Поцелуй на краю ночи (СИ) - Ярошинская Ольга

Вампир?

Рокси быстро оглядела гостиную, прикидывая, что бы сошло на роль осинового кола.

— В мире существуют не только обычные люди, но и так называемые альтернативные, — продолжил он. — Оборотни, ведьмы, вампиры. Есть еще русалки, пещерные тролли, снежные люди… Но ты точно не из этих. Итак, Рокси, со мной мы выяснили, теперь вернемся к главному вопросу — кто ты. Ставлю на оборотня. Кошка?

— Это все какая-то шутка, — неуверенно произнесла Рокси.

— Ты же сама знаешь, что нет, — возразил Лютер. — Ты не удивилась, когда я спросил — кто ты такая. Нет, ты растерялась и испугалась, что твоя тайна раскрыта. Ответь же мне, Рокси, ведь я был честен с тобой. К тому же я не отстану.

Рокси нехотя вернулась в кресло, села напротив Лютера. Это пугало и одновременно завораживало: кто-то тоже не такой как все, кто-то похожий. Словно она пришла в тайное место, чтобы спрятать свой клад, но ее лопата наткнулась на чей-то чужой сундук.

— Ты хороший? — спросила она, и сама поняла, как глупо прозвучал вопрос.

— Не очень, — ответил Лютер. — Но я стараюсь не нарушать правил.

— Ладно, — согласилась Рокси — словно в омут прыгнула. — Ответ за ответ.

Она выдохнула и призналась:

— Я — супергерой.

Брови Лютера вопросительно взлетели над солнечными очками.

— Ты вообще вампир! — не сдержалась Рокси. — Думаешь, мне нельзя быть супергероем?

— Можно, — разрешил Лютер. — А какая у тебя сверхспособность?

— Цветы, — буркнула Рокси. — Они меня слушаются. Я могу посадить что угодно, и оно вырастет и расцветет.

Лютер покивал и устроил подбородок на сцепленных пальцах, являя собой внимательного слушателя, так что Рокси воодушевилась.

— Ты же видел наш участок? Бабушкины подруги постоянно допытываются, какие удобрения мы используем. Никакие! Я бросаю семечко в землю, и оно на следующий же день пробивается всходами.

— Что-то еще? — поинтересовался Лютер.

— Я не болею, — принялась она загибать пальцы, — я стала сильнее, я вижу в темноте…

— Стала, — цепко повторил он. — Когда это произошло?

— Когда бабушка упала, — не задумываясь, ответила Рокси. — Быть может, это всегда со мной было, но ждало своего часа.

Не было ни укуса радиоактивного паука, ни чьего-либо еще. Рокси помнила этот день очень хорошо. После звонка Корделии она примчалась назад в Танорок, больше всего боясь опоздать, но бабушка была жива: лежала, увитая проводами и распятая на каких-то подпорках.

К ней не пускали. Доктор все смотрел куда-то поверх головы Рокси, и она никак не могла поймать его взгляд. Она толком не помнила, как добралась домой, но среди ночи проснулась уже другой.

— Это случилось сразу. Думаю, от шока, — пояснила Рокси. — Бывает же такое: под действием адреналина, в аффекте, люди могут куда больше обычного. Меня словно подбросило, потянуло… Я побежала в больницу, вскарабкалась по стене на четвертый этаж и забралась в открытое окно. Утром меня обнаружили в палате бабушки и вызвали копов, а она очнулась.

Через пару дней доктор повеселел и перестал прятать глаза, а еще через неделю бабушка, с аппетитом уплетая омлет, заметила, что цветы в ее палате не вянут.

— Я Цветочница, — сказала Рокси.

Это имя пришло в голову недавно, но ей понравилось.

— Бабушке стало лучше рядом со мной. Когда она вновь начала ходить, доктор назвал это чудом. Я очень хотела помочь ей, и какие-то высшие силы дали мне эту возможность.

Лютер снова задумчиво потер подбородок.

— Но вообще-то моя очередь задавать вопрос, — спохватилась Рокси, и Лютер согласно кивнул.

У нее на языке крутилась сотня вопросов! Как он стал вампиром, пьет ли кровь людей или обходится оленями, как приличные вампиры в романтических фильмах, сколько ему на самом деле лет…

— Та женщина, Триша, — выпалила Рокси, — кто она?

Его брови вновь удивленно поднялись.

— Риелтор, — ответил Лютер. — Я хочу купить дом у озера.

— Она смеялась, — недоверчиво напомнила Рокси.

— Ей достанутся солидные комиссионные, — пожал он плечами. — Чем не повод для радости.

— Ты врешь.

Лютер тяжко вздохнул.

— Это правда, но не вся, — нехотя признался он. — Я ее укусил. Потом внушил, что мы стали любовниками.

— Но это не так?

— Нет.

— Ты можешь внушить что угодно кому угодно? — допытывалась Рокси.

— Что угодно тому, чьей крови попробую, — ответил Лютер и зачем-то добавил: — До сих пор было так. Теперь спрашиваю я. Тебе понравились мои поцелуи?

Кровь тут же прилила к ее лицу, и щеки загорелись от смущения. Рокси вскочила с кресла и отошла в глубь гостиной, но Лютер вдруг оказался перед ней, переместившись стремительно и бесшумно как кот. Она видела такое однажды: уличный котяра лежал на тропинке, млея под солнцем и всем своим видом показывая, что ему и дела нет до голубя, присевшего неподалеку, а потом взвился с места и через мгновение уже бежал с мертвой птицей в зубах.

— Я хочу чай, ты будешь? — ляпнула Рокси, но потом опомнилась. — Наверное, нет. Но, погоди, ты же ужинал с нами…

— Я не хочу чай, — ответил Лютер, а его ладони скользнули по ее спине. — Ты не ответила…

Рокси облизнула губы и слабо кивнула, и Лютер не сдержал довольной улыбки, но, заметив выражение ее лица, тут же сжал губы, спрятав клыки.

— Значит, ты правда вампир? — прошептала Рокси, пытаясь заглянуть ему в глаза, но увидела в темных стеклах очков лишь свое отражение: растерянное и напуганное.

— Боишься меня?

Она нервно засмеялась.

— Немного. Но лучший способ победить страх — посмотреть ему в глаза.

— Как правило, это лучший способ умереть, — возразил Лютер.

Рокси упрямо подняла руки и сняла с него солнечные очки. Прежде холодные серые глаза превратились в две залитые кровью щелки.

— Выглядит ужасно, — признала она, но липкий страх исчез, сменившись жадным любопытством. — Отчего это? Раньше твои глаза казались нормальными.

— Пройдет, — сказал Лютер, возвращая очки на место. — Рокси…

Он погладил ее мягкие волосы, склонился, но она высвободилась из его объятий и отошла на пару шагов. Лютер не стал ее догонять.

— Бабушка возвращается, — сказал он, и вскоре входная дверь хлопнула.

***

Конечно, никакой она не супергерой, и Лютер едва удержался от фэйспалма, услышав ее смелое заявление. Цветочница. Придумала же себе. Однако ее наивная вера в чудо умиляла и вызывала острую нежность пополам с жалостью, от которых он совсем отвык. Видно, все дело в крови рыженькой Триши — пока он сыт, голод притих, дав простор другим чувствам.

— А какие у тебя слабости? — поинтересовалась Рокси, садясь в машину.

Бабуле он наврал о срочных делах и удрал, прихватив ее внучку, пока миссис Медоу не заметила его кровавых глаз.

— Забавно, — ухмыльнулся Лютер, трогаясь с места. — Я спрашивал о твоих сильных сторонах, а ты сходу ищешь способ меня убить. Разумно. Я бы на твоем месте тоже попытался обезопасить себя от угрозы.

— Я не думаю, что ты мне угрожаешь, — с уверенностью возразила Рокси. — Ты бы мог укусить меня еще при встрече, если бы захотел.

— О, я хотел, — протянул он. — Даже очень.

— А сейчас? — поинтересовалась она.

Лютер облизнул губы. Ее запах по-прежнему будоражил его ноздри, но после поцелуя все изменилось. Теперь он просто не мог рисковать, пока не разгадает ее полностью, и кровь Рокси — несомненно, восхитительная на вкус — под запретом.

— Во-первых, я не голоден, — ответил он. — Триша.

— Она жива?

— Да.

И вполне себе радуется жизни, если судить по оповещениям, что приходят на телефон о тратах с его карты. Серьги, туфли, сумочка... Так она выберет весь лимит.

— Во-вторых, теперь я заинтересован в тебе по-другому.

Ее сердце вновь подскочило и забилось быстрее, а вот его — застыло, не подавая признаков жизни. Он бы поцеловал ее прямо здесь и сейчас, но боялся вновь увидеть страх в ее прекрасных глазах. Он, конечно, не принц, но и не совсем чудовище.