Темный час - Яна Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она уверена: Леон не обратит на нее внимания. Все его улыбки не более чем проявление дружелюбия. Моргана видела, как Леон улыбается вьющимся вокруг него хорошеньким девушкам. Совершенно иначе. В изгибе губ появляется что-то тягучее, что-то, что заставляет несчастных, попавших под его чары, сильнее обмахивать себя веерами.
Моргана и сама временами забывает о том, как нужно дышать, когда он рядом с ней.
Обратная дорога занимает не так много времени. Лес пробуждается, и громогласные певчие птицы разбудили если не Алистера, то леди Ришар и отца точно. Теперь Моргана не крадется, стараясь никого не потревожить, а шуршит ковром из прошлогодних листьев, заранее оповещая о своем приближении к лагерю.
Как она и думала, Ивес уже не спит. Отец стоит немного в стороне и, наклонившись, умывается. Одна из отправившихся с ними в дорогу служанок поливает его ладони водой из ведра. Кинув быстрый взгляд на свои ноги, Моргана сворачивает и направляется в их сторону.
– Доброе утро.
Выпрямившись, отец трясет головой. Отряхивается от воды, словно пес. Моргана щурится, прикрывая лицо рукой от летящих во все стороны капель. Приняв из рук служанки мягкое полотенце, Ивес обтирается им. С кончиков его каштановых волос продолжает капать вода, отчего ткань рубашки на плечах рыцаря-командора становится мокрой.
– Доброе утро, Мори. Как река?
Мори. Как же приятно, когда он так ее называет.
– Как и всегда, – смущенно улыбнувшись, отвечает она.
Служанка приседает в легком реверансе, после чего отходит. Только сейчас Моргана замечает неподалеку бочку, наполненную еще с вечера речной водой. Зачерпнув из нее ведром до краев, служанка возвращается, чтобы помочь умыться дочери своего лорда. Ришар велит ей опустить ведро пониже и лить воду прямо на перепачканные грязью ступни, к которым прилипли жухлые листочки.
Глядя на эту сцену с улыбкой, Ивес скрывается за шатрами. Когда он снова подходит к дочери, то бросает на землю ее сапоги:
– Что же у тебя за привычка такая, ходить босиком? Простудишься ведь однажды.
– Ты и сам знаешь, – дергая ногой, отряхиваясь, Моргана хватается одной рукой за отца, а второй подхватывает сапог и начинает надевать, – что не просужусь.
Ивес улыбается нежно, но немного тоскливо. «Знаю», – отвечает он едва слышно. Моргана вскидывает голову, потянувшись за вторым сапогом. Еще никогда она не слышала, чтобы отец говорил с подобной интонацией.
Даже выпрямившись, Моргана продолжает держаться за локоть отца. Рыцарь-командор смотрит на нее в ответ, а после отворачивается. Делает вид, будто бы что-то привлекло его внимание. Значит, не хочет ничего пояснять.
Моргана решает не настаивать. Из Ивеса ничего раскаленными клещами не вытянуть.
Вместо того чтобы устраивать отцу допрос, она поворачивает голову вслед за ним. Пытается понять, куда он смотрит. Получается не очень хорошо: в той стороне нет ничего, что могло бы его настолько заинтересовать.
– Моргана…
Голос отца звучит отрешенно, но Моргана различает в нем едва заметные нотки напряжения. Медленно повернув голову, она терпеливо ждет, когда тот продолжит говорить. Губы лорда Ришара смыкаются в тонкую полоску. Переведя на нее взгляд, отец все продолжает молчать. Ждет от нее чего-то?
– Да?
Вновь затянувшееся молчание. Наконец Ивес произносит:
– Не позволяй никому стыдить тебя за то, кто ты.
Снова. Он говорит это каждый раз, когда они вместе едут в столицу. Ничего не меняется. Именно тогда, когда они останавливаются в Благословенном лесу, он просит ее об этом из раза в раз. И каждый раз Моргана обещает, что никому этого не позволит. Только слово сдержать не удается.
Но, как и каждый раз до этого, она обещает:
– Конечно, отец.
Ивес улыбается и совершенно ей не верит.
Положив тяжелую ладонь на макушку дочери, он лохматит ее подхваченные лентой волосы. Густые пряди, закручивающиеся в тугие кольца, тут же принимаются топорщиться во все стороны еще сильнее. Моргана ничего не говорит, но вот смотрит возмущенно. Сдувает упавшую на нос кудряшку, заправляя прядь за ухо.
Если бы леди Эстель была ее матерью, то у Морганы могли бы быть ее гладкие огненно-рыжие волосы.
– Леди Эстель уже проснулась?
– Тебе вовсе не обязательно каждый раз называть ее «леди».
Моргана смотрит тяжелым взглядом. Обязательно.
– Уже проснулась. Сказала, что хочет уточнить, сколько нам еще быть в пути. – Ивес слегка усмехается. – Жаловалась, что не может больше сидеть в карете. Устала от коробки на колесах.
О том, насколько сильно от нее устал Алистер, можно даже не говорить. Довольно часто Моргана усаживала брата на лошадь перед собой. Прижимаясь к ее торсу лопатками, Алистер расслабленно покачивался в такт лошадиному шагу. Он выглядел довольным и морщился только тогда, когда мать просила его вернуться в карету.
За все путешествие был только один приступ. Леди Эстель поняла, что это должно вот-вот случиться, еще до того, как глаза Алистера закатились. Широким жестом она прижала сына к себе, вынимая из мешочка на поясе небольшую колбу с бледно-розовым настоем. Само воплощение манер и благородства, Эстель зубами вынула пробку из колбы и опрокинула ее содержимое в рот Алистера. Она обнимала его, пока он содрогался крупной дрожью, а после утешала едва слышно, помогая прийти в себя.
До чего же тяжко признавать свое бессилие! Лекарям неведом этот недуг, и изготовленные ими настои помогают лишь ослабить приступы, но не побороть их.
Отвлекая ее от тяжелых мыслей, Эстель показывается из-за шатров. Рыжие волосы собраны в высокую прическу, небрежно перехваченную лентой. В свете солнечных лучей Моргана словно бы замечает среди пламенной копны первые нити серебра. Увидев своего супруга, леди Ришар движется в их сторону:
– Здравствуй, Моргана. Ходила к реке?
– Да. Вы же знаете, это уже некая традиция. Хорошо спалось?
Отец обнимает супругу за плечи, привлекая ее ближе и накрывая ладонью ее предплечье. Взгляд сам цепляется за то, как эти огрубевшие от многолетнего обращения с оружием пальцы с нежностью поглаживают скрытое рукавом плечо.
– Мне, конечно, не хватает обычной постели. Кочевая жизнь не для меня. Не могу дождаться, когда же мы доберемся до Асреласа.
– Не тревожься, любовь моя. Этой ночью ты будешь спать на мягких перинах королевского дворца.
Эстель кривит рот, но не отвечает. Куда больше ей понравилось бы спать на мягких перинах в их спальне. Чем ближе они к дворцу, тем сильнее ей хочется вернуться назад. Моргана понимает ее, но ничего не говорит. После тяжелого шестидневного путешествия уже поздно поворачивать назад. Значит, остается только смириться. Стиснуть зубы и перебороть
