Рейвенор Отступник - Дэн Абнетт

— И все будет убедительно даже при проведении самых скрупулезных проверок?

— Конечно. Особенно учитывая тот факт, что тело серьезно обгорело. Случайный выстрел во время сражения...

Бэллак одобрительно улыбнулся:

— Это поможет скрыть многие прегрешения.

— Включая и твои, — произнес Молох.

Он настолько быстро метнулся к Бэллаку, что дознаватель даже не понял, что произошло. Раздался металлический лязг, и наручники защелкнулись. Бэллак обнаружил, что прикован за левое запястье к решетке турбины.

— Молох? Что... что это такое?

— Это значит, прощай, Бэллак.

— Молох! — закричал Бэллак.— Молох!

Она добралась до темного переулка, где были припаркованы экипажи Фенкса. Рядом не было заметно ни единого признака чьего-либо присутствия. Последнее сообщение, которое она получила, гласило, что команда вошла в здание генератора, расположенное через дорогу.

Что-то пошло неправильно. Совсем неправильно. От коммуникатора поступал только белый шум. Шипение мертвого эфира.

— Фенкс? Сэр?

Вокс-статика.

Ангарад сорвала с себя остатки черного вечернего пла-1ья, отбросила их в сторону и подтянула ремни и застежки облегающей кожаной брони, которую носила под ним. Клановая броня. Времени искать плащ не было. Она выпустила картайскую сталь из ножен.

Затем пересекла пустую улицу, сжимая в руках меч, подрагивающий, точно прутик в руках лозоходца. Наверху, в багровом небе, высыпали холодные точки звезд. Взошли обе луны Танкреда, каждая в форме когтя. Хорошее предзнаменование или плохое, скажет тот, кто проживет достаточно, чтобы увидеть рассвет. Это ночь убийства.

Под карнизом большого здания царила непроглядная мгла. Мечница слышала доносящийся изнутри стон, приглушенный хрип боли. Ангарад распахнула дверь и тут же ощутила запах крови, повисший в спертом внутреннем воздухе.

Эвисорекс также почувствовала его. Удерживая клинок в высокой позиции, Ангарад перешагнула порог и двинулась к турбинам.

Тишина. Темнота.

Десять секунд спустя изо всех окон и дверей здания с оглушительным ревом вырвалось золотое пламя.

Глава седьмая

Кара проделала долгий путь по паркам, где элегантные горожанки в длинных платьях и высоких шляпах прогуливались, отдыхали в тени деревьев и развлекались великосветскими беседами. Она миновала декоративное озеро и нагромождение святынь и часовен, возле которых выстроились очереди паломников. Храм Святого Карила был построен на темном выступе вулканической породы на западном краю Бастина — белый купол, возвышающийся в ярком полуденном свете над россыпью красных кирпичных зданий. Священники созывали верующих на молитву, а коробейники продавали предметы культа со своих тележек. Ритуальные стяги безвольно повисли в неподвижном воздухе.

Она вошла в храм через западные врата и пошла под величественными сводами, смакуя прохладу, источаемую камнем. Возле алтарной ограды уже собралась небольшая группа верующих, и их голоса отдавались приглушенным эхом в великолепной, просторной пустоте: зернышки человеческой жизни в гигантской каменной пещере.

Пройдя в боковую часовню, выступающую из основного тела храма, Кара оказалась в круглом зале, где на бронзовом пьедестале под высокими окнами трепетали свечи.

Она опустилась на колени возле ограждения и обратилась к Богу-Императору с тихой мольбой. Ей все еще казалось странным, что спустя столько лет она снова нашла в себе веру. В последнее время она чувствовала незавершенность, если регулярно не посещала храм или не молилась. Белкнап снова пробудил в ней потребность в вере, но следующий шаг она сделала сама. Она коснулась серебряной аквилы, которую подарил ей доктор.

— Почему именно сюда? — спросил Карл Тониус.

Она не слышала, как он вошел. Казалось, он больше не ступает по земле.

— Привет, Карл.

— Почему именно здесь, Кара? — Он окинул пристальным взором высокий расписной свод древней часовни.

— Уединение, — сказала она.

Но это было только половиной правды. Отчасти ей хотелось проверить, сможет ли он войти в подобное место. Карл слегка улыбнулся и удивленно посмотрел на нее:

— Уединение?

— Нам необходимо поговорить, — сказала Кара, поднимаясь.

— О чем? — изобразил он смущение.

— Не надо, Карл, — сказала она.

Он пугал ее, особенно когда они оставались наедине. И он знал это.

— Обо мне, я предполагаю? — усмехнулся он. — Тебя ведь постоянно донимают мысли обо мне, обо мне и снова обо мне?

— Мы покидаем Танкред, — сказала Кара.

— Да, уже завтра. Он мне это говорил.

— Наша работа здесь завершена. Мы возвращаемся на Юстис Майорис. Чтобы начать все сначала.

— Что-то вроде того. А в чем дело?

— Карл, я люблю тебя. — Кара поколебалась. — Люблю как брата.

— Только как брата? — игриво поинтересовался Карл.

Ты раздражаешь меня, портишь мне жизнь, и большую часть времени я испытываю к тебе неприязнь. Но при этом я готова умереть за тебя. Так что именно как брата.

— Что ж, рад был слышать. И я тебя тоже люблю,— произнес он и повернулся к дверям, словно собираясь уйти. — На этом все?

— Я не могу больше этого делать, Карл.

— Не можешь чего? — спросил он, останавливаясь, но не оборачиваясь.

— Лгать ради тебя. Лгать о тебе. Покрывать тебя.

Карл Тониус медленно повернулся и уставился на нее.

Казалось, будто он вот-вот разрыдается.

— Но ты же обещала, — сказал он, и в его голосе прозвучали жалобные нотки.

— Ты вынудил меня пообещать. Не путай.

— Никакого принуждения не было. Я не давил на тебя.

— Давил. Ты именно это и делал, и я больше так не могу.

Тониус облизнул губы и прочистил горло.

— Уверена?

— Уверена.

— И что же ты будешь делать? — спросил он.

— Я не могу больше лгать Гидеону. Ни ему, ни остальным. Я слишком многим им обязана, чтобы продолжать это. Ты просил об отсрочке, только небольшой отсрочке, чтобы справиться самостоятельно, и я предоставила ее. Я не должна была так поступать, но дала тебе время. Но больше уже не могу. Мы должны рассказать Рейвенору. Я должна ему рассказать.

Его голос упал до едва слышного шепота:

— Дай мне еще совсем немного времени. Совсем чуть-чуть, я прошу тебя. Пожалуйста. Я работал, исследовал. Мне удалось найти некоторые предметы, амулеты и заклинания. Я обнаружил знаки защиты и обуздания, которые.,.

— Нет, Карл. Это несправедливо по отношению ко мне. И, по факту, это несправедливо по отношению к тебе самому. Он может помочь. Если я расскажу ему, он сможет тебе помочь.

— Он убьет меня, Кара, — мягко ответил Карл.

— Нет.

— У него просто не будет выбора.

— Мне очень жаль.

— Он и тебя убьет, — произнес Карл.

Последовало продолжительное молчание. В главном зале зазвучал грегорианский хорал.

— О чем это ты? — спросила Кара.

— Не будь дурой, — сказал Тониус. — Ты знала все это время, но держала в тайне. Ты тоже заражена. И он убьет тебя. Ему придется так поступить. Он больше никогда не сможет доверять тебе.

— Ты заблуждаешься, — произнесла она. — Заблуждаешься в обоих случаях. Он поможет тебе и поймет, в каком я оказалась положении.

— Неужели? — спросил Карл, и в его голосе прозвучал сарказм. — Давай подумаем... Собственный дознаватель инквизитора Рейвенора стал вместилищем твари из варпа, и не просто какой-то твари из варпа, а демона, упомянутого в апокалиптическом пророчестве. Но Рейвенор ничего не знает, хотя разгадка все это время находилась у него под носом. И, постойте-ка, единственный человек, который знал обо всем, — это один из его самых старых и доверенных друзей. Если эта сказка не закончится словами: «...и в тот же миг, как обо всем узнал, казнил обоих он», она будет звучать очень странно, когда Рейвенора притащат пред светлые очи старейшин Инквизиции Геликана. Неужели ты со мной не согласна?

Она покачала головой.

— Кара, ты хочешь умереть? — спросил он.

Она подалась назад.

— Это не было угрозой. Я не собираюсь угрожать тебе. Трон! Я только хотел спросить...

— Нет, Карл, не хочу, просто я должна поступить правильно.

— Так же, как и я, — произнес он.

Тониус почесал правую руку — ту самую руку — так, словно она стала доставлять ему неудобство. На ее пальцах было слишком много колец. Кара посмотрела на нее, и ее сердце забилось быстрее. Эта рука...

— Жарковато здесь, — произнес он.

— Нет, Карл, здесь довольно прохладно.

— А мне жарко. — Он приблизился к каменной чаше и умыл лицо святой водой.

Кара Свол изумилась тому, что вода не забурлила и не закипела, соприкоснувшись с его правой рукой.

— Я устал, — сказал он, стряхнув капли. — Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь... и не только ты устала от этого. Ложь. Страх. А для меня еще и боль. Знаешь, мне действительно бывает больно.