Шлак 2.0 (СИ) - Велесов Олег

Я повиновался. Он подошёл вплотную, упёр стволы мне в позвоночник.

— Если чё, продырявлю не задумываясь. Понял?

Его манера разговаривать начала раздражать.

— Да понял я. Обыскивай давай.

— А чё мы какие нервные? — одной рукой Танцор обхлопал мои карманы, забрал зажигалку, нож Урсы. — Ого! Сивер, глянь! Настоящий, миссионерский. Ох, мы и поднялись. Ё-моё, Сивер, да тут второй на поясе. Ну, фарт!

Он продемонстрировал казаку ножи. Тот кивнул, но радоваться вместе с напарником не спешил. Стоял в отдалении и контролировал каждое моё движение.

Танцор вытащил из грудного кармана моей рубахи планшет.

— Ха, вот ребята оборжутся, миссионеры под загонщиков легли. Смотри, планшетами обзавелись.

— Я и есть загонщик, — я поднял голову. — Ты на запястье моё…

— Сивер, он заряжен! — взвыл Танцор.

— Что⁈

— Заряжен он, сука… Лягай! Лягай, мразь! Пристрелю!

Я не сразу догадался, чего он так испугался, потом дошло: серебро на радужке. Я упал лицом на землю, руки раскинул в стороны.

— Мужики…

Договорить не успел, по голове ударили прикладом.

Очнулся в сидячей позе у дерева. Руки связаны за спиной скотчем. Берцы сняты. Сухая травинка осторожно почёсывала пятку, она-то и привела меня в чувство. Я одёрнул ногу, встряхнулся.

Дикари сидели возле костерка и доедали мою щуку. Танцор проговорил набитым ртом:

— Вкусная рыбка. А запах, запах. Не хуже, чем у твоих в Приюте, да? Сольцы бы ещё немного и хлебушка свежего.

Сивер глянул на меня мельком. Он ел, отщипывая от рыбы маленькие кусочки, и закидывал в рот.

Без сознания я был не долго, хотя прикладом прилетело основательно. Спасли наногранды. Не было ни боли, ни тошноты, ничего такого, что обычно бывает после подобных прилётов. Только очень сильно хотелось есть. И пить.

Я поискал взглядом фляжку. Вместе с ремнём она валялась рядом с плащом, там же лежали оба ножа.

— Чё, людоед, жрать хочешь? — облизывая пальцы, спросил Танцор. — Погоди, в Квартирнике тебя накормят.

Прозвучало это так, что лучше бы я всю оставшуюся жизнь проходил голодным.

— Воды дайте.

Танцор потянулся к фляжке, Сивер ударил его по руке.

— Очумел?

— Да пусть хлебнёт немного. Не звери же мы.

— Он заряжен, забыл? Жажда силу распыляет, вода концентрирует. Хочешь, чтобы он нас порвал, как мы эту рыбу? Лучше жри быстрее, пора обратно топать, — и кивнул на меня. — Посмотрим, что Гвоздь нам за него отвалит.

Допустим, порвать я мог их и без воды, во всяком случае, сила просилась наружу, пусть и не такая, как в первые дни, но явно не человеческая. Останавливало оружие. Я просчитал несколько комбинаций, как можно этих двоих вырубить и вернуть себе свободу. Никак. Что бы я ни предпринял, пуля всё равно быстрее. Были бы свободны руки, а так… Посмотрим, что дальше будет.

Дикари затоптали угли, присыпали сверху песком. Танцор обошёл меня сзади, упёр стволы в поясницу и велел подниматься. Я подобрал под себя ноги, встал.

— Куда ведёте, мужики?

— Первый раз такого тупого миссионера вижу. Ты куда шёл-то?

— В Загон. Загонщик я.

— Загонщик, — хмыкнул Танцор. — Загонщик-погонщик. Придём в Квартирник, разберёмся, кто ты есть на самом деле.

— Далеко идти?

— А ты торопишься? Торопыга… Если болтать не будешь, за два часа дойдём.

Значит, километров десять. С учётом, что от Придорожного до Квартирника семьдесят, я промахнулся на целых шестьдесят. Однако.

Пока шли, я пробовал расспросить дикарей, кто они такие, чем дышат. Коптич почти ничего не говорил ни о Квартирнике, ни о квартирантах, а узнать хотелось. Только впустую. Танцор огрызался или сыпал какими-то хищными прибаутками. Сивер молчал. Из них двоих он был опасней. Шёл позади, отставая на десяток шагов, и держал карабин у пояса. Как будто ждал, что я брошусь. И я бы, наверное, бросился, несмотря на сомнительный расклад, но расстояние не позволяло. Точно не успею. Далеко он от меня, как будто специально дистанцию просчитал.

Деревья расступились, под ноги легло выщербленное поле, за которым стояло массивное трёхэтажное здание из красного кирпича. До него оставалось метров триста или чуть меньше. По периметру тянулось ограждение из колючей проволоки. Ни вышек, ни каких-то других укреплений, даже ворот не было, вместо них поперёк дороги лежал бетонный блок. Тут же трансформаторная будка, хотя столбов не было, видимо, кабель проложен под землёй.

Вот он какой — Квартирник. Бывшая тюрьма, в одночасье превратившаяся в непонятного статуса поселение. Я сунулся напрямую через поле, но Танцор остановил меня.

— Куда прёшь, придурок?

— Так ближе, — кивнул я.

— А так целее, — он указал в сторону дороги. И пояснил. — Тут везде мин понатыкано.

— Зачем?

— Чтобы такие мудрилы как ты не лезли.

— Спасибо за подсказку. Буду знать.

— Чё ты будешь знать? Тебе эта информация уже не пригодится.

Краем поля мы выбрались на дорогу. Пока шли, я пытался оценить местную систему обороны. Забор из колючки банальная профанация, отмазка для дебилов. Единственная нормальная защита сама тюрьма. По всей видимость, четырёхугольная, с внутренним двором, каждая стена во фронт метров двести пятьдесят. Мощное здание, умели раньше строить. Окна на первых двух этажах заложены кирпичом, на третьем превращены в бойницы. Крыша — бастион. Не удивлюсь, если где-нибудь там припрятана пушечка сорок пятого калибра, а то и две.

Вдоль забора прогуливался патруль — три балбеса потрёпанного вида. Четвёртый такой же стоял у ворот и мерил нас насмешливый взглядом.

— Сивер, где людоеда поймал? — спросил он, когда мы подошли вплотную. — Ну дела, вот народ-то обрадуется.

— Тебя там не было, — недружелюбно ответил казак.

— Чего щёки дуешь? — ничуть не смутился часовой. — За прошлый раз злобу копишь? Брось. Я к вечеру сменюсь, можем ещё сыграть. Заходи к Юрасику, сегодня снова пульку расписываем. Придёшь?

— С гранатой. Догадываешься для чего?

— Да ладно тебе злиться. Вдруг отыграешься? А людоед у вас странный, совсем не похож на миссионера. Зря притащили, Гвоздь вам за него ничего не даст.

— А вот и даст, — встрял Танцор. — Он заряжен.

— Гонишь.

— Ветер гонит.

Постовой посмотрел на меня внимательней.

— Заряжен?

Он вынул рацию.

— Караулка? Слышь, сообщите Гвоздю, тут людоеда заряженного привели, — и повернулся к Сиверу. — Иди. Куда вести, знаешь.

Моё предположение, что Квартирник имеет четырёхугольную форму, оправдалось. Вход в здание находился напротив ворот. Его укрепили, превратив в блокпост и снабдив дополнительно массивной металлической дверью. Охранник на входе ещё раз связался с пресловутой караулкой, и только получив добро, позволил нам пройти внутрь.

За дверью оказался длинный узкий коридор, в конце которого находился очередной пост. Хорошая задумка. Одного бойца хватит, чтобы забаррикадировать коридор телами тех, кто решиться пройти этим путём без позволения хозяев.

За постом находился внутренний двор. Когда-то он наверняка имел отношение к тюрьме, а сейчас одновременно походил на прачечную, кухню, хлев, амбар и детскую. Шум, гвалт. В одной стороне натянутое на верёвках бельё, в другой столовские печи, на которых что-то варят, кипятят. По двору снуют женщины, дети, козы, куры. Мужчин почти нет, только старики. Оно и понятно, кто-то должен добывать пропитание. Ни о какой социальной поддержки речи идти не могло — не то время и не те обстоятельства.

Всё это напоминало жилой блок, только под открытым небом. Хотя спали люди, скорее всего, не здесь, во всяком случае, не все. Тюрьма большая, камер хватает. Мне кажется, Контора зря пустила это место на самотёк, из него можно было сделать неплохой филиал Загона в качестве аванпоста на границах с Водоразделом и конгломерацией.

Мы прошли краем двора мимо забранной решёткой арки, служившей когда-то проездом для техники. Люди при виде меня замолкали. Дети указывали пальцами. Со всех сторон слышался шёпот: людоед… Не любят здесь миссионеров, серьёзно, видать, наследили. Одна старуха спросила, шамкая: