Любовь и корона - Елена Езерская

— Успокойся, — Александр прижал любимую к себе. — Это был страшный сон, всего лишь сон! И он уже ушел.

Все хорошо, ты со мной…

— Нет, это был не просто сон! Это дурной знак! Александр, умоляю тебя, отмени дуэль!..

— Это невозможно, — покачал головой Александр.

— Но милый…

— Я не могу, этот человек оскорбил тебя!

— Но он не знал, кто ты, не знал о нас с тобой! Он ничего не знал!

— Это ничего не меняет!

— Умоляю тебя!

— Ольга, сам Бог послал мне тебя, разве он захочет так скоро отнять у меня это счастье? Он на моей стороне, несмотря на твой сон.

— Стоит ли испытывать судьбу?

Не будет тебя — незачем и мне жить!

— Я тебе обещаю — я не умру, — Александр нежно поцеловал Ольгу, все еще не оправившуюся от ночного кошмара, в открытое плечо.

— Ну почему, почему ты так спокоен?!

— Оля, пойми, эта дуэль — проявление обычной, человеческой жизни. Которой у меня никогда больше не будет.

У меня никогда не будет роскоши поступать свободно, по своему разумению.

— Роскоши добровольно подставлять себя под дуло пистолета?

— Ты забываешь — я хорошо стреляю!

— Ты говоришь о жизни обычного человека, которой тебе не хватает. Но понимаешь ли ты, что обычные люди умирают и оставляют тех, кто их любит, тех, кто никогда не сможет их забыть? — Ольга собиралась зарыдать.

— Я согласен стреляться каждый день, лишь бы слышать от тебя такие слова…

И влюбленные снова соединились, отрешившись от мира и его проблем…

А Репнин, все еще не теряя надежды на лучшее, вез друзей в Зимний.

Выходя из экипажа, он просил Долгорукого ожидать их в карете, а Корфа — следовать за ним. Друзья стремительно взбежали по широкой мраморной лестнице и направились к кабинету Александра. Наследника там не оказалось, и Репнин, предполагая, что тот может быть зван к императору, велел Корфу оставаться здесь, сам же решительно прошел по галерее к приемной Николая. Там его встретил Жуковский, отправленный императором на поиски цесаревича и его адъютанта. Николаю уже донесли о том, что Александра и его помощника видели на вчерашнем балу. Император впал в гнев и принялся с рассвета кричать на воспитателя своего сына.

— Несмотря на наш прямой запрет, Александр находился вчера на балу, и его видели танцующим с Калиновской!

— Есть ли уверенность, что это был именно Александр? — попытался защититься Жуковский. — Потоцкий устраивал маскарад.

— Вот именно — маскарад! И наследник воспользовался этой возможностью. А что говорит наш юный друг — поручик Репнин?

— Я еще не видел его.

— Так разыщите его, Василий Андреевич, разыщите! — Николай негодовал и еле сдерживался. — Если он не ездил на бал с Александром, значит, он не справляется со своими обязанностями. Если был там и ничего нам не рассказал, значит, они заодно, и Репнин нарушил мой приказ.

— Я сделаю все, что в моих силах, Ваше Величество, — поспешил заверить его Жуковский.

— Это вы во всем виноваты!

Польша покорилась российскому императору, а его сын покорился полячке! Вся Европа будет смеяться над нами.

— Помилуйте, Ваше Величество, но именно вы настаивали на том, чтобы с Александром обращались, как с обычным ребенком. Иначе он вырос бы заносчивым и самодовольным.

— Похоже, в список ваших прегрешений необходимо внести еще и дерзость! — окончательно разгневался Николай. — Это вы вбиваете в голову моего сына вредные мысли и тревожите его душу несбыточными мечтами! Откуда у него эта иллюзия, что он может изменить свою судьбу? Мой сын мечтает жить обычной жизнью! Вы только подумайте!

Да он должен как можно скорее расстаться с этим опасным заблуждением!

— Уверен, Саша возьмет себя в руки и примет монаршую долю, — сдержанно, но очень твердо сказал Жуковский. — Но все же нам следует быть внимательнее к нему.

— Я знаю, что происходит у меня на Камчатке, а собственного сына не в силах найти во дворце! — никак не мог успокоиться Николай.

— Возможно, он на стрельбище? — осторожно предположил Жуковский.

— Василий Андреевич! — укоризненно покачал головой император. — Когда последний раз вы его там видели? Калиновская — вот что затмило Александру весь мир! Бросил дела. Все. время проводит с ней!

— Я полагал, вы изменили свое мнение о Калиновской, — удивился Жуковский.

— Я редко меняю свое мнение. Мне пришлось всего лишь смириться с этим положением. По совету наставника моего сына.

— Помнится, однажды вы позабыли об аудиенции со своим братом, поддавшись чарам одной юной красавицы…

— Это совсем иное дело, — отмахнулся от воспоминаний Николай.

— Иное? Чем же? Вам кажется опасным, что она старше и опытнее Александра в делах сердечных?

— И потому что она полячка! — заносчиво добавил государь.

— Однако ваш брат Константин…

— Да-да! — перебил Жуковского Николай. — Женился на полячке.

Вы можете мне не напоминать об этом — я знаком со своей родословной! Но в моей семье этому не бывать! И польский вопрос я считаю закрытым!

— Ваше Величество! Пребывание Польши в составе России, безусловно, несет благо этой стране. Однако в Варшаве неспокойно. Поляки по-прежнему не доверяют нам. И любят смотреть больше не на Восток, а на Запад. И в этом контексте брак наследника с польской княжной мог бы существенно укрепить наши позиции.

— А я не желаю застаиваться на ближних рубежах! Россия должна смотреть еще дальше на Запад. Там германцы, австрияки, англичане, в конце концов. Так что и не мечтайте — брака с Калиновской не будет!

Поставив эту жирную точку в конце разговора, Николай сказал, что ждет к себе Репнина и сына, а Жуковскому вместо того, чтобы защищать совершенно безнадежное предприятие, уже давно пора найти этих безответственных мальчишек и велеть им явиться в его кабинет. И поэтому, когда Жуковский столкнулся в коридоре с Репниным, он страшно обрадовался — хотя бы один здесь!

— Слава Богу, вот и вы! — бросился Жуковский навстречу Репнину. — Его Величество желает видеть вас, и немедля!

— Василий Андреевич? Что-то случилось?

Репнин весь внутренне сжался — неужели вчерашние события уже известны государю?

— Надеюсь, что нет, — ответствовал Жуковский, провожая Репнина в кабинет Николая. — Государь хотел взять у вас отчет в соответствии с разговором, который давеча у вас с ним состоялся.

И, надеюсь, у вас есть, что ему сказать.

Николай встретил их, — сидя за рабочим столом и напряженно постукивая пальцами по зеленому сукну, натянутому на крышку.

— Мне нравится, как вы работаете, Репнин, — издалека начал император. — Василий Андреевич вами доволен. Как вы там замечательно о нем сказали? — обратился он к наставнику.