Ветувьяр - Сия Кейс

собирался что-то сказать, и Рауд напряг извилины, чтобы вникнуть. Да и выражение лица, глядишь, поумнее станет.

— Дипломатия подразумевает обдуманные просьбы и взвешенные решения, а следовательно, полную непредвзятость. Давайте еще раз, господин Шариат, по порядку — опишите причины вашего поражения от двисетского флота при Канхольме.

Вот же загнул! Нет, Рауд такие слова тоже знал и даже когда-то учился их применять, вот только выходило всегда прескверно, но в дипломаты он не подался не поэтому. Основная причина состояла в том, что “ваш внешний облик, дорогой племянник, не слишком располагает к светским беседам”. Так говорил дядюшка, “внешним обликом” тоже, по сути, не блещущий, но в дипломатии отчего-то преуспевший, и все же причину “рожей не вышел” на тот момент юный Рауд с радостью принял и все свои таланты направил в иное русло.

И сидел он здесь из-за этих самых талантов…

От скуки хотелось если не повеситься, то взвыть уж точно. Рауд уныло взглянул на гобелен, что расположился аккурат за дядюшкиной спиной — огромный вышитый герб Гвойна, принятый первым правителем свободного острова Тьорном Остроскалым. Над кличкой Рауд в детстве посмеивался, да и Гурд этим не брезговал, за что мальчишки всегда получали от дядьки заслуженный подзатыльник, вот только на одного наказание возымело действие, а на другого — нет.

Гурд продолжал что-то старательно записывать, хотя по делу говорил только дядька — ну да этот всегда найдет, что припомнить и подметить. Оттого и стал к тридцати годам лыс, как колено.

— Двизет! — Гремя бубенцами на роже, воскликнул имперец, — К щертям Двизет! Езли бы нэ кырацийцы, пабэда была бы нажа!

— Это нам известно, — Дядюшка учтиво сложил руки перед собой, — После вступления в бой флагмана кирацийского флота все пошло наперекосяк.

— Флэтщер, — Имперский павлин щелкнул белыми-белыми (особенно на фоне загорелой морды) зубами, — И нэ он адын.

— Мы слышали об адмирале Флетчере. В бою сталкиваться еще не приходилось.

— Он псых.

Рауд не сдержался — хмыкнул. О Флетчере он думал часто, и почти всегда эти мысли приходили только к одному — им нужно встретиться в море. И выяснить, кто лучше. А пока он не знал наверняка, все рассказы о том, какой кирациец безумный и непобедимый, казались трусливым бредом.

— З ным был ищо Хелдер. Два, — Для пущей убедительности имперец зачем-то показал два пальца, — Два карабля прэвратыли маю армаду в нищто!

— Так ли хороша армада, если ее способны разбить два флагмана? — Не выдержал Рауд. И кто делает таких дураков адмиралами!? Как вообще Зиекон смог стать империей, держа в армии таких трусов?

— Маладой щеловек, — Имперец держался неплохо, но Рауд видел по глазам, что в душе он хочет перегрызть ему глотку, — Зиэкон — ымпэрия, и можэт пазволыть сэбе лущшые караблы.

— Тогда, может, дело в командовании? Рыба гниет с головы…

— Господин Шариат, — Оборвал Рауда дядька, хотя племянник, в общем-то, уже все сказал, — Адмирал Орнсон не имел дела с кирацийцами, но в пределах Северных морей пользуется авторитетом, поэтому оценивает ситуацию со своей точки зрения.

— Этому маладому щеловеку, — Имперец пронзил Рауда взглядом, — ны за щто нэ справытьса с Флэтщером.

— А вам-то откуда знать? — Сверкнул глазами “молодой человек”, — Флетчер вроде бы даже… моложе меня, хотя кто этих ветувьяров разберет…

А вот с Хельдером они вроде были ровесниками. С ним Рауд тоже страшно хотел потягаться, но вот с двоими сразу…

— Флэтщер хитер, каг дужына лысиц.

— А еще у него два лица, — Напомнил Рауд, — И что с того? Он человек, а потому… смертен.

— Хатя… мнэ дажэ нравытца ваш настрой. Вы ведь хатыте начать вайну с Кырацыэй?

— Наконец-то наш разговор перестал крутиться вокруг да около, — Дядюшка улыбнулся, потрогав окладистую бороду, — Что вы можете нам предложить?

— Мой кароль хочэт мэсти. Он прэдаставит караблы.

— А что должны будем предоставить мы?

— Чэловека, апарощившего маю щесть и щесть маего караля. Адмырала Флэтщера.

На месте дядюшки Рауд бы врезал кулаком по столу, но родственничек не только сдержался, но и хитро улыбнулся:

— Надеюсь, вы помните, господин Шариат, что адмирал Флетчер еще и король Кирации Тейвон Первый Кастиллон?

— Канещно помню, — Кивнул имперец, — Развэ это нэ лущше для вас? Аставить Кырацыю бэз галавы.

— Вот только Гвойн отнюдь не заинтересован во всей Кирации. Нас интересуют лишь северные прибрежные земли и основные порты близ Талаара.

— Господа, вы, должно быть, забыли, — Голос сидящего поодаль за отдельным столом Гурда звонким эхом отразился от каменных стен, — Без правителя Кирация не останется даже в случае смерти Флетчера и короля. Во время пребывания Тейвона в облике адмирала королевством правит его сестра, принцесса Ремора.

— Жэнщына нэ спасобна пабэдыть в вайнэ, — Возразил имперец.

— Вы плохо знаете эту женщину, господин Шариат, — Дядюшка был спокоен, как море в штиль, — Осмелюсь напомнить вам о событиях двадцатилетней давности. Сомневаюсь, что король Тейвон смог бы удержать Кирацию без помощи сестры. Королевство тогда рассыпалось на части!

— Принцесса издала указ о снижении налогов и прекратила чеканку денег прежнего образца в силу ее затратности, — Каждый раз, когда Гурд решал блеснуть своей ученостью, он склонял голову набок. Вот так, как сейчас, — Помимо этого она внесла поправки в…

— Дастатощно, — Поднял смуглую руку имперец, — Я понял, щто вы баитесь.

— Отнюдь, — Чмокнул губами дядька, — Мы выжидаем. Кирация сейчас не так слаба, как нам бы хотелось, поэтому пока мы ограничимся Талааром.

— Флэтщера можна захватыть на морэ, а сэстру убыть в сталыце.

— Этим пусть занимаются камарилы. А мы не собираемся гоняться за двумя зайцами. Гвойн не так богат, чтобы выбрасывать деньги в море.

Имперец Шариат задумчиво закусил губу над редкой треугольной бороденкой и забарабанил пальцами по столу, должно быть, отстукивая какой-нибудь из пафосных военных маршей. В Зиеконе любят бессмысленную браваду и самолюбование — проигрывают раз за разом, а радости, будто весь Оствэйк захватили!

— Ладно, — Шариат махнул головой, и бубенцы вновь звякнули, — З нашей стараны я абеспэчу нэскалька караблэй для нападэния на Талаар.

— Командование флотом будет у адмирала Орнсона, — Напомнил дядюшка.

— Галеон “Черная змея” к вашим услугам, — С поклоном, но не без доли язвительности объявил Рауд.

— Думаю, вы найдете общий язык, господа, — Дядька обращался к имперцу, но смотрел исключительно на племянника, — Адмирал Орнсон, как-никак, тоже потомок зиеконцев.

— О да, я замэтыл, — Неожиданно улыбнулся Шариат, — Чорные воласы — рэдкое явлэние для здэшних мэст.

Рауд едва удержался, чтобы не схватить лежащую рядом треуголку и не спрятать под ней свои патлы от глаз этого дурака.

— Полагаю, на этом все. Господин Шариат, у вас остались какие-то вопросы?

— Нэт, — Звякнули бубенцы, и имперец