Ган а-Надив (Сад Щедрого) - Александр Шамес

— Ты, кажется, критиковал работу Центра? Стыдись! Мы знаем о них все — вот: фотографии, копии досье министерства внутренних дел, номера автомобилей и счетов в банке… Завтра ночью, скорее всего, мы встретимся с этими тремя, — на стол веером упали фотографии Алика, Милика и Валерки.

— А там у тебя кто? Их девица? Хороша! Люблю блондинок!

— Успокойся, ишак! Завтра и им и нам будет не до блондинок. Действуем так: утром установим на их машинах радиомаяки. По сигналам маркеров установим, когда они будут возвращаться после и по какой дороге. Выезжаем им на встречу, расстреливаем машину из пулемета, забираем деньги и быстро уходим за черту[109] в районе Бейт-Лехема…

— Ты уверена, что они не спрячут деньги где-нибудь по дороге, что их не будут пасти спецслужбы, что…

— Они уверены — их никто не знает. Но все равно постараются убраться оттуда как можно быстрее. Времени прятать деньги у них не будет. И еще — они потребовали у Ротшильдов расписку в том, что деньги им выданы добровольно, как пожертвование. Поэтому им вроде и бояться нечего.

— Учись тонко работать, командир!

— Моя "охранная грамота" всегда со мной… — Амаль улыбнулась и ласковым, показавшимся мужчинам — членам ее группы — очень эротическим, движением точеной смуглой руки погладила ствол крупнокалиберного пулемета.

— …Уверен, Зеев, что эти яйцеголовые "колледж-бои" придумали, как продемонстрировать нам свои "добрые" намерения. Зачем им взрывать грот? С такими-то деньгами. Конечно, начальство критиковать не принято, но все же: не понимаю я баронессу. Мы вполне в состоянии аккуратно их нейтрализовать и изъять взрывное устройство — никто из них даже пальцем пошевелить не успеет! Это же дети! Матерых террористов без шума брали!

— Не горячитесь, Хаим. Наши желания чаще всего ограничены рамками полученных приказов. Никто не сомневается в вашей способности в одиночку голыми руками обезвредить этих "русских". однако сегодня вам предстоит быть только чиновником, скрупулезно выполняющим все их указания. Пусть резвятся. Сегодня удача на их стороне. Впрочем, вы же знаете: Фортуна — дама капризная… Кстати, чем занимаются наши подопечные сейчас?

— Сидят в домике Бронтманов в караванном городке. Каждые полчаса сменяют друг друга у "кнопки". Фейгин с утра возился с "Гольфом" — доливал масло, ездил заправляться. В общем — готовятся.

— Пусть готовятся. У нас тоже, надеюсь, все готово. С этой минуты — снимите все группы наблюдения. До вечера!

— Все! Лялька, милая, прошу — иди к Алке, к Доктору… Иди! Только не крутись здесь!

— Алька, я же волнуюсь!

— Не надо, родная, мы сейчас все должны успокоиться, хорошо отдохнуть… Мы выезжаем в девять.

— Алька, это правда не опасно?

— Иди, малыш! Завтра все будет по-другому. Нужно только немного подождать. До завтра!

Лялька опустила глаза, неловко махнула рукой и быстрым шагом, не оглядываясь, вышла из домика.

"Иди и не оглядывайся! — подумал Алик, — древние легенды о жене Лота и Эвридике повторяются из века в век. Не оглядывайся! Что за чушь лезет в голову! Мы не в Аид собираемся. И Мильчик не похож на Харона. Пока нам везло. Все Валеркины расчеты оправдались — кажется, нас не вычислили. Ротшильды согласились дать и деньги и бумагу. Чудеса! Я до последнего момента не верил в то, что эта авантюра пройдет. А сегодня… То-то они удивятся, не найдя в гроте даже следов взрывчатки! Но раньше мы получим деньги. Дальше — Валеркина работа. Я в этом "бизнесе" ни хрена не понимаю… — Алик посмотрел на часы — Уже пять. Мое время "сидеть на кнопке". Пойду, сменю Мильчика."

В соседней комнате за письменным столом сидел Валерка и что-то вдохновенно писал. Мильчик развалился в кресле, на его коленях лежал "Уоки-Токи" с короткой антенной и каким-то длинным прямоугольным блоком, прикрепленным к задней стенке передатчика. На серой пластиковой панели блока яркими пятнами выделялись две кнопки — красная и зеленая. Длинный перепачканный машинным маслом палец Мильчика ласково поглаживал красную кнопку.

— А-а, вот и смена пришла! Пост номер один у пусковой кнопки самого страшного психологического оружия в мире сдал! Рядовой Фейгин!

— Пост номер один принял! — отрапортовал Алик, занимая место Милика в кресле и укладывая передатчик себе на колени.

— Вы что, ребята, совсем сдурели? — Валерка оторвался от своих бумаг и сердито смотрел на Алика с Мильчиком.

— Ты чего звереешь, Валерка?

— Скажите, зачем мы все время даже для разговоров по телефону-автомату надевали перчатки?

— Чтобы отпечатки пальцев не оставлять, понятно!

— Ну?! Почему же сейчас ты спокойно лапаешь передатчик своими масляными пальцами? Нам ведь его отдавать!

— Конечно ты прав! Милик, не забывай одевать перчатки на смену. И я, дурак, забыл. Сейчас все поправлю!

Алик натянул тонкие резиновые перчатки, вылил на тряпочку немного водки и принялся тщательно протирать корпус передатчика и кнопки.

— Что ты там строчишь, Валерка? Так увлеченно в наше время пишут только доносы!

— Шутки у тебя какие-то дурацкие. С перепугу, что-ли? В другое время я бы обиделся. А пишу я телефаксные запросы. В Москву, Питер, Одессу, Кишинев, Ростов. Ну и к себе — в Симферополь. Завтра у нас с тобой появятся деньги. Большие деньги. Они не должны лежать в кубышке. Они должны работать, приносить доход. Над этим я и тружусь. Все, не мешай! У меня до смены еще 15 минут. Да, Алик, сменишься — займись снаряжением. Маски, костюмы, кеды, ножи — все должно быть O'Кей. Не забудь фонари, машинку для проверки валюту… В общем, ты сам все знаешь. Мильчик!..

— …В сто пятьдесят третий раз проверь машину! Ты думаешь, если часто лазить под капот, ей от этого лучше станет?

Глава 8

часа 05 минут

По узкому шоссе, петляющему среди покрытых сосновым лесом невысоких Иудейских гор, медленно катился серебристый "Рено-21" с тремя длинными гибкими антеннами на багажнике. Ближний свет фар выхватывал из темноты то светящийся указатель крутого поворота, то перебегающих дорогу ежей. Пред ежами машина почтительно притормаживала. Перед крутыми поворотами — нет. Впрочем, сидящий за рулем "Рено" человек никуда не торопился. Более того — он ждал. Лежащие на правом сидении в черном пластиковом "кейсе" полтора миллиона слегка возбуждали его. Но не более чем слегка… Хаим Левинштейн делал свою работу. А эти деньги… Обидно, конечно, но что поделаешь? Приказ есть приказ! К тому же Хаим был уверен в том, что "русским" не долго придется пользоваться результатами своего труда. Этот странный разговор по телефону с генералом Рудманом… Почти перед самым отъездом. Ничего конкретного, но Хаим чувствовал: люди Рудмана еще скажут свое слово в этом деле. "Может быть, они ведут меня?" — Хаим притормозил, погасил свет и внимательно огляделся. Шоссе было абсолютно пустым. Ни огней, ни звуков двигателя — только в лесу ехидно ухала какая-то птица. Хаим включил радиопеленгатор, пощелкал клавишами автопоиска: "Решет Гимел"[111], миштара[112], "Рэйдио Джордан", Маген Давид Адом[113]… В эфире шла обычная радиожизнь. Никто посторонний не вмешивался в ее плавное течение. "Чисто работают. Наверняка подключатся после. Кстати, интересно, как информация о нашей совершенно секретной операции попала в ШАБАК? Планкетти это вряд ли обрадует. Хотя, на его месте я не стал бы избегать контактов в этом деле. Впрочем, поэтому я и сижу здесь, а Планкетти — в Париже. Многие сотрудники Службы начинали в ШАБАК. Все-таки в Тресте нам не доверят на все 100 % — интересы Треста и интересы Израиля совпадают далеко не всегда… Почему же никто не звонит?"