Полукровка (СИ) - Лангман Лина

«Раз пришла, то только вперед», — несмело ухватилась девушка трясущейся рукой за холодные пальцы Амрита.

Дальше мужчина уже сам перехватил ее руку покрепче и притянул девушку к себе, окутывая своим теплом и запахом горького шоколада. Вздохнувшая с облегчением Антандра, будто снявшая с себя всю тяжесть мира, тихо плакала, не прикасаясь руками к Амриту. Девушка лишь несмело положила голову на плечо Амрита, будто боясь, что ее оттолкнут. Но ничего не происходило. Мужчина к девушке больше не прикасался, за исключением самого начала.

Антандра полулежала на Амрите, убаюкиваемая его дыханием с блестящими дорожками от слез на щеках и чуть припухшими и покрасневшими от рыданий губами. Ее хвостик медленно оглаживал бедро мужчины из стороны в сторону.

Она приняла решение: встать за спину более сильного зверя и подчиниться.

Глава 6

«Дорогая Моя Психéя! Надеюсь, Ваше самочувствие намного лучше, и оно позволит Вам посетить королевский приём в честь Вас же, моя милая психéя. К моему Великому сожалению, предыдущие вечера в честь других участников «Королевских игр» Вы не смогли почтить нас своим присутствием. Жду Вас в загородном поместье Резерфордов со своим рабом в воскресенье в 20:00.

P.S. Лилия графов Лоренц будет прекрасно смотреться на коже раба».

Антандра перечитала ровные строчки с размашистым почерком несколько раз, не веря собственным глазам. Ни приветствия, ни прощания. Будто новый закон прислали, а не пригласительное письмо. Меж строк так и сквозит приказной тон и угроза, если она не приедет.

— Что означает лилия? — спросила Скарлет, забирая письмо из рук Антандры и самостоятельно перечитывая его несколько раз.

Сестер Лоренц, прогуливающихся около дома, нашёл слуга и передал несчастный конверт с чертовым письмом. Увидев королевскую печать, девушки сразу поняли, что на белой бумаге ничего хорошего не будет. К сожалению, они не ошиблись.

«Лучше бы оно где-то потерялось по дороге», — негодовала внутри себя девушка, будто сдерживающее жерло вулкана, который вот-вот готов показать всему миру огненную лаву, убивающую все на своём пути лаву.

— Герб рода. Или же символ. У каждой знатной семьи он есть, — ответила Антандра сестре, невольно сжимая руки в кулаки.

— И к чему эта лилия? Что означают его слова: «на коже раба»?

— Это довольно сложно объяснить, — потёрла виски Антандра.

— Ты попробуй, а я пойму, — уверенно заявила Скарлет, тепло улыбаясь сестре, но уже в другую секунду, мрачнея лицом. — Откуда ты это знаешь?

— Как наследнице пришлось учить, — нехотя ответила Антандра.

— Я вся во внимании, — сложила Скарлет руки на груди в защитном жесте, тем самым показывая свою маленькую обиду сестре.

— Я попробую, но не думаю, что из меня хороший учитель истории, — попыталась смягчить Скарлет шуткой Антандра, но, видя по-детски надутые губы сестры, приняла более серьёзный вид. — Ты же знаешь, что вовремя Великой войны люди сражались под кровавым знаменем алой розы? — спросила Антандра, начиная издалека.

Скарлет удивленно приподняла бровь, не понимая, к чему сестра задала такой вопрос, но уверенно кивнула, желая услышать продолжение.

— Алая роза — королевский символ Резерфордов, — продолжила Антандра. — После войны алую розу выжигали на оборотнях как символ падшего народа. Проще говоря, это метка раба.

— Великая Мать, — выдохнула Скарлет, сильнее сжимая руки сестры. А перед глазами будто всплыла картинка, где рука несёт раскаленное до красноты железо в форме королевского цветка, а затем медленно и мучительно притрагивается к коже, растягивая процесс от нанесения клейма. От этих мыслей в нос словно ударил мерзкий запах прожжённой плоти и болезненный крик.

— Да, мерзость, — понимала Антандру сестру.

— Почему это прекратили? Это же прекратили? Я сейчас не видела ни одного клейменного раба, — сказала Скарлет немыми губами.

— Когда убили Эрика Резерфорда, — вдруг начала Антандра совершенно с другой темы, — то Итан Резерфорд в его честь создал «Сад памяти». Тогда каждая знатная семья преподнесла по цветку, поддерживая идею Его Величества.

— И мы преподнесли лилию? — начала понимать Скарлет, к чему ведёт Антандра.

— Да, — кивнула девушка, резко дёрнув хвостом. — После этого события каждый цветок стал родовым. У Резерфордов роза. У нас лилия. Орхидея принадлежит маркизу Атталь. Пион — символ герцога Вайса. У барона Элдана ромашка. Тюльпан относят к графу Нарсису, — перечислила несколько примеров Антандра. — Королевская роза перестала быть отличительным знаком рабства. На оборотнях стали появляться чуть ли не букеты из цветов, — зло сказала девушка. — Но это было не долго. Закон запретил оставлять клеймо, так как оборотней то передаривали, то продавали. И, как говорили, товар портился.

— И сейчас это хотят вернуть?

— Да, — медленно сказала Антандра, только сейчас понимая суть всего происходящего.

Девушка резко остановилась по середине дороги, будто молнией поражённая, а затем, позабыв о Скарлет, едва ли не побежала до сарая. От быстрого шага до бега ее разделяли лёд и неудобные каблуки. Черт бы побрал неудобные модные вещи.

— Я должна буду поставить на тебе клеймо, — с порога сказала, чуть ли не выкрикнула, Антандра, не церемонясь на приветствия.

Амрит, будто никогда не спавший и готовый к каждому приходу Антандры, уверенно кивнул, мол, я понял тебя, и прикрыл свои чёрные глаза.

Антандра, конечно не ждала, бурной реакции и криков, но и абсолютному спокойствию и безразличию была удивлена. Девушка ожидала хоть какой-то реакции, но ее не было, не считая того, что оборотень дал понять, что услышал ее. Она буквально несколько дней назад рыдала у него на груди, а теперь как лживая аристократка сообщает о том, что должна будет на нем оставить клеймо. Родовую лилию Лоренцов.

— Ты позволишь это сделать? — спросила девушка так, будто у него был выбор, а затем добавила. — Без проблем. Чтобы мы пришли, — чуть замялась Антандра, — выжгли лилию, — выдавила она из себя несчастных два слова, — и ушли?

Амрит снова открыл свои чёрные глаза и внимательно посмотрел на девушку, а затем тихо произнёс своим голосом с ощутимой хрипотцой от долгого молчания:

— Да.

У Антандры по коже пробежали мурашки от одного единственного слова мужчины. Второй раз за все время девушка услышала его голос. Она не знала, чему удивляться больше: тому, что он согласился на добровольное и публичное клеймо на своём теле, без попыток кому-то отгрызть руку, стремясь до последней капли крови оставаться свободным и бороться за эту самую свободу. Или поражаться тому, что он заговорил.

Антандра даже сделала несколько шагов вперёд, будто желая развеять эту иллюзию бархатистого голоса.

— Мне жаль, — тихо сказала Антандра, но словно сама не верила своим словам.

«Звучит, как оправдание», — сделала ещё два шага вперёд, сама не понимая, зачем.

— Антандра! — прибежала запыхавшаяся Скарлет. — Что случилось? Ты так быстро убежала.

— Ничего, — придержала сестру за руку девушка. — Мне показалось я видела, как сюда шла Альна. Не хотела, чтобы она снова что-нибудь сделала своими кривыми, загребущими руками, — пыталась оправдаться Антандра. Но Скарлет даже и не думала сомневаться в ее словах, пытаясь не выплюнуть собственные лёгкие наружу.

— Пошли в дом. Выпьем чай, — попросила сестру Скарлет. — Я замёрзла.

— Да, хорошо, — бросила последний взгляд Антандра на Амрита и вышла из сарая под пристальным взглядом чёрных глаз.

*****

Снова огни, снова лица с искривленными улыбками, которые будто пришили ниткой с иголкой и которые раздражают до мозга костей. Новое черное платье с припущенными рукавами и откровенным вырезом декольте, очередной дерзкий разрез выше середины бедра и неизменная шпилька, которая считается верхом элегантности и аристократизма.

Антандра обособленно стояла от остальных, не желая привлекать к себе внимание. Но вот умная дура, праздник же в честь нее самой. Каждый специально подходил и приветствовал ее, интересовался в рамках приличия ее здоровьем, как, собственно, ее рука, сильно ли болит, каким отваром пользуется. И каждый вопрос был до скрежета зубов омерзительным. Но, кроме вежливых ответов, девушка ничего не могла сказать.