Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны - Кит Лоу

В Венгрии и Австрии положение женщин было еще хуже, а в некоторых районах поистине ужасающим. И вновь все упиралось в культурные различия между двумя сторонами, но в этом случае враждебность подогревалась тем, что венгры и австрийцы, в отличие от румын, по-прежнему воевали с СССР, когда сюда пришла Красная армия. (Советским командованием были отданы приказы, в соответствии с которыми немало насильников было расстреляно. В гитлеровской армии солдаты освобождались от ответственности за любые преступления против гражданского населения оккупированных территорий. – Ред.) Многие женщины в районе Чаквара, к западу от Будапешта, подвергались такому бесчеловечному насилию, что их спины ломались под мужским натиском. Двадцатитрехлетняя венгерка Алин Полш из Трансильвании получила, таким образом, болезненные, но, к счастью, преходящие травмы. Ее насиловали многократно на протяжении нескольких недель, и она часто не знала, сколько мужчин нападали на нее в течение ночи. «Это не имело ничего общего с объятиями или сексом, – написала она позднее. – Это не имело ничего общего ни с чем. Это была – теперь, когда я это пишу, я подобрала точное определение – агрессия. Вот что это было». Ее также мучило знание того, «что подобное происходит по всей стране».

Но именно в Германии изнасилования были распространены более всего. В Восточной Пруссии, Силезии и Померании были изнасилованы, а затем убиты десятки тысяч женщин во время вакханалии поистине средневековой жестокости. Мари Науман, молодая мать из Баервальде в Померании, была изнасилована, а затем повешена толпой солдат на сеновале вместе с мужем, а в это время ее детей задушили веревками. Какие-то штатские поляки сняли ее с веревки еще живой и спросили, кто сделал это с ней. Она сказала им, что это были русские, они обозвали ее лгуньей и избили. Не имея сил вынести все, что с ней случилось, она попыталась утопиться в близлежащем ручье, но не смогла завершить это. Промокнув насквозь, пошла на квартиру к одной знакомой, где случайно встретила другого русского офицера, который изнасиловал ее еще раз. Вскоре после того, как он ушел, пришли еще четверо советских солдат и изнасиловали ее «неестественным способом». Закончив, они принялись бить ее ногами, пока она не потеряла сознание. Она пришла в себя, когда в комнату вошли еще двое солдат, «но они не тронули меня, так как я была скорее мертвой, чем живой».

Тысячи подобных историй собраны в ходе немецких исследовательских проектов в церковных архивах и правительством Германии. Советские источники тоже подтверждают эти заявления. Мемуары русских офицеров Льва Копелева и Александра Солженицына описывают сцены широко распространенных изнасилований, как и несколько рапортов о произволе советских войск, поданных подразделениями их тайной полиции – НКВД в 1945 г.

Изнасилования продолжались по мере того, как Красная армия продвигалась по Силезии и Померании к Берлину. В огромном количестве случаев женщины подвергались групповым изнасилованиям, зачастую многократным в последующие ночи. Василий Гроссман взял интервью у женщины в Шверине, которая рассказала ему, что сегодня «ее уже изнасиловали десять человек». В Берлине Ханнелора Тиле была изнасилована «семью мужчинами подряд, как животными». Другую женщину нашли, когда она пряталась в куче угля в подвале своего дома. «Двадцать три солдата один за другим, – сказала она потом. – Меня потом зашивали в больнице. Я не хочу больше иметь дела с мужчинами». Карл Август Кнорр, немецкий офицер в Восточной Пруссии, утверждает, что спас несколько десятков женщин из виллы, где «в среднем их насиловали по 60–70 раз в день». И этот список продолжается.

Сообщения об изнасилованиях в 1945 г. вызывают тошноту, как и отчеты о других зверствах, происходивших во время войны, потому что они многочисленны. Рассказы, подтвержденные документами и хранящиеся в Восточных архивах в Кобленце, на Нюрнбергском процессе читали так же монотонно, как и описания массовых убийств евреев – это бесконечное повторение ужаса, который становится невозможно пережить. В районах Центральной Европы происходили не отдельные случаи, а массовые изнасилования всего женского населения. В Вене, по сообщениям врачей в больницах, были изнасилованы 87 тысяч женщин. В Берлине обстояло еще хуже: полагают, что там жертвами стали 110 тысяч женщин. На востоке страны, особенно в районах близ казарм советских солдат, постоянная угроза нападений существовала до конца 1948 г. Считается, что в Германии в целом после войны были изнасилованы почти 2 миллиона женщин.

Цифры по Венгрии получить труднее. В то время как изнасилования немецких и австрийских женщин после войны тщательно документировались, в Венгрии это явление так и не признавалось послевоенными коммунистическими властями. И только после 1989 г. стало возможно провести надлежащие исследования, но к этому времени большая часть информации была труднодоступна. Грубые оценки, основанные на больничных записях, предполагают, что советскими солдатами были изнасилованы от 50 до 200 тысяч венгерских женщин. Цифры в Западной Европе хоть и гораздо ниже, все же имеют значение. Например, армию Соединенных Штатов обвиняют в том, что между 1942 и 1945 гг. ее солдатами были изнасилованы 17 тысяч женщин в Северной Африке и Западной Европе.

Последствия сексуального насилия и эксплуатации после войны были огромны. Несмотря на 2 миллиона нелегальных абортов, которые производились каждый год в Германии, у немецких женщин родились 150–200 тысяч «иностранных младенцев», некоторые из них вследствие изнасилования. Многие из этих детей вынуждены были страдать от нелюбви своих матерей всю свою жизнь. Большой процент женщин заразились венерическими заболеваниями, как правило, неизлечимыми – в некоторых районах до 60 процентов. Цена одной инъекции антибиотика в Германии в августе 1945 г. была сравнима с двумя фунтами натурального кофе. Физические проблемы повлекли за собой эмоциональные и психологические последствия не только для тех, кто непосредственно пострадал от насилия, но и для женщин в целом. Когда столь многие из них были низведены до уровня военной добычи, все женщины осознали то, что никогда не будут в безопасности, а мир, в котором правят мужчины, ценит их только ради одного. Поэтому женщины на огромных просторах Европы были вынуждены жить в постоянном страхе.

Мы не должны забывать, что мужчины тоже подверглись влиянию этого массового явления. Многие мужчины были вынуждены наблюдать, как насилуют их жен, матерей, сестер и дочерей. Тех, кто пытался помешать, часто пристреливали, но в целом немецкие мужчины просто находились рядом и все время после этого мучились от своего бессилия. Так, в Венгрии, Австрии и особенно Германии страшный и унизительный опыт массовых изнасилований явился опытом выхолащивания для мужчин. Даже те из них, кто отсутствовал во время освобождения, пережили его, вернувшись в свои дома и увидев необратимо преображенных жен и любимых после испытания, которому подверглись. Многие, не в состоянии справиться с этой переменой, бросали своих жен, тем самым усиливая бедственное положение женщин. Страх перед реакцией мужей заставлял многих женщин хранить случившееся в тайне, и огромное их число скрывало тот факт, что они подхватили венерическое заболевание, делали аборты или даже рожали «русских младенцев». В результате различных стрессов в супружеских отношениях в послевоенной Германии показатель разводов повысился вдвое по сравнению с довоенным уровнем – характерное для всей Европы явление.

Наконец, важно вспомнить о воздействии, которое бытовое изнасилование и эксплуатация женщин оказали на солдат, участвовавших в этом, особенно ввиду того, что большинство из них не понесли никакого наказания. Огромное количество изнасилований на протяжении нескольких лет после войны наводит на мысль о том, что мотивом послужила не только месть, как утверждают многие, – перед нами более тревожное предположение: многие солдаты совершали изнасилования просто потому, что могли делать это.

Заявления солдат, сделанные в то время, выдают уверенность в том, что у них есть право на секс, и они получат его силой, если нужно: «Мы вас освободили, а вы отказываете нам в таком пустяке?», «Мне нужна женщина! Я за это кровь проливал!», «У американских и английских солдат есть сигареты и шоколад, чтобы дать фрейлейн, и у них нет необходимости насиловать. У русских нет ни того ни другого». В обстановке неограниченной власти над женщинами угроза наказания была невелика, и все сослуживцы занимались сексуальным насилием, изнасилование стало нормой. Так, например, коллега Василия Гроссмана, военный корреспондент, изнасиловал русскую девушку, которая пришла искать у них в комнатах спасения от толп пьяных солдат на улице, и вовсе не потому, что был чудовищем, он просто не смог «устоять перед искушением».