Оседлавший Бурю - Дэвид Геммел

— К чему? — не понял Эрмал.

— К воспитанию твоего дара. К полету в небо, без тянущей вниз пустой оболочки. К тому, чтобы видеть мир глазами души.

— О чем ты говоришь?

Тэм посмотрел на Эрмала исподлобья и ухмыльнулся.

— Я знаю, кто ты, — заявил он. — Знаю, что ты умеешь. Чувствую, когда ты обращаешься к магии. Ты вылечил Баба Фаста, забрал у него опухоль, взял ее на себя. Долго же ты искал способ избавиться от этой мерзости. Не переживай, собака и сама бы скоро издохла.

Эрмал пришел в ужас. Баб Фаст умирал от опухоли в желудке. Священник прежде не сталкивался с такими тяжелыми болезнями. Обычно, взяв на себя чужой недуг, он хворал несколько дней и затем приходил в себя, но в этот раз все пошло не так. Опухоль начала расти в его теле. Эрмал понял, что умрет, и, испугавшись, перенес болезнь на старую псину, побиравшуюся по городу, ощутив при этом гораздо меньшие муки совести, чем ожидал. Собака сдохла на следующий день. Но откуда Тэм узнал?

Эрмал стоял в дверях, лишившись дара речи.

— Не волнуйся, приятель. Я никому не скажу. Заходи, побеседуем.

Вспомнив, что было дальше, Эрмал вздохнул. Тэм накормил гостя и рассказал, что тоже получил дар от Истока. Он мог общаться с умершими, иногда предсказывать будущее и покидать собственное тело. Этому за несколько лет обучился и Эрмал. Сначала они летали вместе: в первые путешествия душе легко заблудиться в пустоте. Но вскоре Эрмал начал улетать в одиночку, воспаряя к звездам, проносясь над далекими странами и невероятными городами, замирая у скалистых гор и пересекая огромные океаны.

Они с Тэмом даже присутствовали на подписании договора, который должен был положить конец разногласиям среди знати. Король наконец согласился передать часть полномочий Великому Совету, члены которого должны были выбираться из народа. По всей стране устроили великие празднества. Король в великолепном плаще цвета небесной лазури вступил в Дискуссионную Палату. За ним проследовали лорды Бакман и Винтерборн. Четыреста членов совета встали и учтиво поклонились пришедшим. Король сел на раззолоченный стул. Люден Макс принес договор и протянул правителю.

— Наконец-то перестанет литься кровь, — шепнул Тэм. Эрмал ощутил, как рядом с ними, под стропилами Палаты, появляется что-то холодное, чуждое.

— Бежим! — крикнул Тэм.

В домике Тэма Эрмал с трудом поднялся на ноги.

— Что произошло? — спросил он.

— Мы не одни обладаем талантом, Эрмал. Лучше избегать ненужных встреч.

Это были лучшие дни в жизни Эрмала. У него появился друг, с которым можно было свободно говорить на любую тему, и учитель, который знал, как развить природный дар, и помогал это сделать.

Тэм так и не стал посещать церковь. Он вообще редко выходил из дома, но многие приходили к нему сами, просили предсказать будущее или связаться с умершими родственниками.

Сверхъестественные способности Тэма стали причиной его гибели. Из-за них же Эрмал узнал свое истинное лицо.

Четыре года назад, когда король аннулировал договор и гражданская война только началась, в Шелдинг прибыло несколько Искупителей. Вскоре четверых, включая Тэма Фарли, арестовали и обвинили в колдовстве. Испугавшись за свою жизнь, Эрмал сбежал и, ускакав в торговый город Рицдел, поселился в таверне. С помощью своего дара он видел, что происходило с его другом. Два дня Тэма пытали, но он не назвал имен. Ему переломали пальцы, поджигали пятки. Он кричал от боли, но молчал. Трое других были обычными фермерами, которые приходили к Тэму за предсказаниями. Их тоже пытали. Всех четверых приговорили к сожжению на костре.

В день казни к собравшейся толпе вышел Искупитель и спросил, знает ли кто причину, по которой обвиняемых не следует сжигать. Все промолчали. С тех пор чувство вины камнем лежало на сердце Эрмала.

Ибо когда дух священника парил рядом с обреченными, Тэм поднял глаза и увидел его. Одними губами старик произнес: «Я прощаю тебя». Прощение Тэма жгло сильнее, чем любая пытка, которую Эрмал мог вообразить.

За четыре года ничто не изменилось.

— Я должен был заступиться за тебя, Тэм, — прошептал он. Теперь на его сердце лег новый груз. Эрмал прекрасно знал, о ком говорил Мулграв. И все же священник сказал фехтовальщику не всю правду. Новыми Дежем-Бек были Искупители, и Эрмал Стэндфаст очень хорошо знал всю степень их могущества.

Да, он отдал Мулграву амулет, который защитит его дух от нападения, но не предупредил, откуда исходит опасность.

По щекам священника потекли слезы.

— Ты малодушный трус, — сказал он вслух.

3

Прижавшись к земле, Тайбард Джакел крепко обнимал свою винтовку. Он осторожно полз через подлесок, уже не думая о том, что зеленый форменный мундир перепачкается в грязи, а на серебряной нашивке — оленёнке в терниях — появятся пятна грязи. Мундир давно уже был замусолен, изорван и криво заштопан. Два года назад он гордился новой формой, мечтал доказать, что достоин ее. Тайбард стоял в строю рядом с Каммелем Бардом и Банни Ахбайном, готовясь присягнуть королю и отправиться из Эльдакра на битву со злодеями-договорщиками. В голубом небе сияло радостное солнце, играл оркестр. Собравшиеся на улицах толпы приветствовали своих героев.

Тайбард подавил тоску и оглядел распростершийся перед ним спуск в долину. Не выпуская винтовку из рук, он пополз дальше. Раздался выстрел. Тайбард быстро опустил голову, выругался, напоровшись левой щекой на курок. Он лег между двумя кустами и осмотрел поросший лесом склон напротив. Несколько крупных валунов создавали неплохие укрытия. Тайбард посмотрел вниз, в долину, где под огнем залег отряд разведчиков пехотной роты Второго Королевского полка. Двоих уже подстрелили — значит, за камнями неплохие снайперы, — восемь оставшихся пытались скрючиться за тем скудным укрытием, которое могла предоставить пустынная долина. Тишину нарушил второй выстрел. Все остались целы. У разведчиков не было мушкетов, а отстреливаться пистолетами на таком расстоянии нет смысла.

Взгляд Тайбарда был прикован к противоположному склону, где из-за огромного валуна у кромки леса поднимался едва заметный дымок. Он лег поудобнее и взял ружье на изготовку. Винтовка была красива: приклад из полированного ореха поражал воображение изящной резьбой и серебряными инкрустациями. Гэз Макон заказал у легендарного Эмберли всего двадцать таких винтовок. Каждая стоила больше, чем небогатый варлиец, вроде Тайбарда, мог заработать за десять лет. Тайбард не расставался с винтовкой, даже на ночь клал ее рядом с собой. Однажды в Баракуме один из двадцати снайперов напился, а когда проснулся утром, обнаружил, что его ружье украли. Генерал велел его повесить.