Под покровом небес - Пол Боулз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она промокла насквозь и дрожала, но по-прежнему держалась за ледяной металлический поручень и смотрела прямо перед собой: иногда на лицо, а иногда — на серую пелену дождя в простиравшейся за ним ночи. И этот tête-à-tête будет длиться до тех пор, пока они не подойдут к какой-нибудь станции. Поезд шумно и тяжело одолевал крутой подъем. Время от времени, посреди тряски и грохота, когда он переезжал небольшой мост или эстакаду, несколько секунд длился глухой перестук колес о рельсы. В такие мгновения ей казалось, что она летит высоко над землей, а под ней на скалистые стены бездонной пропасти обрушиваются потоки воды. Дождь хлестал не переставая. У нее было впечатление, что она очутилась в кошмарном сне, который никак не хотел кончаться. Она потеряла ощущение времени; наоборот, ей казалось, что время остановилось, а сама она превратилась в неподвижную вещь, повисшую в пустоте. И тем не менее глубоко внутри в ней гнездилась уверенность, что в определенный момент все изменится, но она не хотела думать об этом — из-за страха, что ей вновь придется очнуться, что время опять начнет свой бег и тогда ей не избежать сознания бесконечной череды проносящихся мимо секунд.
Так она и стояла, не переставая дрожать и держась очень прямо. Когда поезд замедлил скорость и подошел к станции, человек с лицом льва куда-то пропал. Она соскочила с подножки и припустила под дождем назад, к хвосту поезда. Запрыгнув в вагон второго класса, она вспомнила, что тот посторонился, как любой нормальный человек, чтобы дать ей пройти. Она беззвучно посмеялась про себя. И вдруг застыла как вкопанная. В коридоре стоили люди, они разговаривали. Она развернулась и пошла назад к туалету, заперлась изнутри и начала приводить себя в порядок под мигающим сверху фонарем, глядя в маленькое овальное зеркальце, расположенное над раковиной. Она все еще тряслась от холода, и вода по ее ногам стекала на пол. Только ощутив, что снова может посмотреть Таннеру в глаза, она вышла. Она миновала коридор и перешла в вагон первого класса. Дверь в их купе была открыта. Таннер угрюмо смотрел в окно. Он резко повернулся к ней и вскочил:
— Господи, Кит! Где ты была?
— В вагоне четвертого класса. — Ее била жуткая дрожь, так что она не смогла, как ни старалась, придать своему голосу беззаботность.
— Да ты посмотри на себя! Иди сюда. — Его тон вдруг стал предельно серьезным. Он втащил ее внутрь, запер дверь, помог сесть и не мешкая принялся доставать из своих чемоданов вещи, раскладывая их на сиденье. Она оцепенело наблюдала за ним. Через минуту он уже держал у нее перед лицом две таблетки аспирина и пластмассовую чашку.
— Прими это, — скомандовал он.
В чашке было шампанское. Она сделала как он велел. Потом он показал на фланелевый халат на противоположном от нее сиденье.
— Я выйду и постою в проходе, а ты тем временем снимешь с себя все до последней нитки и наденешь это. После чего постучишь в дверь, я войду и помассирую тебе ступни. И никаких «но». Живо за дело. — Он вышел и катнул за собой дверь.
Она задернула шторы на внешних окнах и сделала все как он велел. Халат был мягким и теплым; она немного посидела в нем, съежившись на сиденье и поджав колени. Потом налила себе еще три чашки шампанского, быстро осушив их одну за другой. Только после этого она тихонько постучала в стекло. Дверь приоткрылась.
— Можно? — спросил Таннер.
— Да, да. Входи.
Он сел напротив нее.
— А теперь упрись ногами сюда. Я натру их спиртом. Так что же все-таки произошло, а? Ты что, спятила? Хочешь подхватить пневмонию? Что случилось? Где тебя носило? Я тут чуть с ума не сошел, бегая по всем вагонам и спрашивая, не видел ли тебя кто-нибудь. Я же не знал, куда, черт возьми, ты пошла.
— Я же сказала. Я была в вагоне четвертого класса с туземцами. А вернуться назад не могла, потому что между вагонами нет прохода. Чувствую, как пошло тепло. Смотри, не перетрудись.
Он рассмеялся и принялся тереть еще пуще.
— Такого со мной еще не бывало.
Когда она окончательно согрелась и успокоилась, он дотянулся до лампы и почти до конца прикрутил фитиль. Потом перебрался на ее сторону и сел рядом. Рука обняла ее за талию, и она снова почувствовала давление. Она не находила слов, чтобы его остановить.
— Ты в порядке? — тихо спросил он хриплым голосом.
— Да, — сказала она.
Минуту спустя она нервно прошептала:
— Нет, нет, нет! Кто-нибудь может открыть дверь.
— Никто ее не откроет. Он поцеловал ее.
Вновь и вновь в голове у нее отдавался стук колес, говорящих: «Не сейчас, не сейчас, не сейчас, не сейчас…» А перед мысленным взором вставали глубокие пропасти в струях ливня, залитые водой. Она погладила его затылок, но ничего не сказала.
— Милая, — пробормотал он. — Просто сиди тихо. Не шевелись.
Больше она уже ни о чем не могла думать, пропасти исчезли, голова была совершенно пустой. Она ощущала лишь мягкое прикосновение шерстяного халата к коже, а еще — близость и теплоту существа, которое ее не пугало. В оконные стекла бил дождь.
11
Крыша гостиницы ранним утром, покуда солнце еще не выглянуло из-за близлежащего горного склона, как нельзя лучше подходила для завтрака. Столы были расставлены вдоль края террасы, выходящей на долину. В зеленевших внизу садах свежий утренний ветер лениво шевелил фиговые деревья и высокие стебли папируса.
Чуть поодаль росли деревья побольше, в чьих ветвях аисты свили себе громадные гнезда, а у подножия склона бежала река, катившая мутно-красные воды. Порт сидел, пил кофе и наслаждался запахом омытого дождем горного воздуха. Прямо под ним аисты учили своих птенцов летать; трещеткообразное карканье взрослых птиц смешивалось с пронзительными криками махающих крыльями юнцов.
Пока Порт наблюдал за ними, на террасу поднялась миссис Лайл. Ему показалось, что выглядит она на редкость мрачной. Он пригласил ее за свой столик; она подозвала старого араба в низкопробной, розового цвета униформе и заказала чай.
— Благодать! Как тут живописно! — сказала она. Порт обратил ее внимание на птиц; они наблюдали за ними, пока не принесли чай.
— Скажите, ваша супруга добралась благополучно?
— Да. Но я толком не видел ее. Она еще спит.
— И неудивительно. После такой кошмарной поездки.
— А ваш сын? Все еще в постели?
— Какое там! Уже на ногах, пошел повидаться с каким-нибудь Саидом. По-моему, у этого мальчишки рекомендательные письма к арабам в каждом городишке Северной Африки. — Миссис Лайл задумалась. Через минуту она сказала, резко на него посмотрев:
— Надеюсь, вы не якшаетесь с ними?
— Вы имеете в виду с арабами? Ни с кем лично я не знаком. Но с ними трудно не якшаться, ведь они здесь повсюду.
— Я говорю о социальных контактах с ними. Эрик круглый дурак. Он бы не заболел, если бы не эти мерзавцы.
— Заболел? По мне, так он выглядит вполне здоровым. Что с ним?
— Он очень болен. — Ее голос прозвучал издалека; она посмотрела вниз в сторону реки. Потом подлила себе еще чаю, предложила Порту печенья из жестяной коробки, которую захватила с собой наверх, и более твердым голосом продолжила: — Они все заражены, ну, вы понимаете. И вот вам результат. Я потратила чертову уйму времени, чтобы заставить его как следует лечиться. Он недоумок.
— Кажется, я не совсем понимаю, — сказал Порт.
— Да инфекция, инфекция, — нетерпеливо сказала она. — От какой-то грязной арабской девки, — добавила она с необыкновенной яростью.
— А-а, — произнес Порт уклончиво. Теперь ее голос прозвучал менее уверенно:
— Мне говорили, что такие инфекции могут передаваться от человека к человеку даже прямым путем. Вы верите в это, мистер Морсби?
— Я, право, не знаю, — ответил он, глядя на нее с некоторым удивлением. — О таких вещах болтают много чепухи. Думаю, врачу лучше знать.
Она протянула ему новое печенье:
— Я не осуждаю вас за нежелание обсуждать подобные вещи. Вы должны меня извинить.
— О, я ничего не имею против, — возразил он. — Но я не врач. Вы понимаете.
Она, видимо, пропустила его слова мимо ушей.
— Это отвратительно. Вы правы.
Половина солнца уже выглянула из-за края гор; через минуту-другую начнет припекать.
— А вот и солнце, — сказал Порт. Миссис Лайл собрала свои вещи.
— Вы долго собираетесь пробыть в Бусифе? — осведомилась она.
— У нас нет никаких планов. А вы?
— О, Эрик составил какой-то безумный маршрут. Я думаю, мы отправимся в Айн-Крорфу завтра утром, если только он не решит уехать сегодня днем и провести ночь в Сфисифе. Там должна быть весьма приличная маленькая гостиница. Не такая шикарная, как эта, конечно.
Порт обвел взглядом покосившиеся столы и стулья и улыбнулся: