Тибетский лабиринт - Крыжановский Жемер

У крыльца присел, словно зверь перед прыжком, мощный «Хорьх»-кабриолет.

С неповторимым изяществом фройляйн Ева открыла дверцу, заняла водительское место и, лишь только Герман уселся рядом, машина рванула с места так, что пришлось придерживать рукой внезапно возжелавшую полета шляпу.

Советскую делегацию с Поезда дружбы разместили в «Адлоне» - одном из лучших отелей Берлина. Что касается Германа, то для него оказался зарезервирован номер «люкс», в котором некогда останавливался великий Чарли Чаплин.

Ева Шмаймюллер терпеливо дождалась в гостиной, пока профессор привел себя в порядок с дороги, а затем принялась, как и обещала, энергично доказывать немецкое гостеприимство - снова крепко схватив Германа за руку, потащила знакомить с достопримечательностями столицы Рейха.

Вначале они купили у уличного торговца птичий корм и покормили голубей возле Бранденбургских ворот, затем, вернувшись к машине, пулей помчались по бульвару Унтер ден Линден. У непривычного к столь стремительной езде Крыжановского аж дух захватило, и он украдкой стиснул пальцами ручку дверцы. Прекрасная же водительница, несясь, очертя голову, успевала еще рассказывать о стремительно мелькающих вокруг достопримечательностях. Из этого рассказа Герман ничего не запомнил, поскольку мечтал лишь о том, чтобы машина побыстрее остановилась. Когда, наконец, подкатили к величественному зданию Старого музея Фридриха-Вильгельма, как назвала его Ева, Герман вздохнул с облегчением и поспешил покинуть авто.

Фройляйн Шмаймюллер оказалась первоклассным экскурсоводом: она великолепно разбиралась в искусстве, архитектурных стилях и современной моде. Увы, перечисленное никогда не входило в сферу интересов советского гостя, когда же тот попытался перевести разговор на милую его сердцу тибетологию, оказалось, что красавица-немка мало в ней разбирается и еще меньше ею интересуется. Подобную странность девушка объяснила тем, что она - лишь ассистент на кафедре, да и вообще в Германии данное научное направление не очень-то богато специалистами. Крыжановский был поражен! Нет, он, конечно, знал, что немецкие коллеги звезд с неба не хватают, но столь плачевное состояние дел - это уж извините!

- А что же профессор Кон? - вспомнил он внезапно, - давно, правда, о нем ничего не слышал, но в начале тридцатых годов специалист был - не из худших.

- Фамилия мне ни о чем не говорит, - покачала головой Ева. - Хотя, пожалуй, говорит…, ведь это еврейская фамилия. А у нас больше нет еврейской науки, только немецкая.

- Понятно! - протянул Герман, с горечью осознавая, что, в отличие от происходящего дома, в Советском Союзе, здесь репрессии против ученых хотя бы имеют пусть самое извращенное, но все же объяснение.

- Герр профессор, надеюсь, из-за моих слов не создалось впечатление, будто немецкая наука столь же наивна, как ваша неразумная провожатая, - обеспокоено заглянув собеседнику в глаза, спросила девушка. - Позвольте же ей исправить оплошность!

Ева, по своему обыкновению, бесцеремонно схватила Германа за руку и потянула к выходу из музея.

- Мы отправляемся к профессору Эрнсту Шефферу - он не тибетолог, а натуралист, но зато о Тибете знает очень многое, если не все. О, к тому же Эрнст - просто очаровательный человек.

Герману приходилось читать о том, чье имя назвала фройляйн Ева. Неустрашимый путешественник, удачливый охотник и блестящий ученый, открывший несколько новых разновидностей фауны, в том числе карликового голубя и голубую овцу, он уже дважды успел побывать в Тибете. Это были те самые экспедиции, о которых говорил товарищ Берия. А то течение, о котором упоминал товарищ Наумов, похоже, несло Германа в совершенно правильном направлении.

Молниеносный «хорьх» не замедлил доставить их к резиденции Шеффера - тот занимал весь второй этаж большого многоквартирного дома.

«Определенно, в Берлине жилищный вопрос стоит менее остро, чем в Москве» - вспомнив свою мансарду, решил Герман.

Натуралист ожидал гостей в охотничьей гостиной - именно так это помещение назвал проводивший их туда слуга. И назвал совершенно справедливо: стены оказались столь плотно увешаны звериными головами, что, пожелай хозяин квартиры поместить там еще один трофей - ничего бы не вышло.

Внешностью Эрнст Шеффер никак не походил на ученого. Флибустьер с Антильских островов - вот первое, что приходило на ум при взгляде на эти черты, бороду и хищную улыбку. К тому же, профессор-флибустьер оказался человеком молодым - никак не больше тридцати лет от роду. Поспешив навстречу Еве, он, со старомодной галантностью, поцеловал ей руку, Герману же кивнул, щелкнув при этом каблуками:

- Оберштурмфюрер СС Эрнст Шеффер. Можно просто Эрнст.

- Профессор, доктор исторических наук Герман Крыжановский. Можете и меня звать просто Германом.

- Ева, детка, не могу поверить, что, наконец, вижу в моей берлоге самого Германа Крыжановского.

- Эрнст - давний поклонник ваших взглядов, Герман. Если не возражаете, я отныне тоже буду звать вас по имени, - обезоруживающе улыбнулась Ева.- Это ведь именно Эрнст попросил рейхсфюрера послать вам в Москву приглашение…

- …И теперь с нетерпением предвкушаю занимательную беседу, которой, смею надеяться вы, Герман, удостоите нас с Евой после ужина за стаканчиком бренди.

Через полчаса беседа действительно состоялась. Мужчины сели в кресла у камина, а Ева, поджав под себя ноги, устроилась поодаль на диване. Пока Шеффер раскуривал трубку, Герман заинтересованно рассматривал устилавшую пол шкуру невиданного зверя.

- Это гигантская панда, которая обитает только в одном месте мира - в отрогах Тибета, - пояснил немецкий натуралист, разгоняя рукой клубы табачного дыма. - Я - единственный европеец, которому удалось увидеть и добыть столь редкое и опасное существо, у китайцев более известное под именем медведя-кошки. Первый экземпляр я передал в музей, а этот оставил себе. Не правда ли, он великолепен? Стараюсь, знаете ли, украшать свое жилище лучшими трофеями.

- Действительно, ваша квартира вызывает восхищение, - подтвердил Герман.

- Видели бы вы, в каком состоянии она мне досталась от прежнего владельца, - с брезгливой гримасой поморщился Шеффер.

- Я не о том, просто после московской тесноты ваш дом кажется дворцом.

- Так и в Берлине было тесно, пока мы своих евреев не попросили вон. Эта квартира, к примеру, раньше принадлежала директору еврейского банка, который нажил состояние, давая деньги в рост честным немцам, ну, а мне досталась за заслуги перед Рейхом.

- А у нас - наоборот, - криво ухмыльнулся Герман. - До революции, пока не прогнали банкиров, места в городах хватало, а жилищный вопрос встал после.

- Тема скользкая, а потому предлагаю оставить политику - политикам, и выпить за то, что объединяет нас, ученых. За тягу к неведомому!

Бокалы встретились с благородным звоном, и густой бренди медленно понес огонь вниз по пищеводу.

- Должен признаться, Герман, ваша статья взорвала меня изнутри, - импульсивно вскричал Шеффер, - после нее я перестал быть собой: больше не интересуюсь ни биологией, ни охотой. Шамбала! Вот истинная страсть! Подумать только, ведь дважды ходил рядом…скажите…свитки Блюмкина, ключ к Шамбале… Вы, должно быть, уже сумели их прочесть, ведь с момента опубликования статьи прошло более двух лет?

- Увы, далеко не полностью, - вздохнул Крыжановский, - текст очень сложно поддается расшифровке. Я тоже признаюсь вам, Эрнст: указанная сложность наводит на мысль, что авторами свитков являются представители весьма высокоразвитой цивилизации, а не древние примитивные жители Тибета.

- А в чем заключается эта сложность? - подала голос Ева, каковую, как оказалось, все же интересовало то научное направление, представителем которого она, собственно, являлась. Но интересовало не настолько, чтобы удосужиться прочесть знаменитую статью профессора Крыжановского.

- Дело в том, что текст состоит из двух частей, причем вторую невозможно прочесть, не справившись с первой, - пояснил Герман. - А первая часть представляет собой зашифрованный набор последовательных задач. Вначале решается первая задача, затем вторая, и так далее. Конечная цель задания - не что иное, как построение идеального государства. То есть, идеального по мнению авторов текста. Ну, а после того, как искомое государство построено, во второй части должен открыться ключ к Шамбале. По крайней мере, так обещает начальная фраза текста, которая совершенно не зашифрована.

- Как интересно, - прошептала Ева, непроизвольным грациозным движением поправляя волосы. - И что, сейчас вы у себя в России строите это идеальное государство?

- Нет, Ева, - вмешался Эрнст Шеффер. - Просто Герман сумел смоделировать идеальное государство. Вот почему я так восхищаюсь этим человеком. За вас, мой друг!

Немецкий ученый опорожнил бокал, а Крыжановский смущенно пробурчал: