Мавры при Филиппе III - Эжен Скриб

За этим последовал говор одобрения. Когда дошла очередь до Фернандо, то он начал скромным извинением своей неопытности и молодости, но перед монархом и верховным советом, удостоившим его вопросов, счел священным сказать правду по силам ума и сердечного убеждения. Потом он с совершенно кастильским благородством и откровенностью приступил к самому делу, признался, что поверил бы с удовольствием в действительность слов графа Уседы, если бы не видел, что он и министр в заблуждении от тех, кто им сообщает сведения. Описав с полной отчетливостью состояние Валенсии, в которой был одним из богатейших помещиков и баронов, он ясно доказал, что города и села обременены налогами, и не только забраны подати уж за два года вперед, но что по случаю бракосочетания короля потребованы вперед за третий год, и этим вместо радостей возбуждено неудовольствие всего населения. Этого король и министр, конечно, не знают, иначе они не поступили бы так несправедливо: обременить одну Валенсию, а другие провинции оставить наслаждаться, по словам совета, богатством и благоденствием было бы совершенно несправедливо. Эта речь, произнесенная с твердостью, привела герцога Лерму и весь совет в неописанное замешательство, которое еще увеличилось, когда король обратился к министру со словами:

– Этот молодой человек прав. Я желаю, чтобы наши верные подданные королевства Валенсии пользовались теми же благами, какими под вашим управлением наслаждаются все провинции, а потому объявите им, что по случаю моей свадьбы они избавляются от налогов и податей на два года.

Но, изумленный молчанием совета, король испугался и нерешительно спросил Лерму:

– Как вы думаете, гранды и господа?

Герцог Лерма, бросив на Фернандо взгляд, полный бешенства, ответил королю с насмешливой улыбкой:

– Если сеньор Фернандо д’Альбайда знает средства управления финансами к пополнению кассы Вашего Величества без налогов и податей, которые нам требуются теперь, то очень обяжете нас, если сообщите их.

– Я готов, герцог! – смело сказал Фернандо. – Я знаю, какие средства можно употребить в Валенсии. Но и в одной этой провинции в несколько дней можно достать не менее четверти суммы, которая требуется на предстоящие празднества.

Министр с изумлением посмотрел на Фернандо, воображая, не шутка ли это. Но тот очень важно продолжал:

– Этого мало. Те, которые принесут вам требуемые деньги, сами будут умолять о принятии; поблагодарят, когда примете, и с криками радости и благословениями пойдут провожать короля и королеву от Валенсии до Мадрида.

Король и все советники вскричали:

– Говорите! Говорите!

Молчание. Граф Уседа с досадой стиснул зубы, а Фернандо собрался с мыслями.

– Ваше Величество, – сказал он, – у вас есть народ, преданный и предприимчивый. Он в эту минуту обогащает Валенсию и Гранаду. Мы, помещики в тех краях, знаем его. Если его не будет, поля наши останутся пустыми, фабрики тоже, и вместо богатства заступит нищета. Я говорю об испанских маврах.

Дон Сандоваль и герцог Лерма вздрогнули; Рибейра, не принимавший участия в суждениях, подпрыгнул на стуле и, несмотря на знаки инквизитора, не мог скрыть своего нетерпения. Фернандо продолжал:

– С некоторого времени и неизвестно на каком основании носятся тревожные слухи и разные толки…

Тут инквизитор с укором взглянул на Рибейру.

– …И, несмотря на невероятность, слухи эти успели посеять неудовольствия и страх в народе, который до сих пор спокойно и мирно занимался разработкой полей и распространением торговли. Страх, без сомнения, несправедливый, овладел всеми маврами. Не веря в будущее и беспокоясь о настоящем, они бросили работы и ждут своего жребия. Вся промышленность остановилась и угрожает разрушением. Но я уверен, Ваше Величество, что одно ваше королевское слово все опять оживит. Вашему Величеству стоит только обнародовать манифест, что никто из находящихся в Испании мавров не будет ни потревожен, ни оскорблен, – и все суммы, какие требует министр, будут вам доставлены не как подати, а как добровольное приношение, как радостный подарок высокой невесте Вашего Величества, – в этом я порукой.

– Так вы, сеньор Фернандо д’Альбайда, друг и покровитель мавров! – вскричал Рибейра. – Вместо того чтобы вам обращать филистимилян, они вас совратили!.. Ваше Величество, слышите, зараза в Израиле!

– Никто не совратил меня; я помню, чем обязан Богу и монарху! – с твердостью произнес молодой человек. – Но Бог и государь повелевают говорить истину. Между маврами в Валенсии я видел только любовь к труду, находил только верных и честных подданных…

– Которых, однако, надо бояться, – прибавил Рибейра. – Они скоро будут владеть всеми богатствами государства. Они лишены чести служить в рядах наших армий, лишены блаженства иметь церкви. Число их день ото дня увеличивается, а наших уменьшается. Они богаты и умнее нас…

– Это им похвала, преосвященнейший, – почтительно сказал д’Альбайда.

– Нет, – возразил живо прелат, – но я хочу и должен предупредить Его Величество и верховный совет насчет зол, которых дух тьмы избрал орудием мавров на гибель Испании.

– Так слухи не басня! – вскричал д’Альбайда с ужасом. – Так мавров в самом деле хотят изгнать?

– Нет, нет! – с живостью возразил инквизитор, испугавшись оборота дела. – Никто, кроме вас, и не думает об этом.

– Никто, кроме меня? – спокойно сказал Фернандо. – Неужели вы думаете, чтобы я когда-нибудь занялся таким варварским и нелепым проектом?

– Нелепым? – вскричал с сердцем архиепископ Валенсийский. – Нелепым!.. И вы, Ваше Величество, позволяете в вашем присутствии не только богохульствовать, не только отвергать слово Божие, но и обращать его в посмешище! Горе! Горе нам всем! Горе Испании! Бог, присутствующий в сердце моем, указывает: страшный ужас угрожает Испании. Рука Всевышнего оставляет ее. Нечестие увлекает народ Божий в бездну погибели!

– Боже, что я сделал? – с испугом спросил себя Фернандо.

Король, озадаченный угрозами фанатика, задавал себе почти тот же вопрос, но Лерма шепнул ему на ухо два слова, и он вскричал:

– Успокойтесь, почтеннейший отец, и вы тоже, сеньор д’Альбайда. Мы в свое время поговорим об этом и решим, что сделать…

– А теперь, – прибавил министр, – Его Величество желает прекратить этот разговор… Нам нужно читать письма…

В эту минуту курьер в самом деле подал министру большой пакет с черной печатью.

Лерма распечатал и предварительно прочитал бумагу про себя. Вести были так неожиданно дурны, как он и не предполагал. По лицу его заметно было какое-то волнение.

– Достойный епископ прав, – сказал он с важным видом. – Опять несчастие! Ирландская экспедиция не удалась: англичане победили.

– Мой дядя убит! – вскричал с отчаянием д’Альбайда.

– Наша армия не существует? – спросил Сандоваль.

– Хуже! Гораздо хуже и ужаснее. Пятно на честь испанского оружия, – отвечал министр, склоня голову. – Дон Хуан Д’Агилар со всем войском сдался без боя.

– Это неправда. Быть не может! – вскричал Фернандо. – Д’Агилар не виноват! На него клевещут!

Министр передал письмо королю и холодно сказал:

– От графа де Лемоса.

– Граф ошибся! Непременно ошибся! – продолжал Фернандо с жаром.

– Мой дядя, граф де Лемос, не ошибается в важных делах, – с гордостью заметил граф Уседа, – я за него ручаюсь.

– А я ручаюсь за честь д’Агиларов! – возразил Фернандо. – Д’Агилар не мог сдаться без боя. Кто утверждает это и верит, тот сам способен к такой низости!

– Я верю! – вскричал Уседа, побледнев от злости.

– А я говорю, неправда! – отвечал Фернандо, ударяя по эфесу шпаги.

– В присутствии короля? – вскричал с негодованием герцог Лерма.

Король и все советники встали.

– Виноват, Ваше Величество, – сказал Фернандо, преклонив колено пред монархом. – Виноват!

Король указал молча на дверь.

Ферднандо поклонился и пошел, дорогой шепнув графу Уседе:

– Я один выйду, граф?

Уседа хотел следовать за ним, но герцог Лерма остановил его взглядом, и Фернандо вышел один, полный бешенства и отчаяния.

По приходе домой он нашел своего друга и товарища детства, Иесида д’Альберика. Иесид был сыном первого богача из мавров Валенсии и Гранады – Алами Деласкара д’Альберика. Он происходил из царской крови от рода Абенсеррагов и воспитывался вместе с Фернандо в Кордове.

По возвращении в Валенсию Фернандо поселился в своем наследственном замке и вскоре на правах испанского дворянина поступил в военную службу. Иесид, которому, как мавру, эта дорога была заграждена, поселившись в доме своего отца, посвятил себя наукам и искусствам, процветавшим в руках его предков.

При богатстве жизнь Иесида благодаря наукам сделалась полезной, а по приобретении дружбы Фернандо он почитал себя счастливым. Фернандо заменял ему брата, и Фернандо любили все мавры в Валенсии, любили потому, что благородный испанец был другом Иесида, которого они обожали, и в жилах которого струилась кровь Абдеррахмана и Альмансора.