе с Владом, обсуждении всего и ничего, впрочем, как и во вторник, и в среду. Как специально, мое расписание не позволяет выкроить даже пару часов до шести вечера. Зато выяснилось, что парень довольно-таки интересный собеседник, посетивший много стран. Просто закон подлости, именно эта неделя забита консультациями под завязку, а в выходные мама все распланировала. Похоже, она всерьез решила сделать мое существование невыносимым. Но я не унываю, рано или поздно мы встретимся.
Утро четверга выдается более свободным, поэтому получается пересечься с Милой на стоянке перед универом.
— Крис, я тебя практически не вижу, — подруга обиженно поджимает губы.
Она стала еще краше: загар успел ровно покрыть кожу, а светлое платье выгодно подчеркнуло сей факт. Раньше и меня звала на пляж, но из-за шрамов я не посещаю места, где надо раздеваться. А сидеть под зонтом и купаться в закрытой одежде как-то глупо.
— Ты такая красивая, Мила, — вздыхаю с капелькой зависти.
— Представляешь, я даже похудела на нервной предэкзаменационной почве.
— Оу, мне надо срочно отвести тебя в столовую и накормить, — шутливо тяну ее в университет.
— Крис, да какая еда! Валерий Сергеевич, ну помнишь препод по криминалистике, он же так и бушует. Я вроде не тупица, но уже подумываю соблазнить его, чтобы мы выдохнули, наконец.
— Может, не стоит? — всегда побаивалась таких опасных затей.
— Рано паниковать, я еще в сомнениях.
Она берет меня под руку, и мы выдвигаемся в сторону универа.
— Как твой сосед на Камри?
Даже непривычно слышать первоначальное прозвище, настолько его имя въелось в сознание.
— Нормально. Еще бы видеться почаще... — мечтательно вздыхаю. — Только и остаются встречи утром перед учебой и его работой.
Интересно, что он сейчас делает, сегодня вот не дождался и уехал раньше меня. Пока витаю в облаках, Мила перескакивает с одной темы на другую и уже жалуется на пасмурную погоду и свое непрактичное платье. Запоздало обрабатываю информацию и про себя радуюсь джинсам с кедами.
Совершенно неожиданно за спиной раздается сигнал клаксона, и мы синхронно оборачиваемся. Возле моей машины эффектно тормозит черная Камри и выпускает хозяина. Почему-то в дурной головушке сразу всплывают кадры из школьных дорам, где привозят богатых мальчиков. Они выходят и высокомерно оглядывают окружающих, которые замирают и восхищаются. Ах да, и обязательно в замедленной съемке, под
