Коррупционер (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Молчи, сучка если жить хочешь — зловещий шепот ожег ухо: — Когда твои родственники появятся?

Марина сглотнула, но смогла выдавить из себя:

— Сейчас муж с ребенком придет…

Через несколько секунд перед ее лицом появилась мужская рука с зажатыми рублями, наверное, из сумочки Марины:

— Где остальные деньги?

— Это все, торговли нет…

— Врешь, сука! — острый край купюр больно ударил по векам девушки, от боли слезы хлынули из глаз.

— Где деньги, золото?

— В серванте, в вазочке и шкатулке!

Раздались удаляющиеся торопливые шаги, чтобы через минуту вернуться:

— Это что все? Одно кольцо и сто рублей? Ты за кого нас здесь держишь, тварь!

— У меня больше нет, правда! — от страха голос превратился в писк.

— Вайс, она не понимает, объясни!

— Сейчас, она все скажет? — второй человек, который все это время тисками сжимал ее шею, внезапно, второй рукой задрал подол пальто и юбку, а затем, единым махом, больно корябнув ногтем по коже спины, стянул с Марины вниз рейтузы, колготки и трусики.

— Сейчас она все скажет, правда сучка? — человек со странным всхлипом хохотнул, сунул сильные пальцы между, в ужасе сжатых, бедер женщины, и с силой дернул за волосы: — Правда, тварюшка, ты сейчас мне все скажешь?

Марина попыталась сильнее сдвинуть ноги, но рука мужчины, уже вклинившись в промежность, с новой силой, ухватившись поудобнее, рванула так, что Марина почти потеряла сознание от резкой боли. Она только молилась всем богам, чтобы мама с дочерью не появлялись в ее квартире, пака не уйдут эти изверги. Только бы с мамой и малышкой ничего не случилось. Опять послышались шаги:

— Все, надо уходить, соседи пришли….

— А жаль — голос снова, со всхлипом, хохотнул и рука, по-хозяйски, огладила ее ягодицы: — бабенка уже готова, и тебя бы и меня обслужила….

— Пошли, в следующий раз зайдем.

— Если ты кому ни будь скажешь, или, не дай Бог, в ментовку заявишь, мы тебе матку наизнанку вывернем. Если поняла, то кивни.

Марина еще нашла в себе силы мотнуть головой, и ее отпустили. Когда за спиной стихли шаги и с щелчком захлопнулась входная дверь, девушку стало рвать, разрывая спазмами пустой желудок. Потом она сидела на холодном полу ванной комнаты и беззвучно выла. Выла, пока в дверь не позвонили. Услышав звонок, Марина оправилась, плеснула холодной воды на лицо и пошла к двери. На счастье, молодой женщины, мама куда-то торопилась, и даже не спросила, почему в квартире темно, а дочь до сих пор одета в пальто. А от маленького ребенка Марина сумела скрыть тот ужас, в котором она пребывала. Но волнения Марины в этот вечер не закончились. Около полуночи во входную дверь тихонько поскреблись. Сердце лежащей без сна, в темноте, женщины, ухнуло вниз. Шуршание у двери продолжалось. Марина попыталась спрятаться под одеяло, но тихий шорох настойчиво проникал сквозь толстую ткань верблюжьей шерсти. Минут через пять, поняв, что ночной гость или гости не уйдут, Марина запахнув халат, подошла к двери:

— Кто? — обмирая от ужаса прошептала она.

— Марина, открой пожалуйста. Это я, Тимофей — раздалось из подъезда.

Путаясь в замках и дверных цепочках, Марина бросилась открывать, а справившись с дверью, затащила мужчину в квартиру. Это был Тимофей, с разбитым лицом, разорванным в уголке ртом и вспухшими губами, из которых, от порывистого поцелуя Марины, выступила кровь.

— Что с тобой, что случилось? — женщина, обхватив ладонями лицо компаньона, разглядывала следы побоев.

— В Чечне поезд остановили местные, всех ограбили. У меня весь товар забрали. Я отдавать не хотел, стволом ружья в лицо ударили два раза. Все равно, все нашли и унесли. Остался я без денег и без товара, одни долги. Жена узнала, выгнала, сказала, что себе другого нашла. Очень часто, мол, меня дома нет, одиноко ей. Примешь?

— Конечно, мой хороший, конечно приму. Раздевайся, пойдем на кухню.

Через час, когда Тимофей неслышно вошел в ванну и обнял ее сзади, а Марина от испуга чуть не проглотила зубную щетку, и с ней случилась истерика. Воспоминания вечера накрыли ее с головой, и она, рыдая на надежном мужском плече, с облегчением все рассказала. Рассказала, а потом смогла уснуть. Засыпая, прижавшись к горячему мужскому телу, она, с счастливой улыбкой, слышала:

— Все будет хорошо, к тебе больше никто не придет, я буду рядом.

— Привет, Настя. Не ждал тебя. Заходи.

Настя, смущенно опустив глаза, шагнула в мою квартиру, чтобы через несколько секунд, зашипеть рассерженной кошкой. А это просто любопытная Инна, в темноте комнаты, натянув платье на голое тело, выглянула в коридор.

— Павел, а это кто? — мне показалось, или это они хором произнесли?

— Знакомьтесь. Это Инна, моя знакомая, это Настя, моя знакомая.

— Я вижу, какая это знакомая! — худенькая, но высокая, Настя как-то нехорошо начала сближаться с Инной.

— Ха! Пашенька, а я что-то про эту дерзкую девочку не знаю? — Инна, наверное, надеялась на превосходство в количестве своих красивых килограмм, и отступать не собиралась.

— Так, стоп — мне удалось втиснуться между двумя шипящими фуриями: — Предлагаю все раздеться и пойти в комнату, по-быстрому трахнуться.

— Что?! Ты за кого меня принимаешь! Я что, тебе, потаскуха? — поток взаимной злости переключился, чуть не размазав меня в тонкий блинчик.

— Что я такого сказал? — я плотоядно заглянул в низкий ворот платья Инны, и правда, залюбовался на парочку «дынек» с темными ореолами. Но, сильней, разозлилась, почему-то, Настя. Поняв, что теперь, возможно, будут бить меня, я схватил, вроде бы, примирившихся, с существованием друг друга барышень, и потащил их на кухню:

— Пойдемте девчонки, я вас пирожными угощу.

— Пирожными? А почему мне вчера не предложил? — опять решила обидеться Инна.

— Утром хотел тебе в постель подать.

— А мне никогда… — вспыхнула Настасья.

— Так, хватит! Угомонитесь обе. Молча садитесь и ждите, сейчас я все подам.

В ожидании кофе и пирожных, эти двое «коллег» опять стали фыркать друг на друга, и это продолжалось, пока я не заткнул им рот мягким бисквитом с розово-белыми, масляными, розочками.

— Рассказывай, Настя, что у тебя случилось?

— Пусть она выйдет — Настя невежливо ткнула в сторону Инны недоеденным пирожным.

— Квартира маленькая, ей выходить не куда. А давайте, девчонки, я вам про каждую расскажу, при каких обстоятельствах я с вами встретился, и после этого, вы друг друга стесняться перестанете.

Настя аккуратно доела пирожное, сделала скорбное лицо и пошла к выходу, где я ее поймал и вернул обратно за стол. Впрочем, девушка не сильно сопротивлялась, видно ее сильно была нужна моя помощь.

— Рассказывай.

Настя, с видом невинной жертвы, действующей только под давлением непреодолимой силы, вновь взглянула на Инну, но заговорила:

— Займи мне сто рублей, с отдачей. Я расписку тебе напишу.

— У меня нет, но я тебе их найду за пару дней, если объяснишь, что у тебя случилось.

— Я зачет сдать не могу. Еще с прошлой сессии. У меня две недели осталось.

— И?

— «Препод» сказал, или сто рублей, или мне с ним надо переспать — Настя густо покраснела, а Инна громко фыркнула.

-Инна, я думал, что ты взрослая. — я осуждающе покосился на «консерваторку», а потом развернулся к Насте: — Ну, так, чего же ты хочешь?

— Я же тебе говорю — сто рублей. На время.

— Нет, Настя, это не серьезно. Ты же работаешь. Работаешь еще? Ну вот видишь, работаешь. Значить, сто рублей ты найти сможешь. Но ты пришла ко мне. Поэтому я спрашиваю, что ты хочешь?

— Я тебя не понимаю — Настя выглядела растерянно.

— Ой ли? Ты пришла к милиционеру, просишь денег, говоришь, что преподаватель вымогает у тебя деньги или тащит в постель. Так? Так. То есть, я должен тебе предложить, как милиционер, три варианта действий. Первое — я даю тебе денег, ты даешь их «преподу», мы его ловим на взятке. Его или садят, или выгоняют, но скандал будет, и на тебя в техникуме все будут косо смотреть. Тебе это надо?