Бездна - Андрей Саенко

Первое же приближение к этому вопросу наталкивает на печальные выводы: песенное искусство (именно "искусство") масс приказало долго жить. Попробую разложить все по полочкам.

Во-первых, популярная песня коммерциализировалась. Певица Анастасия в популярном телевизионном ток-шоу назвала расценки на места в транслируемых центральным телевидением концертах: тысячи долларов в зависимости от популярности передачи. Система "проплачивания" своего места в концерте существовала всегда, но такого масштаба достигла впервые, ведь если верить артистам, то даже тем из них, кому сами организаторы должны принести гонорар за выступление на блюдечке с голубой каемочкой, приходится раскошеливаться. Откуда ноги растут у такой системы, конечно, понятно: телевизионные акции выполняют роль рекламных роликов. Но позвольте, разве уж до такой степени уровнялись песенное искуство и продаваемая материя?

Во-вторых, этот странный институт продюсерства (чуждое слово!). Кого берут "великие" в раскрутку, делая из них звезд и кумиров? Мы не хотим обижать Влада Сташевского, Наталью Ветлицкую, Мистера Малого и др., поэтому не будем упоминать здесь их имен. Но почему именно они? Никто не заставит меня поверить в то, что это предел талантов, которыми Господь наделил мое поколение. Но где тогда остальные?

В-третьих, после падения "железного занавеса" произошла изначально неверная переориентация на европоп (включая сюда всю стучащую молодежную танцевальную культуру дискотек, в том числе с вкраплениями америкнской "черной" музыки: рэп, хип-хоп, рейв, хаус, транс), компьютерный стиль, распространившийся в Европе как реакция на приевшееся американское гитарное звучание. Но мы еще не насытились вволю этим гитарным звучанием, чтобы реагировать на него компьютерным беспределом; кроме того европоп культурно более отдален от нас, чем среднестатистическая американская гитарная музыка, которая более мелодична и по законам формальной логики имеет больше шансов на успех, в том числе и коммерческий, нежели насаждаемые сегодня странные звукостукообразования.

Закономерно подобными рассуждениями мы приходим к следующему вопросу: если все это низкопробная гадость, то кто это слушает?

Здесь вполне логично ввести новый термин. Если у каждого кино есть "свой зритель", у каждой книги - "свой читатель", то и у поп-музыки должен быть свой "поп-слушатель". Какие черты отмечаются у данного биологического вида? Первое: абсолютное отсутствие каких-либо культурных ориентиров, ибо для него слово привнесенное важнее и значимее собственного голоса. Второе (вытекающее из первого): вообще в среднем низкий интеллектуальный уровень; сюда, впрочем, не относятся люди, которым по природе музыка безразлична и они слушают буквально то, что звучит в данный момент.

Бог с ними, с артистами. Свою тотальную продажность в последний раз они продемонстрировали участием в наипозорнейшем туре "Голосуй или проиграешь!", хотя это было лишнее: их лакированные глянцевые физиономии ("Printed in Finland!") - все их, с позволения сказать, "творчество". Но слушатель? Действительно ли тебе хорошо слышно то, что ты слушаешь? Думаешь ли ты о том, какой заряд несут воспринимаемые тобой звуки? Не боишься ли ты отдавать свое подсознание в лапы бездушных компьютеров и считающих продюсеров?

Это не попытка достучаться до умов. Никто из поп-слушателей не увидит этого текста. Им это сложно. Да и обидно.

Значит, нужно искать другой подход. Какой?

А просто думайте, господа! Если такие "звезды" зажигают, значит это кому-то нужно? Значит, кто-то хочет, чтобы эти плевочки... Ну и дальше по тексту, как писал Владимир Владимирович.

Думайте, если это выгодно кому-то, выгодно ли это вам? Ну включите свое "Эго"! Вдруг вас используют? Вдруг вас обделяют?

Думайте! Вы все буйно ратовали за то, чтобы не было одной гребенки для всех. Но сегодня вы еще больше на одно лицо, чем раньше! И лицо это, прямо скажем, не эталон красоты. Да и лицо ли это?..

Пускай бандитские песни слушают бандиты. Это их "плевочки". Где же ваши песни? Ведь они есть, просто услышьте их.

Кто-то может спросить меня здесь: "А чего ты, собственно, расшумелся? Повод-то пустяковый. Да пускай они услушаются все этой туфтой!" Я могу объяснить, откуда весь этот шум.

Когда у человека хорошее настроение, он улыбается. Психологи заметили, что может быть и обратный эффект: если человек с утра улыбается, в течение дня у него устанавливается хорошее настроение.

Сегодня у власти бандиты, и все слушают бандитскую песню. А что, если смена власти начнется с хороших песен? Согласитесь: без крови изменить ситуацию завтра - хороший повод пошуметь сегодня.

Кто против?

Другие тексты, написанные Сашкой за этот короткий срок содержали его размышления о необходимости ограничения тематики "легкого жанра", где он призывал не петь в легкую о погибающих в Чечне и Афганистане солдатах равно как и "живых" военных проблемах вообще, чем грешили Наташа Королева, Лада Дэнс, Валерий Меладзе и непонятно как всплывшая в памяти Ирина Шведова; о проблемах с мелодикой, в которых Сашка усматривал насильственное насаждение неприемлемых для русского уха агрессивных ритмов дискотечных стилей: рейва, транса, хауса; о возвращении на эстраду песен пятидесяти- и тридцатилетней давности, призванных погрузить ум избирателя в успокаивающую ностальгию, и о целом ряде других проблем. Все эти материалы Сашка передал в "Выпь". Ребята из "Выпи" взяли "Много шума из ничего?", но от остального отказались, сказав, что второй номер, конечно, скоро выйдет в свет, но третий и последующие номера могут не выйти вообще из-за финансовых трудностей. Тогда Сашка передал остальные тексты Гарику, чтобы тот их куда-нибудь пристроил.

С работы Сашку все же попросили уйти. Это решение обосновали августовским кризисом, от которого фирма, где работал Сашка, якобы так и не смогла оправиться. Сашка видел, как Паша уже вовсю примеряется к его рабочему столу и компьютеру, но не испытывал злобы по отношению к своему сменщику. Паша читал "Московский Комсомолец", "Cool!" и "Мегаполис-Экспресс", а также слушал ДиДжея Грува, чем сформировал в Сашке брезгливо-жалобное отношение к себе. Сашке казалось, что обижаться на таких людей равносильно тому, как пытаться поставить в угол укусившего тебя комара.

Денег у Сашки на некоторое время вперед еще хватало, а затем... он как-нибудь перебьется. Что-нибудь придумает.

Вместе с тем, он был уверен, что с его уходом фирма понесла, как говорится, тяжелую невосполнимую утрату. Сашка чувствовал, что сентиментальные настроения все менее свойственны ему. Он стал собраннее, хладнокровнее, саркастичнее, с ходу мог различить корни той или иной проблемы и быстро нащупать возможные пути ее разрешения. Это касалось не только вопросов "темы". С таким же успехом он, приходя в магазин, мог мгновенно определить, что ему нужно, какого качества и по какой цене рационально приобрести эти товары, в какую кассу занять очередь, нужно ли это делать заранее и сколько денег приготовить, чтобы быстро расплатиться с кассиршей.

Через два дня позвонил оперативный Гарик и рассказал, что почти все взяла "Лимнока" с условием, что, не трогая культурный пласт, немного обострит социальные мотивы материалов. Сашка согласился.

Еще через неделю он мог уже считать себя публикующимся автором. "Лимонка" выходила тиражом побольше, чем "Выпь", была официально зарегистрирована и имела историю, простирающуюся далеко за пределы двух первых номеров и читального зала Ленинской библиотеки. Изменения, которые предлагала "Лимонка", Сашка одобрил заранее, и никаких неожиданностей в собственном тексте его не ожидало.

Почувствовав себя совершенно в новом качестве (чукча не читатель, чукча - писатель!), Сашка огляделся вокруг и заметил, что смотрит на окружающих немного сверху. Он теперь уже точно знал, что ухватил суть "темы", и мог выстроить из отдельных кусочков стройную мозаику всей картины. Вместе с тем он чувствовал, что вывел себя из-под пагубного влияния попсы, сделавшись бесстрастным собирателем фактов. Он точно не знал, кого сможет уличить, но аккуратно складывал все улики в своем мозгу одну за другой в заранее определенные ниши, создавая систему. Он напоминал сам себе книжного сыщика, повествующего от первого лица, который по принципу сюжета не может быть убит, так как в этом случае некому было бы вести рассказ.

При этом он удивлялся, почему то, что для него стало очевидным, никак не может быть замечено остальными. Более того, эти остальные слушают все это, слушают на полном серьезе! О, какое омерзение вызывал у него вопящий и стенающий зрительный зал на концертах поп-кумиров! Сашка даже написал песню про всех этих людей, которых он пренебрежительно называл "электорат", с западающим в душу припевом: "Быдло обрыдло".

Звонила Маринка и рассказала, что Серега, оказывается, в армии. Она то ли от кого-то узнала, то ли Серега сам ей что-то написал (Сашка прослушал), но дело было в следующем. В какой-то момент Сереге пришла-таки повестка из военкомата и он прибежал с ней к своему военному начальству. Начальство покопалось в телефоннике, сделало пару звонков и предложило: служить сейчас, но только шесть месяцев и в ближайшем Подмосковье с возможностью на выходных ночевать дома. Плохо в этом предложении было только то, что не предусматривалась альтернатива, и Серега побрился наголо сам. Произошло все это еще осенью, но Маринка узнала обо всей ситуации только сейчас. Спросила, как статья. Сашка ответил, что публикация состоялась и что один экземпляр отложен для нее. Маринка сказала, что это повод для встречи. Сашка ответил, что сам найдет ее, когда у него будет посвободнее со временем.