Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых - Ольга Гордеева

class="p1">Внешне пирамида сильно отличалась от той, в которой они уже успели побывать. Она была гораздо меньше размерами, грани ее, светлые, почти белые, были отполированы так, что отражали солнечный свет. Внутри все выглядело так же, как и в том, самом первом шеадре, только рисунков оказалось три. Юлька огляделась: прямо напротив дверей помещалась огромная картина башни из белого камня, вырастающей прямо из скалы, и летящего над морем иссиня-черного ворона с голубыми кончиками крыльев. Соседняя с вороном картина заставила ее вздрогнуть и попятиться: над заснеженной равниной под аспидно-черным небом, с которого сыпались редкие, кроваво-красные снежинки, снижалось существо, очертаниями напоминавшее летучую мышь. Больше она ничего не успела разглядеть — звук, раздавшийся за ее спиной, заставил ее резко обернуться.

Двери шеадра уже закрылись за последним из Пауков. Саша и Дима стояли у самого дальнего рисунка, на котором вилась дорога, заросшая по краям цветущими кустами. Небо, лазурно-синее, манило теплом и лаской, роскошные цветочные бутоны, алые, синие, золотистые, склонялись над дорогой, над пышной кудрявой зеленью кустов носились ласточки. Рисунок затягивал, если смотреть на него, не отрываясь, хотелось сделать шаг и, нагнувшись под первыми тяжелыми ветками, идти дальше, вглядываясь в горизонт, вслушиваясь в пение птиц, вдыхая сочные запахи цветов, зелени, солнца… Там, в конце дороги, виднелось подобие старинного храма в окружении сосен.

Юлька, преодолев безумное желание сделать шаг туда, в пространство картины, оглянулась на Настю.

С той творилось что-то неладное. С ненавистью глядя то на одного, то на другого Паука, она издавала нечто вроде звериного рычания. Старший группы стоял напротив нее, положив руку на рукоять кинжала.

— По какому праву, — голос Насти стал неожиданно низким, срываясь на хрип. — Это добыча Двуликих.

— У меня приказ, — Паук был спокоен и сдержан, однако руки с оружия не снял, — восстановить равновесие и вернуть случайных нарушителей Грани на Старую Землю. Я не могу нарушить приказ, даже если это операция дома Двуликих. Вам придется встретиться с нашим Верховным, чтобы заявить о своих правах.

Рычание перешло в шипение.

— Я не собираюсь ни с кем встречаться, локки лан. Повторяю — это добыча Двуликих.

Тот покачал головой.

— Я не могу отпустить вас просто так.

Саша, почуяв неладное, сделал шаг в сторону Насти, но тут же отпрянул назад. Высокая красивая женщина стремительно менялась: уменьшился рост, раздались плечи, удлинились руки, превратившись в лапы хищника, форма головы, претерпев разительные изменения, вытянулась, челюсти обросли шерстью и клыками, волосы преобразились в рыжую шерсть. Существо, похожее на помесь волчицы с лисой, стремительно бросилось на стоявшего рядом Паука, который не успел отреагировать на неожиданное нападение. Вытащить клинок из ножен он не смог — перекушенная кисть отлетела в сторону, темная кровь брызнула веером прямо на картину с летучей мышью. Существо, бывшее Настей, с легкостью опрокинуло высокого, крупного мужчину на пол и вгрызлось в горло. Все произошло настолько быстро, что когда оставшиеся два Паука бросились на помощь командиру, было уже поздно, а рыжая тварь так же стремительно напала на второго, пока третий пытался спасти умирающего товарища. Увы, было поздно. Лицо его исказилось от муки и гнева, он кинулся на тварь сзади, но промахнулся — та извернулась в фантастическом прыжке, задними лапами, мощными, когтистыми и длинными, отшвырнула от себя второго, передними зацепила нападавшего, располосовав ему шею. Отброшенный противник успел подняться на ноги, налетел на нее с кинжалом, но ловкая и гибкая тварюка сбила с ног и его, повалила и так же вцепилась в горло. Поднявшись, она прыгнула на спину третьему, в отчаянии рванувшемуся к картине с вороном. Еще несколько секунд — и все было кончено.

Существо оглядело тела поверженных врагов, оскалив зубы, осторожно переступило через лужи крови и трансформировалось обратно.

В милую девушку Настю.

Румянцев с невнятным возгласом рухнул на каменные плиты пола. Юльку тошнило. Худо было настолько, что она села на пол, прислонившись лбом к рамке картины с летучей мышью. Саша стоял на ногах, держась за стеночку и зеленея на глазах.

— Ты… Ты… ты их убила, — выдавил он.

— Уходим отсюда, — голос у Насти был спокойный, только чуть запыхавшийся.

— Куда?

— Куда я скажу, — отрезала она. — Но уж точно не в когти Ворону.

— Ты… ты всех обманула. Ты… ты здешняя!

— Поразительное умозаключение, — фыркнула она холодно и зло. — Бери этого обморочного, и уходим отсюда, живо! Все разборки потом.

И она направилась к Румянцеву, энергично растерла ему виски и уши, отчего он судорожно задергался, но пришел в себя и даже сел. Увидев Настю в человеческом обличье, он радостно улыбнулся, но потом, узрев окровавленные тела, стал неуклюже отползать задом, пока не уперся спиной в картину с цветами. Странно — он никуда не переместился.

Настя раздраженно пнула его по ноге.

— Вставай, некогда рассиживаться.

Румянцев нехотя поднялся. Настя внимательно оглядела себя, поправила джинсы, рубашку, ловко убрала растрепавшиеся волосы. От трансформации ее одежда была порвана в некоторых местах, но джинсы уцелели. Потом, оглянувшись на Сашу, требовательным жестом указала на выход из шеадра.

Растерянные и напуганные, они последовали за ней.

Она уверенно и быстро вела их по улицам города, подгоняя хлесткими замечаниями. Петляя маленькими двориками, пересекая широкие, наполненные народом улицы, они наконец оказались на площади, на краю которой стоял еще один шеадр. Настя почти бегом ворвалась внутрь, из четырех изображений выбрала идиллический пейзаж с пасторальным городком на берегу реки, силой втолкнула туда Сашу, Румянцева и Юльку, огляделась в новом месте, выбрала («Они называются шеадари, — пояснила она скороговоркой, — ведут в другие места одного и того же края или в другие земли») мрачное изображение домов, похожих на куски скалы под сумрачным небом, заставила их пройти в него, потом опять, не выходя из шеадра, огляделась, выбрала следующую картину…Так, перескакивая из шеадра в шеадр, они сменили восемь мест, пока, наконец, Настя не остановилась перед очередной идиллической картиной маленького провинциального городка, окруженного раскидистыми дубами. На заднем плане картины проступал схематичный набросок массивного каменного замка.

— Это последний. Выйдем в Мелине, переночуем в гостинице. До нужного места будем добираться с утра, там только пешком можно, на вимме или на крыльях, но поскольку виммы у меня нет, на крыльях летать вы не умеете, а вести разговоры по общественному гвору я не хочу в силу обстоятельств, мы пойдем пешком.

— Денег-то нам хватит? — спросил Саша, который за все время бегства не издал ни звука.

— Хватит, — кивнула Настя. — У меня есть деньги.

— Трупы ограбила? — хмыкнул Румянцев.

— В храме дали, — спокойно ответила она. — По долговой расписке. Здесь верну