Хроники судебных баталий. Реальные истории практикующего юриста - Ильдар Шамильевич Резепов

После перерыва рассмотрение дела продолжилось. В связи с тем, что истец начал говорить, я попросил не рассматривать заявленные мною ходатайства, а сначала допросить истца, которого не было на предварительном заседании, и тогда у меня не было возможности задать ему вопросы.

Суд согласился, поскольку показания истца могли исключить необходимость допроса свидетелей и назначения судебной экспертизы, что значительно сократит время рассмотрения дела и позволит завершить его в кратчайшие сроки.

Пообщавшись со своим юристом, Эльчин изменил показания, сказал, что он ошибся, признав, что получал салфетку с заявлением о зачете. Мои ходатайства его напугали, и в тот момент истец начал говорить правду, однако, немного успокоившись, он продолжил гнуть свою линию. Тогда мы перешли к обсуждению заявленных ходатайств. Естественно, сторона истца была против удовлетворения ходатайств, суд с учетом мнения сторон удовлетворил два из них: о допросе свидетелей и о приобщении записи камеры видеонаблюдения. Ходатайство о назначении судебной экспертизы было отклонено, поскольку суд посчитал невозможным установление текста расписки после просмотра записи. Конечно, мы сочли подобную мотивацию возмутительной, но смысла обсуждать решение суда по данному вопросу не было: все доводы и несогласия можно выразить в апелляционной жалобе.

Судебный процесс закончился для нас полным поражением. Суд удовлетворил требование о взыскании суммы долга в размере один миллион рублей и проценты в размере 4,6 миллиона рублей. Кроме того, были взысканы судебные расходы по оплате государственной пошлины и расходов на услуги юриста.

Надежда умирает последней, поэтому я подал апелляционную жалобу, в которой указал все нарушения, допущенные судом первой инстанции, но основными доводами по-прежнему были указанные в возражениях: долг возвращен зачетом, а процентов не было — заем выдан частями.

Впервые в моей практике судебное заседание в апелляционной инстанции откладывалось несколько раз по причине необходимости проверки доводов апелляционной жалобы. На последнем заседании судебная коллегия, состоящая из трех судей, удалилась в совещательную комнату и не выходила оттуда более часа.

Я волновался за исход дела как никогда, тем более что я знал правду этой истории. Когда оглашали апелляционное определение, казалось, стук моего сердца был слышен всем присутствующим в зале судебного заседания.

Суд апелляционной инстанции принял мои доводы и отменил решение суда первой инстанции полностью. В иске было отказано, и это была полная победа здравого смысла и правдивой позиции по делу.

Мотивы такого решения были следующими. Суд апелляционной инстанции, отменяя решение, согласился с тем, что в расписке указано «на передачу займа частями». Текст договора или иного документа должен толковаться буквально, то есть так, как там написано. А написано там, что миллион взят по 10 % в месяц и никак иначе.

По поводу зачета суд апелляционной инстанции принял во внимание мой довод о том, что истец злоупотребил своим правом. В заседании, в котором кроме письменного протокола также велась и аудиозапись судебного заседания (тогда это было экспериментом, аудиопротоколирование не являлось обязательным), истец подтвердил, что была встреча, на которой он получил салфетку с заявлением о зачете, а затем, после общения со своим юристом, изменил свою позицию. Статья 10 Гражданского кодекса РФ говорит о том, что при установлении злоупотребления правом суд в этой ситуации отказывает в защите нарушенного права. Факт зачета встречного однородного требования был доказан, а позиция истца, которая была изменена после консультации, не должна приниматься в расчет.

После судебного заседания Вардан настойчиво попросил меня поменять билет на другую дату. Я сначала сопротивлялся, но потом, посмотрев в календарь, поменял свое решение: завтра была суббота и у меня не было намечено важных дел.

Вечером было застолье, свойственное армянскому гостеприимству. Стол ломился от угощений, а хозяина застолья было не остановить. Каждый тост был связан с моим именем — пили за меня, моих родителей, за преподавателей из моего вуза, за моего друга, который меня рекомендовал, даже за президента нашей страны, который подписал Гражданский кодекс РФ. Вардан, пятидесятичетырехлетний мужчина с большим животом, танцевал народные танцы так, что все вокруг бы сказали, что он едва за тридцать перешагнул.

Я там был, мед, пиво пил… Но это уже другая история.

Сколько лет, сколько зим…

История началась с того момента, когда ко мне в офис вошла молодая женщина и сказала, что ей рекомендовали меня как самого лучшего юриста. Я, конечно же, был польщен, но предложил сначала рассказать свою историю, для того чтобы понять, справлюсь ли я с той проблемой, с который пришла Екатерина.

Девушка работала на крупном предприятии, штат сотрудников которого превышал несколько тысяч человек. Жизнь шла своим чередом: Екатерина вышла замуж, забеременела, благополучно родила и ушла в отпуск по уходу за ребенком, называемый в народе декретным. На тот момент по законодательству срок оплачиваемого декретного отпуска составлял полтора года. Сейчас этот срок составляет три года, правда, не для всех без исключения, но речь не об этом.

Екатерина обратилась ко мне с заочным решением суда, согласно которому она должна была выплатить своему родному предприятию более двухсот тысяч рублей. Прочитав решение, я понял, что компания вместо полутора лет выплачивала пособие три года. Впоследствии предприятие обанкротилось, и конкурсный управляющий начал изыскивать недочеты в работе предприятия, чтобы вернуть в конкурсную массу денежные средства для последующего расчета с кредиторами. Нет, компания обанкротилась отнюдь не из-за того, что Екатерине переплатили пособие. Неграмотно выстроенные рабочие процессы, неоправданные риски и хищения — вот что чаще всего является причиной банкротства компании.

Ситуация была нестандартная. С одной стороны, налицо ошибка работодателя, поскольку вместо полутора лет Екатерине выплачивали пособие три года. С другой стороны, я должен быть на стороне моей будущей клиентки и что-то придумать, ведь решение принято и есть очевидные факты переплаты.

Времени на раздумья практически не было: на подачу заявления об отмене заочного решения дается всего семь дней. Для отмены решения нужно представить суду уважительную причину неявки в назначенное время, а также доказательства, способные повлиять на исход дела.

С причиной неявки все было просто: Екатерина в этот день была на стоматологической операции, предупредила об этом суд, направив письмо по электронной почте, справка из стоматологической клиники была у девушки на руках.

С доказательствами, способными повлиять на исход дела, было сложнее. У Екатерины не было ничего, кроме ее умозаключений об абсурдности решения.

Законодательство построено таким образом, что переплату в виде неправильно выплаченных пособий или заработной платы