Вселенская Стая. Мировоззренческий фантастический роман - Алексей Новосёлов

– Держись приятель, сейчас я его подстрелю! – раздался из-за спины чей-то голос, но я уже ничего не слышал, полностью поглощённый предстоящим действием, судорожно готовясь к атаке разъярённого хищника.

Тут мне пришлось достать с пояса короткий нож, имевшийся у меня именно для таких непредвиденных случаев. Одновременно другой рукой я постарался выставить вперёд пустой рюкзак, зажать его особым способом, чтобы удар зубов пришёлся на него. Стрела арбалета, выпущенная откуда-то из глубины вагона, знакомо пропела, рассекая воздух, и, видимо недостаточно разогнавшись, отскочила от грызуна в сторону, не причинив тому никакого вреда. Он замер на секунду в оцепенении, вероятно оценивая силу удара, оскаливаясь после острыми, словно точёный мрамор, зубами, что дало мне ещё немного времени на подготовку. Тут уже другая стрела полетела вслед за первой и прочно вонзилась прямо в мясистое тело хищника, сумев-таки проткнуть его толстую плотную шкуру, однако этим разозлила ещё больше.

Грызун взревел от боли, и весь его гнев обрушился именно в мою сторону, выразившись в яростном нападении. Зубы животного пронзили рюкзак, чуть было не задели и мою поднятую вверх руку в придачу. Он принялся таскать мешок, словно куклу, из стороны в сторону, мотая головой то вправо, то влево, желая каким-нибудь образом дотянуться и до меня. В ответ на эту наглость, изловчившись, я вонзил ему меж рёбер лезвие специально заточенного ножа, острого как бритва, с положенным отверстием для стока крови, чтобы нападающий как можно скорее начал терять силы. И попал я, вероятно, ему прямо в сердце, так как кровь хлынула ручьём из образовавшейся раны, быстро залила пол вагона, попадая летевшими каплями также на стены. Хватка грызуна слабела с каждой секундой, пока он, вконец обессиленный, не рухнул вниз, не сопротивляясь, лишь чуть подёргиваясь в предсмертных конвульсиях.

– Вот ты как управился! Молодец! Отличная работа. Смотри, какого матёрого завалил, – восхитился незнакомый стрелок, подступая ближе, как можно внимательнее осматривая добычу. – А ведь это самка, да ещё и брюхатая к тому же. Сразу видно: место искала получше, где ощениться. Вместе с нами в Город хотела пройти, точно говорю! Они всегда желают туда попасть любыми доступными способами.

– Да уж, и откуда она взялась только на мою голову, – медленно опускаясь на скамейку, тяжело дыша проговорил я, доставая из разодранного рюкзака тряпку, чтобы убрать с себя налипшую кровь. – Первый случай за всё время, пока езжу.

– Да ну?! А я постоянно такое встречаю, заскакивают в поезд только так! Тут нужно смотреть в оба, чтобы они тебе ненароком чего-нибудь не отгрызли, – шутливо высказался в ответ незнакомец, протягивая руку для приветствия. – И не такое увидишь, совсем уже обнаглели, сволочи! Неплохо ты её оприходовал, да ещё не одну, а сразу нескольких, сколько их там могло появиться на свет, – он рассмеялся, показав свои ровные белые зубы. – Тоже в Город за товаром? Куда деваться, если кушать хочется. Правда?

Я повернулся в сторону неизвестного мне, этого человека и осмотрел того уже оценивающим пристальным взглядом, прямо с головы и до самых пят. К величайшему удивлению облик его показался мне знакомым. Ну да, конечно, этот бритый затылок я уже видел где-то раньше. Его волосы сзади были коротко подстрижены, спереди же, напротив – выглядели длиннее, неким оставленным чубом сверху. Из-за этого, наверное, и смотрелся мужчина относительно молодо, лет так на тридцать, не более, однако представлялся очень уж мрачным, возможно из-за смуглого, почти чёрного цвета своей кожи. На нём красовался довольно чистенький и свеженький джинсовый костюмчик ещё приличного вида и состояния. Да и новые, будто только что взятые из магазина армейские ботинки с массивной передней частью поражали своим блеском, выдавая его щегольскую натуру. Вряд ли данный факт мог оставаться без внимания. Думать же об особенностях жизни явившегося предо мной этого человека явно не имело смысла, так как тот помимо прочего всегда и сам охотно рассказывал о себе слишком много занятного, что порою было совершенно некстати.

Узнать стрелка также было не сложно по своеобразным жестам, то и дело проявляющимся в процессе общения, резким движениям рук, наигранности при разговоре или ухмылке, часто всплывающей на его лице, благодаря которой прорисовывались все его восточные черты. Но самыми выразительными были глаза, тёмные, почти чёрные, с характерно натянутыми верхними веками, украшенные угловатыми складочками по краям, встречающиеся у представителей этой национальности. Взгляд их выражал какую-то ледяную холодность, остроту и в то же время настороженность ко всему происходящему, какая бывает у людей по профессии либо в силу других жизненно-важных обстоятельств часто сталкивающихся со смертью, которым приходилось убивать собственных соплеменников. Единожды ощутив этот тяжёлый взгляд дикого волка-одиночки, пронзительно впивающийся в тебя и выворачивающий все внутренности наизнанку, вплоть до мурашек на коже, после ни с каким другим уж точно не перепутаешь. Мне сразу стало немного не по себе.

Этого человека, как я мог тогда полагать, судя по различным слухам и россказням, ходившим в народе, знали все ближайшие селения очень хорошо и отзывались о нём далеко не с лучшей стороны. В своё время за какую-то провинность он был изгнан из родного племени и теперь наверняка скитался с одного места на другое в поисках пропитания, не имея постоянного пристанища. Но человеком, как виделось мне, он был вполне здравомыслящим, отнюдь не простым, однако довольно дружелюбным по своей натуре. Уж неизвестно, что натворил он у себя на родине, но относился ко всем нормально и с должным уважением. Хотя присутствовал в его характере некоторый ярко выраженный недостаток – склонность к умелому патологическому обману или, попросту говоря, – вранью, выражавшемуся в изложении событий, которые никак не могли происходить в действительности. Он превозносил свою личность в некую степень невероятной значимости, возможно, мнил себя очень влиятельным человеком, хотя на самом деле навряд ли являлся кем-то особо выдающимся.

Сочинял же он абсолютно без всякого повода, умысла или какого-либо другого целенаправленного свойства, и, что самое странное, сам полностью верил в то, что говорил. Всё это выглядело очень уверенно и правдоподобно, и отличить правду от лжи казалось совершенно невозможно. Предполагалось, что с головой у него было не всё в порядке, и уже давно.

«Раздвоение личности, параноидальная шизофрения, – комментировала бы такие его способности Леночка. – В несколько запущенной форме, хотя лечению вполне поддаётся. Довольно противоестественно подобное его состояние, но ничего, и не такое видали! Обычно шизофреники весьма наивны в своих суждениях, представляют себя другими людьми либо рассказывают явные небылицы и вычислить их довольно просто. Однако, как ни взгляни, а этот случай совершенно особый. На нём психиатрам можно карьеру сделать. Человек живёт в каком-то придуманном им мире, хотя придумывать тут особо нечего…»

– Так ты, говоришь, за товаром едешь? – вполне дружелюбно переспросил он, поглядев на меня с некоторой излишней осторожностью, словно пытался контролировать каждое произнесённое мною слово.

– Ну да, конечно. Зачем же ещё? – пробормотал я, сжимая протянутую им ладонь с плотно стиснутыми вместе пальцами, которая оказалась на редкость твёрдой и уверенной, выдавая характер её обладателя. – Можно, думаю, и без этого прожить, хотя довольно сложно будет. Ведь Город не зря же существует. Затем, наверное, чтобы его посещать. Не только одни продукты производятся в нём, но и вся необходимая одежда, медикаменты, да и другие, прочие вещи, без которых не обойтись.

– Да уж, это верно подмечено, – не сразу, немного помолчав, отозвался тот. – Если бы не грызуны, так не надо было бы никуда ездить. Допустимо было просто жить там – условия созданы замечательные. Как только вот этот в поезд пробрался, непонятно, ведь я же самолично перед отправлением все вагоны пересмотрел? Конечно, я бы и третью стрелу выпустил, но боялся в тебя попасть. Довольно плотновато вы сцепились. Кстати, нужно будет нашего паразита как-нибудь с поезда-то скинуть при первой возможности, ну если тебе самому от него что-либо не надо, то ехать дальше станет просто невыносимо.

– Скоро поезд остановится, тогда его и выбросим, – согласился я, неторопливо взглянув на часы. – Ты бы сам его забрал. А то чего зря добру пропадать. Пожалуйста, разделывай, как хочешь. Я же совсем не за этим сюда забирался.

– Такого добра везде полно, вот если бы свининки какой настоящей попробовать. Хотя шкуру я и не прочь взять. Она крепкая и прочная, да возиться, если честно, не очень хочется. А мясо-то у него гадость редкостная. Собачий корм, иначе не назовёшь, – он поморщился и, как будто прочитав мои мысли, спешно прибавил: – Вообще-то я в Город развлечься еду. Надоело уже дома сидеть. Надо косточки свои размять. Да и скучновато стало… Мог бы, конечно, совсем в Городе поселиться, знакомых дополна, да всё как-то не решаюсь. Позволили бы уж остаться, никто бы и слова не сказал против…