Последнее приключение странника - Аньес Мартен-Люган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не тратя лишнего времени, я быстро сложил две дорожные сумки: я всегда брал с собой минимум вещей, независимо от длительности поездки и особенностей контракта. Живя с Луизой, я верил, что мы и жизнь организовали по минимуму. У нас имелась квартира в метрополии – наше временное пристанище, если мы сидели на месте. В ней мы постоянно жили, когда намеревались сделать ребенка. Буду честным: там я никогда не чувствовал себя дома, никогда не хотел обосноваться там навсегда и даже не разбирал свои чемоданы. В процессе развода мы от нее избавились.
К семи вечера багаж был уложен. Снаряжение для дайвинга дожидалось отъезда. Я как придурок сидел в деревянном кресле под верандой и думал, как убить время до шести утра, когда мне нужно быть в аэропорту Сен-Дени. Еды, естественно, не было. Выпивки тоже. Опять Ивану меня спасать. Да и вообще, нельзя же удрать, как воришка.
Через пятнадцать минут я был в его ресторане на пляже Эрмитаж. Музыка и смех, доносившиеся из него, были слышны за километры. Энергия этого парня потрясала меня: единственный официант работал только по выходным, при том что в заведении всегда было полно народу. Иван сновал между баром, столиками и кухней, и для клиентов было отдельным удовольствием наблюдать за его работой. Тем, кто торопился, в ресторане делать было нечего. Никто не приходил сюда, чтобы побыстрее поесть; все рвались за праздничной атмосферой и качеством блюд. Он тут же заметил меня и замахал рукой, подзывая. Я подошел к нему.
– Я придержал тебе место в баре и оставил порцию карри из меч-рыбы. Как прошло сегодняшнее погружение?
Я сел на табурет у стойки.
– Я не заходил в воду…
Не задавая вопросов, он налил мне, и я поблагодарил кивком. Иван все понял и вернулся к работе.
Я долго сидел за ужином, раз за разом заказывая пиво. Я наблюдал за людьми, и не мог избавиться от чувства, что потерпел жизненный крах. Словно нуждался в каких-то дополнительных тому подтверждениях. За соседними столиками ужинали семьи и дружеские компании, люди смеялись, веселились, делились друг с другом блюдами. Были здесь и пары: одни предвкушали ночь страстной любви, другие ссорились. Но я завидовал даже им. Они все равно двигались вперед.
У меня была неоспоримо дерьмовая жизнь, и ее наилучшим и единственным творцом был я сам. Как я мог так низко пасть? Как мог до такой степени все испоганить?
Мне сорок пять. Я одинок. У меня ничего нет.
Родственники? Отца с матерью я не видел уже несколько лет. То же относится к брату и сестре и к их семьям. Мы не сожгли мосты окончательно, изредка звоним друг другу – на Рождество, в дни рождения, – но наше существование на расстоянии световых лет друг от друга образовало между нами пропасть. Мне не хватало храбрости, чтобы напрячься и засыпать ее. Сообщить им о своем приезде во Францию? Мне это даже не пришло в голову. Ждут ли они меня? Хотят ли встречи со мной? Есть ли такое желание у меня самого? Скучаю ли я по ним, в конце концов? Вот еще один вопрос, на который мне раньше или позже придется ответить.
Друзья? Настоящих у меня никогда не было. Бывая в разных местах на море, я, конечно, пересекался с разными людьми. Но их не отнесешь к друзьям: я их не знал, они меня не знали, я никогда не раскрывал перед ними душу, они не делились со мной своими тайнами. Мы хлопали друг друга по ладоням, здороваясь, мы входили в одно и то же дайверское сообщество, вместе пили пиво и, прощаясь, бросали друг другу: “До скорого!” – догадываясь, что это “скоро” никогда не наступит. К кому я обращусь, если у меня возникнут трудности? Не имею представления. Кто обратится ко мне, если понадобится помощь? Немногие. Я не был тем, на кого стоит делать ставку, и к тому же никто не догадывался, в каком месте земного шара я в данный момент нахожусь.
Любовь? Когда у меня была жена, я доверял ей. Я любил эту женщину, а она любила меня, я по ней скучал, она по мне скучала, по крайней мере, я себя в этом убедил. Любили ли мы друг друга по-настоящему? Сегодня я не решился бы это утверждать. Во всяком случае, все осталось в прошлом. Я еще мечтал о любви и наверняка буду мечтать о ней всю жизнь, но больше на нее не надеялся. Я выбрал профессию профессионального ныряльщика не потому, что она особо меня привлекала, и не потому, что это занятие отвечало моим мечтам о кочевой жизни, лишенной привязанностей. Нет, единственной причиной выбора было море. А так я был самым обычным человеком, всегда хотел иметь семью, до безумия любить женщину и быть любимым, растить детей, купить машину и влезть в банковский кредит, чтобы обзавестись жильем своей мечты. Но главным моим желанием было продолжать работать под водой, пока позволяют здоровье и физическая форма.
Моя карьера? До того как мы Луизой задумались о ребенке, мне предлагали потрясающе интересные контракты. Если тебе нравится нырять, ты выбираешь профессию, которая требует погружения под воду. Как по мне, ни одно конкретное предложение для ныряльщика не лучше другого, и я был одинаково готов принять любое из них, однако мой набор альтернатив был ограничен. Поэтому я начал с учебы на сварщика, а затем поступил в Национальную школу водолазов. Я планировал поработать на нефтяных платформах и поучаствовать в строительстве плотин. Как мальчишка, пожелавший стать супергероем, я мечтал носить водолазный скафандр – этот доспех, соединенный с поверхностью шлангом и сигнальным водолазным концом, которые привязывают ныряльщика к жизни. Когда мне наскучили государственные проекты, я заинтересовался подводной фото– и видеосъемкой. Если я позволял себе взять отпуск, то посещал знаменитые райские уголки дайвинга, и благодаря многочисленным путешествиям у меня появились контакты с увлеченными профессионалами, которые согласились меня обучить. Полученные дополнительные навыки позволили мне принимать участие в научных экспедициях и в исследованиях затонувших кораблей. Я также закончил курс и получил сертификат дайвинг-инструктора. В результате я сделался универсальным специалистом, завоевав отличную профессиональную репутацию. Благодаря ей я
