Пятая могила по ту сторону света (ЛП) - Джонс Даринда

К несчастью, в квартире было так же холодно, как в коридоре. Я переоделась в пижаму с надписью «Чтобы получить человека в рабочем состоянии, добавьте кофе» и залезла в постель. Уснуть мне бы вряд ли удалось, поэтому я в тысячный раз задумалась, что будет, если именно Рейес спалил половину Альбукерке. Пусть и самую убогую половину.

А еще есть Гаррет. Что ему пришлось вынести? Почему он так одержим геенной огненной? Неужели его действительно пытали? И как вообще такое возможно?

Все еще думая о том, о чем думать совсем не хотелось, я услышала под кроватью какой-то шум. Может быть, за мной увязалась Артемида? Поначалу я слышала только тихое шуршание, но постепенно оно становилось все громче и громче. На звук, который издают собачьи лапы, то, что я слышала, было не похоже. Скорее на то, как кто-то скребет ногтями по дереву, будто хочет процарапать его насквозь. С другой стороны, у меня вполне могло разыграться воображение.

Особого страха я не испытывала, но тот факт, что кто-то скребется у меня под кроватью, пока я на ней лежу, сильно напоминал мне о всяких городских легендах. По традиции, следующее, что я должна услышать, – это звук капающей воды, которая окажется кровью моего бойфренда, повешенного на дереве. Слава богу, деревьев у меня в квартире нет. Хотя дерево, наверное, неплохо бы здесь смотрелось.

Нет, о таком сейчас думать как минимум неуместно. У меня под кроватью определенно кто-то был. И этот кто-то настойчиво что-то скреб.

Потихоньку придвинувшись к краю, я осторожно свесилась с кровати и приподняла покрывало. На меня в упор смотрела пара огромных синих глаз. Понадобилась вся моя сила воли, чтобы не заорать, будто меня калечит дикое животное. Прикусив язык, я уставилась на нее. Судя по размеру глаз и пухлым щечкам, ей было лет семь. Она лежала на спине, царапая дерево под моим матрасом. На лоб спадали светлые локоны, спутанные и немытые, из-за чего рассмотреть ее черты было не так уж легко. Детское личико было измазанным, волосы покрыты какой-то густой маслянистой грязью. Во что она одета, разглядеть не удавалось, но на вид она была совершенно не в себе. Девочка продолжала царапать дерево с какой-то отчаянной агрессивностью. Широко распахнутые глаза явно что-то искали. Она была в ужасе. Точка. Где бы она ни находилась, она хотела вырваться.

- Привет, - сказала я так ласково, как только могла.

Ни на мгновение не остановившись, девочка продолжала смотреть на меня и царапать кровать, словно хотела сбежать. И у меня разболелось сердце.

Я заметила, что почти все ее ногти обломаны под корень. Моя кровать не могла быть тому виной. Мертвецы приходят ко мне такими, какими умерли. Даже если это означает отсутствие некоторых частей тела. Если у девочки обломаны ногти, то случилось это еще при жизни. И все же она продолжала царапать дерево, отчаянно пытаясь выбраться из какой-то ловушки.

Я сползла с кровати и улеглась на пол рядом с девочкой.

- Солнышко, - сказала я и протянула к ней руку, надеясь хоть отчасти разогнать ее страхи.

Всего на пару секунд она остановилась, посмотрела на меня так, будто не могла понять, кто я такая и что здесь делаю, и снова принялась царапать кровать.

Однажды Ангел, мой мертвый тринадцатилетний детектив и партнер по всяким грязным делишкам, сказал, что, поскольку я ангел смерти, мое прикосновение обладает исцеляющими свойствами. Я положила руку на плечо девочки. Она смотрела на доски кровати, ни капельки, похоже, не успокоившись. Через несколько секунд она все так же царапала дерево, но чуть-чуть медленнее. В глазах, безразлично глядящих на доску перед ее лицом, лишь немного ослабла дикая паника.

Девочка была хорошенькой, как маленькая фея. Огромные глаза, губки бантиком. Я бы не удивилась, если бы у нее оказались крылья. Существуй феи на самом деле, наверняка они были бы похожи на нее.

Не зная, чем ей помочь, весь остаток ночи я пролежала рядом с девочкой, не убирая руки с ее плеча. Так я и уснула, прямо на полу. В какой-то момент, рано утром, пришла Артемида. У меня возникло ощущение, что у нас с Рейесом совместная опека и мы по очереди за ней присматриваем. Я была совершенно не против, чтобы она дрыхла под боком у Рейеса. Просыпаться с пятидесятикилограммовой собакой на спине не так весело, как можно подумать. Я люблю воздух. Люблю дышать, когда мне не кажется, будто легкие горят огнем. Короче говоря, неудивительно, что я дрожала с ног до головы, проснувшись с ледяной Артемидой, растянувшейся на мне в полный рост. Как правило, когда она спит со мной, я плотно закутываюсь в одеяло. А пол, к сожалению, тепла дает немного.

Внезапно я вспомнила, почему лежу на полу, и тут же заглянула под кровать. Девочка все еще была там, только отодвинулась в дальний от меня угол и свернулась клубочком, упершись коленями в пол и глядя на меня из-под грязных волос. Она была по-настоящему прелестной. Солнце уже выглянуло из-за горизонта и заливало комнату мягким светом, поэтому теперь я могла рассмотреть свою гостью получше. Вообще-то я вижу мертвецов при любом освещении, но, чем темнее, тем серее кажутся призраки. Сейчас я отчетливее видела под слоем грязи светлые локоны. И кристально-чистую глубину синих глаз.

Моя рука все еще лежала под кроватью, и у меня в ладони определенно что-то было. Я поднесла руку ближе, чтобы посмотреть. Это были щепки с того места, где девочка царапала кровать. Я попыталась перевернуться набок. Для этого надо было сбросить со спины Артемиду. Она все еще храпела, и сдвинуть ее хоть на сантиметр оказалось так же легко, как сдвинуть небольшую гору.

- Боже ты мой, Артемида, ну-ка слезай давай. Вечно так с собаками, - поделилась я с феей.

Однако фее, похоже, до моих слов не было никакого дела. Иногда так бывает. Умостившись наконец-то на боку, я еще долго провалялась на полу, надеясь подманить девочку ближе. И, может быть, уговорить перейти.

А потом я услышала тяжелое дыхание, причем это явно была не Артемида. Встав на колени, я выглянула из-за кровати. В дальнем углу спальни между тумбочкой и торшером под леопардовую шкуру стояла еще одна девочка. Только эта была старше. На вид лет девятнадцать, но очень похожа на фею. Светлые спутанные волосы, с головы до ног покрыта скользкой маслянистой грязью. Из одежды на ней была лишь короткая ночная сорочка. Босые ноги изранены, будто она от кого-то отбивалась или пыталась убежать, перед тем как умерла. Я не могла не задуматься, были ли эти девочки родственницами. А потом заметила на шее у старшей следы от веревки. У феи я такого не видела, но ее шею прикрывали волосы, плюс она лежала в такой позе, что рассмотреть что-то наверняка было невозможно. Зато со старшей мне удалось определить вероятную причину смерти. Ее душили, и, судя по лопнувшим кровеносным сосудам в глазах и опухшему лицу, скорее всего так она и умерла.

Проснулась Артемида и сунула голову под кровать, принюхиваясь. Я переживала, что она испугает фею, но девочка, напротив, казалась очарованной. Черты ее лица смягчились. Еще бы чуть-чуть, и она бы, наверное, улыбнулась. Еще бы чуть-чуть...

- Присмотри за ней, хорошо? – попросила я Артемиду и обошла кровать, чтобы попытаться поговорить со второй девочкой.

Как и фея, она выглядела ужасно напуганной. Широко распахнутые глаза смотрели в никуда. Руки были подняты, словно она пыталась защититься. Когда я прикоснулась к ней, она съежилась и, прикрыв руками голову, всхлипнула.

Иногда моя работа – редкостный отстой. Что пришлось вынести этим девочкам? Что напугало их настолько, что теперь они боятся даже собственной тени? Я сама недавно прошла через все прелести ПТСР, поэтому понимала, что значит бояться собственной тени. Но, как правило, смерть в некотором смысле исцеляет. Люди не забирают свои страдания в вечность. А эти девочки, казалось, застряли в последних секундах жизни.

Мне нужен был план. Сначала – кофе. Потом дядя Боб. Случилось что-то ужасное, и этих девочек наверняка уже ищут.

Куки будет весь день на занятиях. Я даже подумала на некоторое время отложить ее обучение, но потом поняла, что жить в мире станет куда безопаснее, если она хоть чему-то научится. А подвести целый мир я просто-напросто не могу.