Небесные Властелины - Джон Броснан

– Не говори глупостей, – раздраженно ответил Верховный Канцлер. – Я не позволю тебе держать в горничных амазонку. К тому же мы еще не знаем, не сидит ли в ней зараза. Пусть лучше ею пользуется баннионов сброд.

Женщина покорно кивнула и замолчала. Верховный Канцлер перешел к заявкам на четырех мужчин. Джен расстроилась, услышав, что их продадут разным цеховым мастерам, кем бы эти последние ни были. Ей не хотелось расставаться с минервианцами, пусть даже и мужчинами. Но внезапно чернобородый «хозяин» стал проталкивать ее сквозь толпу, и она почувствовала себя бесконечно одинокой.

Ее привели к широкой двери, над которой была надпись: «ДЕЗИНФЕКЦИЯ». В соседней комнате за столом сидел мужчина с очень белой кожей и скучающим выражением лица. Перед ним на краю стола лежала стопка одежды. При виде Джен в его глазах мелькнула искра интереса. Он ухмыльнулся ей.

– А это у нас кто? Минервианская амазонка?

– Единственная, – сказал Танит. – Остальные бабы предпочли прогуляться на свежем воздухе. Кроме нее осталось еще четыре евнуха.

– Расточительство, – сказал мужчина за столом, неодобрительно покачав головой. – К кому она?

– К Банниону. В корпусную команду.

Бледный мужчина ухмыльнулся, услышав это. Ухмылка была неприятной. Чем больше Джен слышала о Баннионе и его людях, тем тревожнее становилось у нее на душе.

– Как тебя зовут? – спросил он ее.

– Джен, – пробормотала она.

– Ну, Джен, раздевайся. Снимай все.

Этого она боялась больше всего на свете.

– Вы хотите… – она заставила себя произнести это слово, – изнасиловать меня?

Мужчины переглянулись и расхохотались.

– Размечталась, землеройка. Что мы, рехнулись? Кто знает, какие в тебе ползают микробы и паразиты, – презрительно сказал человек за столом. – Мое дело – вычистить тебя хотя бы снаружи. Так что раздевайся.

Медленно и неохотно Джен сняла юбку, рубашку и белье. Ее мучил не только стыд, но и страх. Бомба так и жгла внутри. Казалось, она увеличилась в размерах.

– Ба, ты посмотри на эти мускулы, – сказал мужчина за столом, поднимаясь.

– Амазонки все так сложены – то есть были сложены, – ответил Танит, нарочито небрежным тоном. – Но эта меньше средних размеров.

Мужчина за столом продолжал разглядывать ее. У Джен было два желания – врезать ему по физиономии или потерять сознание.

– Для подонков Банниона слишком хороша штучка, – сказал он Таниту.

– Ага. Слушай, мне скоро надо на пост, так что поторопись, ладно?

– Ладно, солдат, хотя торопиться не хочется. – Он подмигнул Джен и, взяв палку с крючком на конце, поднял ее одежду и бросил в отверстие в стене. Потом дернул за рычаг. Джен решила, что ее одежда улетела вниз, к земле.

– В эту дверь, девушка, пошевеливайся, – приказал он, показывая на узкую дверь в конце небольшой комнаты. Увидев, что Джен колеблется, он добавил: – Иди, ничего плохого тебе не сделают. По крайней мере, там. – Он засмеялся.

Джен с подозрением подошла к двери и открыла ее. За ней была душевая: длинный коридор с кабинками. Джен чувствовала облегчение, что обыскивать ее не стали. Есть свои преимущества в том, что тебя считают заразной дикаркой.

Она вошла и встала под один из кранов. Она в ожидании посмотрела вверх, и вдруг ей в лицо хлынула струя белой жидкости, которая отвратительно воняла и от которой защипало в глазах, Джен охнула и, вслепую, растирая глаза, побрела к двери. Остальные краны изрыгали явно ту же мерзость. Отвратительная жидкость попала ей в рот, Джен начала икать. Наконец она добралась до входа и дернула ручку. Дверь не открывалась. Джен замолотила по ней кулаками.

– Выпустите меня! – закричала она. – Помогите!

Вонь стала совсем нестерпимой. Задыхаясь, кашляя и икая, она опустилась на колени.

Шипение из кранов прекратилось. Со слезящимися глазами Джен огляделась. Белая жидкость уходила сквозь отверстие в полу, но сама Джен была вся покрыта ею. Она встала и вновь подергала дверь, но напрасно. Души снова ожили, и она в тревоге обернулась, но теперь из них текла обыкновенная вода.

Она осторожно подставила руку под ближайшую струю и лизнула ее. На вкус затхлая, но явно вода. Она встала под душ и с удовольствием смыла с себя едкую, вонючую белую жидкость. Когда Джен кончила мыться, вода перестала течь, и дверь открылась.

Она вернулась в комнату. Оба мужчины смотрели на нее с насмешкой. Она сплюнула на пол отчасти, чтобы избавиться от неприятного вкуса, а отчасти, чтобы выразить свой гнев.

– Подонки, – сказала она. – Могли бы предупредить. Что это за мерзость?

Танит подошел к ней и лениво ударил по лицу рукой в перчатке. Удар оказался таким сильным, что Джен упала.

– Правило номер один, – произнес он. – Никаких дерзостей по отношению к Небесным воинам и другим свободным. Со своими приятелями-рабами можешь вести себя как хочешь, но если оскорбишь свободного – тебе каюк. Поняла?

Джен молча кивнула, прижав руку к саднящей щеке. Из рассеченной губы текла кровь.

– Белая жидкость – против заразы. Дезинфекция, – продолжал Танит. – Кожу и глаза несколько дней пощиплет, но от тебя не убудет. – Он нагнулся и помог ей встать.

Подошел второй мужчина, все еще ухмыляясь, с каким-то тряпьем в руках. Он протянул его Джен.

– Надень.

Она развернула одежду и увидела такой же мешковатый комбинезон, как на других рабочих. Пока она натягивала его, удивляясь странной застежке впереди, которая, хотя и не была липкой, склеивалась, как по волшебству, Танит спросил:

– Сколько тебе лет, Джен?

– Восемнадцать.

Он положил руку ей на плечо.

– Всего-то? Что ж, пора тебе познакомиться с другим миром. С местом, где ты проведешь оставшиеся сто восемьдесят два года твоей жизни – если тебе повезет.

Глава 7

Самым первым и самым сильным впечатлением Джен был запах. Она еще никогда не встречала такого скопления немытых тел. Были и другие запахи – все, как на подбор, мерзкие. Она заметила кучи помета животных на соломенном настиле, покрывавшем «дорогу», и удивилась, почему бы его не собрать и не сбросить с корабля.

Если бы не низкий потолок с яркими, как дневной свет, лампами, Джен могла бы вообразить, что идет по главной улице густонаселенного, но невероятно грязного города. Здесь были витрины магазинов и фасады других домов с дверьми и окнами, встроенные, как она поняла, в стены очень широкого коридора. Коридор был к тому же необыкновенно длинным – Джен казалось, что она идет по нему уже несколько часов, хотя она и знала, что с тех пор, как они с Танитом вышли из маленькой передвижной кабинки, которая подняла их вверх из дезинфекционной, прошло не больше пятнадцати минут.