Я стала злодейкой любовного романа (СИ) - Иствуд Кира

Да, тогда, в книге, принц знал про метку Виктории и потому среагировал так резко. Однако и сейчас не похоже, что собирается остановиться.

«Не вмешивайся, — настойчиво шепчет страх. — Слишком опасно. Просто уйди, оставь их… сами виноваты… получат по заслугам!»

«Нет, — решаю я. — Надо хотя бы попытаться!»

— Алан, перестаньте! — кричу. Он, конечно, меня не слышит. Солдат в его руке уже не скулит, висит как куль. Но ещё дышит, хоть и через силу. Принц продолжает сосредоточенно бить, словно перед ним не живое существо, а боксёрская груша.

Тогда я поднимаюсь и, добежав до Алана, касаюсь его плеча, говорю:

— Алан, прошу вас…

Он замирает, его мышцы как раскалённое железо, горячие и твёрдые. Я ощущаю это через ткань. Моё сердце мечется, вопя об опасности. Слишком мощные волны злости расходятся от Алана. Что, если он перенаправит агрессию на меня? Что, если...

— Идите в свою комнату, Виктория, — рычит принц, не оборачиваясь. — Мы поговорим позже.

— Нет, — выдавливаю я через страх. — Эти солдаты виновны, но они не заслужили… такого… Смерти. Просто немного заигрались. Уверена, они бы ничего не сделали.

— Неужели? — он разжимает руки, выпуская противника. Тот безвольно падает на траву. Принц разворачивается ко мне. Лицо его пугающее, с каплями чужой крови на подбородке и щеках, но зверя он не выпустил. Клыки втянуты. Только глаза горят нечеловеческим огнём ярости:

— Тогда почему вы плачете, Виктория? — он делает ко мне шаг, я отступаю.

— Испугалась.

— Но защищаете тех, кто на вас напал. С чего бы? — снова шаг вперёд.

— Не желаю им смерти…

— Да? А может, на самом деле, вам понравилось? Может, это вы их спровоцировали? Может, я всё неправильно понял, и вы просто развлекались?

— Что!? Как вы можете думать такое!?

Ситуация повторяется. Я снова прижата к стене, сверху завис оборотень. Вот только теперь я чувствую себя иначе. Меня колотит не только от страха, но и от чего-то ещё. Я чувствую, как ускорилось дыхание, принц тоже дышит часто, как после бега. Сердце тревожно тянет, ноет, чего-то просит. Внезапно, мне хочется протянуть к Алану руки, коснуться груди, провести по крепким плечам, впитать жар и напряжение. Я отталкиваю странные мысли, отгораживаюсь от них, но это совсем не просто. Желание настолько сильное, что приходится закусить губу, чтобы сдержаться. Неужели это влияние метки? Неужели...

— Что вы тут делаете ночью? — спрашивает он на выдохе. Его тело — один напряжённый нерв, сжатая пружина.

— Гуляла… — бормочу я.

— Гуляли?

— Да… Под звёздами. Они… красивые.

Звёзды и правда прекрасны. Они отражаются в глазах Алана, точно в штормовом океане. Принц глубоко вздыхает, а потом, точно на усилии, делает шаг назад.

— Идите в комнату, Виктория, — приказывает он. — Мы поговорим позже. Сегодня. Не торопитесь ложиться спать.

— А они…

— Завтра с ними разберусь.

Ярость понемногу отпускает принца, он смотрит на меня и ждёт.

— Спасибо… Спасибо за помощь, — бормочу, прежде чем направиться к лестнице.

Хотя я не оборачиваюсь, от чего-то знаю — принц не сводит с меня взгляда до самого последнего момента.

* * *

Едва оказавшись в своей комнате, я прижимаюсь спиной к двери и бессильно сползаю по ней. Сердце колотится так сильно, что кажется, словно сейчас выскочит из груди. Чувства вопят наперебой.

Я пытаюсь обдумать случившееся. Почему меня вообще так остро потянуло на прогулку… Точно в голову мысль вложили. Или нет? Или только кажется? Может ли сюжет меня подталкивать... Или я притягиваю факты за уши?

Должно же было так сложиться! Пьяные солдаты, принц поблизости… Вот только в книге обидчики погибли, а тут… Чтобы они сделали, если бы Алан не появился? А ведь принц обещал мне защиту! Интересно будет услышать, что он скажет в своё оправдание. Наверняка, обвинит во всём меня. Заявит, что зря я вышла гулять, что спровоцировала… По сути, он уже меня обвинил!

Нет уж! Выскажу этому оборотню всё, что думаю о его замке и якобы «безопасности». Тут не культистов надо бояться, а местных «защитничков». Какого фига они напиваются на службе? Почему я должна страдать? А если бы на улице оказалась Элиза...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но сколько я об этом не думаю, смерти солдатам не желаю. Наказания — да, но не смерти. Меня не покидает чувство, что сюжет пытается вернуться на прежние рельсы. Что, если он тянет туда не только меня? Но и солдат, и принца... Что, если «сюжет» — это целая сила, с которой приходится бороться?

«Так и крышей поехать недолго, — думаю я. — Вот как начну теперь сомневаться в каждом своём желании, в каждой мысли. Будем с принцем двумя параноиками... Хорошенькая вышла бы из нас пара».

Кстати, о принце… Он, кажется, обещал прийти?

Стоит мне подумать об этом, как едва успокоившееся сердце пускается в новый галоп. Чувства обостряются до предела, я прислушиваюсь к звукам в коридоре. Тишина…

А в следующую секунду меня едва не подбрасывает от резкого звука.

Кто-то стучится в дверь.

Глава 15

— Виктория, я войду? — спрашивает принц.

Интересно, я могу отказать? Или этот вопрос ради видимости приличий? На всякий случай отступаю в дальнюю часть комнаты и говорю:

— Войдите.

Дверь открывается и на пороге появляется принц. Крови на его лице нет, да и сам он выглядит куда спокойнее. В моей комнате полумрак, под потолком зависла тусклая магическая лампа. Принц щёлкает пальцами, и та разгорается ярче.

Алан проходит внутрь, прикрывает за собою дверь, а потом, подумав, и вовсе закрывает на засов.

Мне это совсем не нравится, чувствую себя загнанной в угол. Что, если спокойствие принца на самом деле холодная решительность? Что, если он пришёл сюда привести в исполнение мою судьбу?

«Успокойся, у него нет причин поднимать на тебя оружие», — говорю я себе, но помогает слабо. Краем взгляда замечаю в зеркале на противоположной стене, что у принца на поясе качается меч. А ещё в отражении я вижу себя — напуганную, потерянную, растрёпанную… Сжимаю зубы, прогоняя с лица панику. Обхватываю себя за локти, чтобы руки не тряслись. Хорошего ждать не приходится… так может первой пойти в атаку?

— Ваша Светлость, — говорю пересохшими губами, — я хотела бы прямо сейчас подать жалобу! Вы обещали защиту, а что получилось? Нигде не было пункта, что я не имею права прогуляться ночью. А ваши солдаты…

— Виктория, — Алан говорит с нажимом, делает шаг вперёд. Я выставляю между нами руку, торопливо продолжаю, чтобы успеть сказать всё, что думаю:

— Ваши солдаты позволяют себе приставать к девушке! Это недопустимо! Кто им вообще разрешил пить?! Что, если бы вы не пришли? Так мало того, вы устроили кровавые разборки на моих глазах! А после  стали обвинять меня не пойми в чём! Якобы я кого-то соблазнила! А потом…

— Вы правы, — перебивает меня Алан, и я забываю, что хотела сказать.

— Что? — вскидываю взгляд.

— Вы правы. Поэтому приношу свои глубочайшие извинения. То, что произошло, недопустимо. Понимаю, что просто слов недостаточно, но обещаю, преступники будут наказаны. К вам будет приставлена охрана. Больше опасаться нечего.

— Так вы говорили и в прошлый раз!

— Что мне сделать, чтобы вы мне поверили и простили? — Алан подходит, едва не упираясь грудью в мою вытянутую руку. Замечаю, как дрожат мои пальцы.

— Отпустите домой, — выдыхаю я.

— Этого не могу.

— Но уехать отсюда — единственное, что я хочу! Можете отправить со мной кого-нибудь, но находиться здесь мне тошно!

— Сожалею. Но попросите что-нибудь другое. Вас я отпустить не могу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Почему?

— Из-за множества причин, — Алан вдруг мягко берёт мою ладонь, ту самую, что я выставила между нами, и подносит тыльной стороной к своим губам. Я смотрю словно заворожённая. Прикосновение его губ лёгкое, но я ощущаю его как разряд электричества. Жар приливает к щекам. Выдёргиваю руку, возмущённо шепчу: