Россия и мир в 2020 году - Александр Шубин

Южно-Африканская Республика будет по-прежнему бороться со СПИДом и широким размахом нищеты и преступности, однако перспективы развития ее экономики – самой крупной в регионе – выглядят обещающими. Согласно некоторым прогнозам, экономика Южно-Африканской Республики будет расти на протяжении следующего десятилетия в пределах 4–5 %, если политика реформ будет успешно продолжаться. Мнения экспертов расходятся по поводу того, сможет ли Южная Африка стать локомотивом регионального развития или же вместо этого она станет укреплять отношения с более-менее перспективными державами на других континентах. Южноафриканские эксперты, знающие толк в построении сценариев и деловых играх, видят будущее страны в развитии партнерских отношений за пределами региона.

«Стареющие» державы

Экономические интересы Японии в Азии переместились за последние два десятилетия с юго-востока на северо-восток – особенно к Китаю и в сторону треугольника Китай – Япония – Корея. Эксперты полагают, что «старение» рабочей силы Японии вновь усилит зависимость страны от инвестиций вовне и от большей экономической интеграции со странами Северо-Восточной Азии, в особенности с Китаем.[6] В то же время озабоченность Японии сохранением региональной стабильности скорее всего возрастет из-за продолжающегося кризиса вокруг Северной Кореи, непрекращающейся напряженности между Китаем и Тайванем, а также трудности безболезненной интеграции в региональную политику подымающихся Китая и Индии. Рост экономической мощи Китая как ничто другое должен подстегнуть активность Японии на международной арене.

Опросы общественного мнения свидетельствуют о растущей общественной поддержке идеи того, что Япония должна стать более «нормальной» страной со своей собственной инициативной внешней политикой. Эксперты видят разнообразные траектории, по которым может пойти Япония в зависимости от таких факторов, как масштабы роста мощи Китая, восстановление или отсутствие продолжительного оживления японской экономики, уровень влияния США в регионе, а также исход развития событий вокруг Кореи и Тайваня. В какой-то момент, например, Японии придется выбирать между ролью «противовеса» Китаю и местом за «китайским локомотивом».

«Сила Европы может состоять в том, что она станет образцовой моделью глобального и регионального управления для поднимающихся держав».

По большинству показателей – таких как размер рынка, единая валюта, высококвалифицированная рабочая сила, стабильные демократические правительства, объединенный торговый блок и объем валового внутреннего продукта – объединенная Европа будет обладать большим потенциалом для увеличения своего веса на международной арене. Ее местоположение на пересечении торговых и прочих путей и растущее разнообразие ее населения – особенно после привлечения в свой состав новых членов – предоставляют объединенной Европе уникальную возможность установить прочные связи как на юге (с мусульманским миром и Африкой), так и на востоке (с Россией и Евразией).

Степень усиления влияния Европы на мировой арене зависит от ее способности достичь большей политической сплоченности. В ближайшей перспективе включение в свой состав десяти новых восточноевропейских членов может послужить своего рода «обузой», препятствующей усилению эффективности институтов Евросоюза, необходимому для формирования сплоченного и разделяемого всеми членами Евросоюза «стратегического видения» международной политики и стратегии обеспечения безопасности.

В отличие от этапа расширения 1970-х – начала 1980-х годов, когда к Общему рынку присоединились Ирландия, Испания, Португалия и Греция, Брюссель располагает лишь малой толикой структурных фондов, необходимых для того, чтобы быстро вывести страны Центральной Европы на экономический уровень остальных членов Евросоюза.

Возможное членство Турции влечет за собой как угрозы (из-за размера Турции, а также религиозных и культурных отличий), так и благоприятные возможности – в том случае, если между ней и другими членами ЕС будет достигнуто взаимопонимание. В процессе «притирки» могут быть найдены новые решения, которые помогут Европе приспособиться к своему растущему мусульманскому населению и добиться его полноценной интеграции.

Затраты на оборону отдельных европейских стран, включая Великобританию, Францию и Германию, будут на протяжении ближайших пятнадцати лет и дальше снижаться по сравнению с Китаем и другими странами. В своей совокупности эти страны будут расходовать больше всех других стран за исключением США и, возможно, Китая.[7] Члены Евросоюза сталкивались в своей истории с большими трудностями в координации и рационализации оборонных расходов с целью усиления потенциала, хотя ЕС и достиг определенного прогресса в отношении усиления своей роли в обороне и безопасности. Вопрос о том, будет ли у Евросоюза своя армия, остается открытым, отчасти потому, что ее создание могло бы привести к дублированию и замещению сил НАТО.

Хотя возможность вооруженных сил объединенной Европы для проецирования силы и очень мала, мощь ЕС может быть проявлена через ее приверженность принципам многосторонних отношений, которая может послужить моделью глобального и регионального управления для поднимающихся держав, тем более если они ищут «западную» альтернативу опорной зависимости от Соединенных Штатов. Например, альянс Евросоюз – Китай хотя и остается маловероятным, уже не воспринимается немыслимым.

Старение населения и сокращение численности рабочей силы в подавляющем большинстве европейских стран окажет серьезное влияние на судьбу континента, создав большие, но не непреодолимые экономические и политические проблемы. Общий коэффициент рождаемости для Европы составляет около 1,4, что значительно ниже уровня восстановления естественной убыли населения, равного 2,1. В течение ближайших пятнадцати лет экономикам стран Западной Европы потребуется несколько миллионов рабочих, для того чтобы обеспечить заполнение рабочих мест, освобождаемых уходящими на пенсию тружениками. Либо европейские страны реорганизуют свои рабочие силы, реформируют систему соцобеспечения, образования и налогов, чтобы приспособиться к растущему числу иммигрантов (в основном из мусульманских стран), либо им придется пережить длительный период экономического застоя, который может свести на нет все те громадные успехи, которые были достигнуты в процессе создания Единой Европы.

Глобальное старение и миграция

Согласно проекциям американского Бюро переписи (Census Bureau), примерно половина населения земного шара живет в странах и регионах, где уровень рождаемости недостаточен для простого воспроизводства имеющейся численности населения. Эти территории включают в себя не только Европу, Россию и Японию, где проблема стоит особенно остро, но также и большинство развитых стран – Австралию, Новую Зеландию, Северную Америку, а также некоторые восточно-азиатские страны, такие как Сингапур, Гонконг, Тайвань и Южная Корея. Некоторые развивающиеся страны, включая арабские и мусульманские государства, такие как Турция, Алжир, Тунис и Ливан, также опускаются ниже уровня 2,1 ребенка на одну женщину, который необходим для поддержания долгосрочной стабильности населения.[8]

Китай представляет собой в этом отношении особый случай: в этой стране процесс старения населения (к 2020 году около 400 миллионов китайцев будут старше 65 лет) протекает в исключительно резкой форме, а возникновение большого тендерного дисбаланса может привести к тяжелым политическим, социальным и даже международным последствиям. Необеспеченность пенсионной системы страны денежными ресурсами может привести к тому, что многие китайцы будут вынуждены продолжать работать до старости.

Миграция потенциально может помочь решить проблему упадка рабочей силы в Европе и – в меньшей степени – в России и Японии; возможно, миграция населения станет самой важной особенностью мира в 2020 году, даже если многие мигранты не будут иметь легального статуса. Страны, принимающие мигрантов, столкнутся с проблемой интеграции новых иммигрантов, которую необходимо решить, чтобы свести к минимуму потенциальный социальный конфликт.

Пересылка денег мигрантами-рабочими на родину становится все более важным фактором для экономики развивающихся стран. Некоторые экономисты полагают, что ремитирование превосходит иностранные прямые инвестиции в большинстве бедных стран, а в некоторых случаях они даже полезнее для экономики, чем экспорт товаров.

Однако сегодня половина врачей и дипломированных специалистов, родившихся в Нигерии, проживают в Соединенных Штатах. Большинство экспертов полагают, что нынешняя ярко выраженная тенденция к «утечке мозгов» из стран Ближнего Востока и Африки не уменьшится. Напротив, ее уровень может возрасти вместе с ожидаемым ростом возможностей трудоустройства, в особенности в Европе.