Игра по своим правилам (СИ) - Романов Герман Иванович

— Вероятно, скажу так, — после долгой паузы отозвался адмирал, и закурил папиросу. — Сейчас они демонстративно держат нейтралитет, но подложат нам «свинью» с превеликим удовольствием.

— Помощь может быть серьезной?

— В Адмиралтействе считают, что да. Японцы потеряли четыре корабля линии, но спасли команды, по крайней мере, большую часть экипажей. Думаю, англичане могут передать пару построенных для Чили броненосцев с десятидюймовыми пушками, и скажут при этом, что японцы до войны заключили сделку. А эти корабли сильнее «Пересвета», и скорость имеют на узел большую. И отдадут пару своих броненосцев, «Канопусы» или «Дунканы» — те силуэтом схожи с «Асахи». И несколько малых крейсеров на замену потерянным, большие броненосные крейсера не отдадут — их в Ройял Нэви считанное число. И это все — на большее не рискнут, если только с нами впрямую воевать не начнут.

— Не станут открыто воевать, Евгений Иванович, нет у них сильного союзника на континенте, а Францию кайзер раздавит. Хотя было бы лучше во всех отношениях, если Британия начала войну с нами сейчас. На море здесь мы потерпим поражение, потеряем Сахалин и Камчатку, все охотское побережье — но то для России уже не будет иметь значения. Потому что будет разорван альянс с Францией, и мы не будем воевать в будущем с Германией за чуждые нам интересы. Война самоубийственная взаимно, я тебе о том говорил, да и сам ты прекрасно понимаешь.

— Потому Англия не станет воевать сейчас, ей это невыгодно. А вот передать корабли японцам вполне может.

— И тем нарушит объявленный нейтралитет? Что ж — с паршивой собаки хоть шерсти клок. Будет весьма занимательно, если после получения такого сикурса японцы захватят Сахалин и Камчатку, высадив десант.

— Ты с ума сошел? У нас не будет возможности их вышибить оттуда, если потеряем господство на море.

— Зато любому подданному станет ясно, что враг оккупировал российскую территорию с коварной помощью «туманного Альбиона». И будет хорошо, если японцы пойдут на такие действия — в отместку за крейсерскую войну с нашей стороны или минирование их портов. Тогда заключение мира, в худшем для нас случае, будет идти на основе предвоенного «статус кво». А немцы нам смогут продать свои корабли? Или другие страны?

— Испания уже предложила свой броненосец «Пелайо», и с ним несколько миноносцев. В Адмиралтействе, как ты знаешь, продумывают покупку крейсеров у Аргентины и Чили. Хотя…

Алексеев задумался, затушил папиросу, и налил себе коньяка. Отхлебнул порядочный глоток, покачал головой.

— А ведь ты прав — если Англия передаст Японии свои собственные корабли, на которых развевался Юнион Джек до войны с японцами, это станет грандиозным скандалом. Тогда Франция и Германия будут обязаны продать нам свои броненосцы и крейсера. Иначе, какие они после этого союзники⁈ А мы их купим куда больше, команды «Петропавловска» и «Рюрика» на Балтику уже отправили, там новые корабли к следующей весне достроят. К концу следующего лета придут новые броненосцы и крейсера.

— Ты придумай, как нам японцев спровоцировать — нужны резкие действия их флота в Приморье или Сахалине. На Ялу я сам поеду — попробуем в сентябре провести первое наступление. Нужно только пароходами все необходимые грузы и артиллерию доставить, когда еще «узкоколейку» построим. Общее наступление зимой проведем, когда морозы нагрянут — сибиряки к холодам привычные, в том и преимущество будет. Хотя бы до Пхеньяна дойти, а там и до Сеула — а это вполне возможно.

— Только при господстве нашего флота, а такое будет с подходом отрядов Фелькерзама и Скрыдлова. Но тут все от адмирала Макарова зависит — нам нужно ехать в Дальний…

Эскадренный броненосец «Пересвет» после боя в Желтом море 28 июля 1904 года. Тогда русские корабли впервые ознакомились с разрушительным воздействием шимозы…

Глава 14

— А вы возвели тут настоящую крепость, Николай Петрович. Теперь понятно, почему японцы бьются об нее лбами, как бараны об новые ворота. И это хорошо — чем больше им пустите кровь здесь, тем легче нам будет наступать в октябре. А раньше никак нельзя, сами видите, какое здесь слякотное лето. К тому же жара — дышать трудно, только зря солдат вымотаем, да болезнями изморим!

Алексей Николаевич еще раз посмотрел в бинокль русские позиции, протянувшиеся вдоль северного берега реки Ялу на протяжении ста тридцати верст. Здесь сформировалась за четыре месяца устойчивая позиционная оборона — используя дармовый труд китайцев и корейцев, сибирские дивизии буквально перерыли тут все траншеями, оборудовав долговременную оборону, подобную той, что была на Северном фронте в бытность его командующим. Вот только проволочных заграждений было до ничтожности мало, зато вкопанных в землю кольев и замаскированных «волчьих ям» хватало с избытком. Но все с лихвой восполнялось артиллерией — из Квантуна доставили тяжелые полевые пушки и мортиры, и последний месяц японцы уже не предпринимали наступлений, несмотря на подход 3-й армии Ноги.

История изменилась, теперь это можно было спокойно констатировать — ведь в это время в прошлый раз японцы предприняли первую попытку штурма Порт-Артура, которая для них сопровождалась тяжелыми потерями и закончилась неудачно. А он сам готовился к сражению под Ляояном, надеясь нанести поражение вражеским армиям и перейти после этого в решительное наступление и прорваться к Квантуну.

Не удалось — и после этого поражения он сам потерял веру в успех! И больше боялся вражеского обхода с последующим окружением, чем самому перейти к активным действиям по сокрушению неприятельских войск, ведь иначе победы в войне не будет!

— Ропщут офицеры и нижние чины, надоело окопное сидение. И хотя батальоны несут службу поочередно, и питанием обеспечены вволю, да винной порцией, но всем хочется скорее войну закончить.

— Так и в столице того же желают, только чтобы наступать, нужен перевес в силах над неприятелем. И как только закончим сосредоточение здесь всех шести Сибирских и двух армейских корпусов, то нанесем решительный удар. И наступать будете вы со всей своей армией — пяти корпусов должно хватить, чтобы перейти реку и сокрушить дивизии Куроки, — Алексей Николаевич посмотрел на Линевича — «папашка» искренне обрадовался.

— Давно бы так, ваше высокопревосходительство. А то устал тут отбиваться — а они все лезут и лезут, настырно. Дожди пошли, река вздулась, вот пока и унялись. Особенно когда наши канонерки устье реки заняли, и оттуда их обстреливать стали…

За сопкой грянул залп батареи 120-ти пудовых, тяжелых шестидюймовых пушек — такой беспокоящий огонь велся постоянно по всему фронту, наблюдатели с биноклями выбирали в японском тылу подходящие цели, особенно колонны носильщиков и повозки. Время от времени даже поднимали в небо воздушные шары, парк с которыми прибыл из Варшавского округа. И тогда неприятелю причиняли серьезный урон, не жалея двухпудовых бомб и шрапнелей, вылетавших из жерл 152 мм орудий.

— Так что готовьтесь наступать через пять недель, Николай Петрович — в Ляояне выгружаются из составов последние батальоны из 17-го армейского корпуса, на подходе 10-й, первые эшелоны уже в Мукдене. Резервные дивизии мы направляем в Приморье и на Квантун — они заменят гарнизоны. Для наступления не годятся — запасные все забыли, их придется учить заново. А это лучше в крепостях делать.

— Сибиряки не такие — упорно дерутся, Алексей Николаевич. У меня 4-й корпус генерала Зарубаева из таких состоит, не хуже кадровых стрелков. И стреляют намного лучше, метко — охотой многие старожилы промышляют, каждый патрон привыкли беречь.

— Так потому их и мобилизовали, что пользу принесут. А если мы рязанских али воронежских мужиков начнем под ружье ставить, да сюда отправлять, то у них в головах смута сразу начнется. Так что солдат беречь нужно, под шрапнель и пулеметы не отправлять — потери излишние недопустимы, Николай Петрович. Взыскивать сурово нужно, генералов и «ретивых» офицеров от должности сразу отрешать.