Плохая компания - Алексей Макеев

— Да, в Москве. Сергей говорил, что где-то на Щербаковской. Там его офис. Но я не понимаю, для чего вам понадобился мой зять?

— Просто мы опрашиваем всех, кто был близок Вячеславу Андреевичу, — спокойно пояснил Гуров, добавляя в блокнот данные о фирме.

Людмила Юрьевна тем временем поднялась с дивана и стала нетерпеливо постукивать носком домашней туфельки на каблучке, всем своим видом давая понять, что теряет на Гурова время, которое ей очень дорого. Полковник попрощался с вдовой, выразив ей свои соболезнования, и покинул элитную квартиру.

Глава четвертая

После разговора с Людмилой Юрьевной Гуров решил проехать в Павловскую слободу и побеседовать с ее дочерью. А если повезет, то и с зятем. Можно было, конечно, вызвать обоих в главк, но, во-первых, это означало бы потерю времени, а во-вторых, полковнику хотелось понаблюдать за молодой супружеской парой в привычных для них условиях. Ему нужно было увидеть стиль их отношений, а это наиболее удобно делать на их территории. В кабинете оба держались бы наверняка более скованно и неестественно. Кроме того, Гуров рассчитывал поговорить с домашней обслугой, пока Людмила Юрьевна отсутствует.

Однако, увы, побеседовать Гурову удалось с одной лишь Мариной — ее мужа в загородном поселке не оказалось. На вопрос Гурова, где он и когда вернется, Марина ответила, что это ей неизвестно, чем немало удивила полковника.

— Вы берете пример со своей матери? — дружески улыбнулся он ей.

Девушка приподняла брови, показывая, что не понимает, о чем речь.

— Ваша мама призналась, что никогда не контролировала своего мужа и не задавала вопросов, куда он поехал и когда вернется.

— Ах, ну если в этом смысле, то да, — выдавила из себя улыбку Марина.

Дочь Гладких показалась Гурову замкнутой и неулыбчивой особой. Конечно, сложно ожидать, чтобы она прыгала от счастья в день, когда узнала о гибели отца. Но полковнику подумалось, что она такая не только в этот скорбный день. Внешне Марина явно не была похожа на свою мать — брюнетка, лицо продолговатое, глаза карие, близко посаженные, но неглупые. Нос, рот крупные. Лицо довольно приятное, однако флегматичное, какое-то сонное выражение и слегка выпяченная нижняя губа придавали ему унылый вид. Двадцатитрехлетняя дочь богатого чиновника должна была выглядеть, в понимании Гурова, несколько иначе.

Они сидели на веранде полукруглой формы, с белоснежными витыми стенами. На столе с гнутыми изящными ножками стояла глубокая фарфоровая тарелка, наполненная клубникой. Марина меланхолично брала по одной ягоде длинными пальцами и отправляла в рот. Перед полковником стояла точно такая же тарелка, принесенная домработницей. Ягоды были крупными, темно-красными и блестящими, и Гуров не стал отказывать себе в удовольствии поесть вкусных витаминов. На рынке цены на клубнику словно взбесились, небольшая банка стоила под две сотни, а заморская замороженная ягода, продающаяся в супермаркетах круглый год, была совершенно безвкусной и больше походила на вялый огурец.

— Отличная у вас клубника, Марина, — сказал он, стараясь хоть как-то расшевелить и разговорить девушку, но та лишь апатично кивнула.

«Что это, стресс из-за смерти отца на нее так подействовал? — размышлял Гуров. — Или что-то еще?»

Неподалеку в тенечке стояла коляска, накрытая козырьком, из нее свешивались две голые детские ножки — девочка мирно спала, пока ее мать беседовала с полковником. Собственно, беседой это можно было назвать с большим трудом — за все время Марина не произнесла и десятка слов. На вопросы она отвечала механически и односложно.

— Как без мамы, справляетесь? — попробовал Гуров расположить ее разговором об обыденных вещах.

— Вполне, — пожала плечами Марина. — Я же здесь не одна.

— Муж, наверное, помогает? — понимающе кивнул Гуров.

Марина проигнорировала упоминание о супруге и сказала:

— Здесь достаточно прислуги. Ночью с Викой будет няня, так что я смогу нормально выспаться. А завтра утром мне нужно быть в Москве, на похоронах. Вика, конечно, останется здесь.

Это была самая длинная фраза девушки с момента начала разговора, и Гуров, посчитав это прогрессом, решил продолжать в том же духе.

— Спокойная у вас девочка? — продолжал он, словно приехал сюда просто поболтать о том о сем.

— Да, — сказала Марина.

— Видимо, в маму. А папа был рад, что родилась дочка?

— Конечно, моему папе было все равно, кто родится.

Улыбка Гурова стала шире.

— Вообще-то я имел в виду папу девочки, — пояснил он.

— А, — произнесла Марина и замолчала.

«Нет, так не пойдет, — подумал Гуров, который, не будучи отцом, вынужден был ломать голову, что можно расспросить о детях. — Так мы до вечера с места не сдвинемся».

— А ваш муж поздно приезжает домой, Марина?

— Когда как.

— А сегодня когда вернется?

— Не знаю.

Гуров подавил раздражение и сказал:

— А вы не могли бы ему позвонить и спросить?

Марина отрицательно помотала головой.

— А почему? — сразу же спросил полковник.

— Я… У меня… У него недоступен телефон, — выбрала наконец Марина приемлемый, как ей казалось, вариант.

— Почему? — снова спросил Гуров, сверля Марину острым взглядом так, что девушка невольно принялась ерзать на стуле.

Она прекратила есть ягоды и вытянула сцепленные пальцы перед собой.

— Потому что он в другом городе, — ответила наконец Марина. — Он уехал в командировку.

— И в какой же город? — спросил Гуров.

— Ой, этого я не знаю, — моментально снова замотала головой Марина. — Я никогда его не спрашиваю о таких вещах.

— А когда он уехал?

Марина на секунду задумалась, потом сказала:

— На днях.

— Ну, Марина, а поточнее? Вчера, позавчера, два дня назад?

— Я действительно не помню. У меня с ребенком все дни похожи один на другой. — Теперь Марина смотрела на Гурова так, словно изо всех сил просила поверить и оставить ее в покое.

— И что, он вам за это время ни разу не позвонил? — недоверчиво спросил Гуров. — Довольно странное поведение, не так ли?

— Ничего странного, — отводя глаза, промямлила Марина. — Он же поехал по делам.

— Не понимаю, как его делам может помешать телефонный звонок жене, — пожал плечами Гуров. — Я вот, например, когда уезжаю в командировку, обязательно звоню своей супруге каждый день. А то и несколько раз.

И он снова улыбнулся располагающе, но на Марину это не действовало.

— Наверное, вы образцовый муж… — протянула она.

— А ваш? Не образцовый?

— Нормальный…

«Улитка какая-то! — невольно разозлился Гуров. — Уж хоть врала бы как-то более убедительно!»

— Дайте мне номер телефона вашего мужа, — сменив тон на сухой и деловой, потребовал он.

— Зачем? — Кажется, она впервые встрепенулась и оживилась.

— Надо, — отрезал Гуров, доставая блокнот.

— Я не помню…

— Но он должен быть в вашем телефоне.

Марина продолжала молчать.

— Марина Вячеславовна! — Гуров отложил блокнот и пристально посмотрел на девушку. — Ту информацию, которую вы от меня пытаетесь скрыть, получить очень легко. Без вашего участия. И я непременно это сделаю, если вы откажетесь отвечать. Но только следственные органы сочтут это как отказ помогать следствию. Понимаете? И это будет крупный минус вам. Согласитесь, девушка, которая препятствует следствию по делу об убийстве собственного отца, выглядит подозрительно.

Он намеренно употребил слово «убийство», чтобы хоть как-то встряхнуть эту апатичную девчонку. Марина слегка вздрогнула, теперь в ее глазах был явный испуг.

— Если хотите, мы можем прямо сейчас проехать с вами в Управление внутренних дел и там побеседуем официально, с протоколом и прочим. Может быть, в официальной обстановке вам будет проще сосредоточиться?

Марина молча ковыряла носком туфли камешек в садовой дорожке.

— Я никуда не поеду, — тихо сказала она. — Отвезти меня силой вы не можете. И вообще… Я ничего не знаю. Я не отказываюсь помочь следствию, просто мне совершенно нечем помочь. Извините.

И она, поднявшись с места, двинулась в сторону дома, бросив на ходу женщине лет тридцати, сидевшей с газетой в шезлонге в глубине сада: «Ольга, последите за Викой!»

«Черт знает что, ну и семейка! — сердито подумал Гуров. — Нужно бы поскорее выяснить через нотариуса про имущественные дела внутри ее. И заняться этим зятем вплотную. Что-то мне подсказывает, что он не хочет попадаться на глаза полиции».

Молча встав, Гуров прошел к воротам и вышел на улицу. Сел в свою машину, завел двигатель и поехал в Москву. Он надеялся, что, может быть, Крячко за это время удастся выколотить что-нибудь из допрашиваемых свидетелей.

Станислав Крячко уже побеседовал и с персоналом пансионата, и с четой Прохоровых и теперь плотно взялся за Виталия Щелокова. В тот момент, когда Гуров вернулся из Павловской слободы, Крячко как раз сидел за своим столом, а напротив него устроился Щелоков. Гуров отметил, что Стас посадил его на его собственный, гуровский, стул. И, видимо, сделал это намеренно. Заместитель руководителя департамента, не привыкший к жестким сиденьям, постоянно елозил на стуле, перекладывал одну ногу на другую, откидывался на спинку, менял положение и явно маялся. Крячко беспечно делал вид, что ничего не замечает, однако от Гурова не ускользнула злорадная ухмылка, притаившаяся в уголках губ Станислава.