Обретение - Александр Юрин

Чита вытер рукавом вспотевший лоб — вконец утратил галантность.

— Так что же получается… Этот монастырь… не что иное, как звездолёт?

— Ты чего сбрендил? — Славка покрутил указательным пальцем у виска. — Думай, чего несёшь. Там ни окон, ни дверей. Трубы печные торчат. Да и звездолёт из камня… Над тобой любой писатель–фантаст посмеётся.

— Но тогда что же это такое? — Женя заломила кисти рук.

— Да, это корабли — в вашем понимании этого слова, — Михаил посмотрел на небо. — Но они не летают в космос. Это, вообще, абсурд. Всё дело в вере и в гравитации… — Монах хотел было сказать что–то ещё, но видимо, передумал.

— Офигеть! — присвистнул Чита. — У нас под боком — призрак научной фантастики, а мы и в ус не дуем!

Ребята живо обсуждали поднятую Читой тему. Молчал лишь Димка. Он обхватил голову руками и силился сосредоточиться на только что услышанном. Это походило на бред, но одновременно затрагивало потаённые участки души, в которых сохранились крупицы утерянной истины. Так или иначе, но Димка и без объяснений знал, что отец не мог причинить вреда Юрке, тем более убить. Тогда что же было всему виной? В обличии чего предстал бездушный палач? Какие цели вынашивал? Вопросов — тьма. И Димка знал, кто может дать на них ответы.

Димка отдёрнул руки от головы. Глянул на задумчивого Михаила. Физически он был тут, на поляне, но вот мысленно — где–то далеко.

— Откуда вы знаете про Юрку? — спросил Димка.

Михаил медленно повернул голову. Мутный взор сызнова заблестел. Дрогнули тонкие губы.

— Я встретил его там, под землёй, в катакомбах монастыря, что исчез.

Димка резко подался вперёд.

Ребята тут же притихли.

— Кто его убил? — вновь спросил Димка. — Что сталось с отцом?

Михаил медлил.

— Отвечай! — закричал Димка, не в силах сдержать собственных эмоций. — Ну же!..

— Земля под храмом давно проклята. Ещё до крещения Руси на ней располагалась деревня языческого племени. Когда пришли христиане, её обитателям пришлось бросить исконные территории и уйти под покров леса — они верили, что лесные духи защитят их от иноверцев. Думали, но всё вышло наоборот. Деревню сожгли, святыни осквернили, а бежавших выследили и перебили, как диких зверей. Осталась лишь одна полоумная старуха, пропахшая табаком, что дни напролёт читала непонятные заклинания. Её пытались крестить в наспех сколоченной церквушке, дабы сломить волю. Однако ничего не вышло, — Михаил помолчал. — Небо затянулось тучами, с икон засочилась кровь, порыв леденящего ветра задул свечи. С птицами творилось поистине что–то немыслимое: они бились о стены церкви и замертво падали наземь. Их кровь царила повсюду, собиралась из отдельных ручейков и стекала в целые озёра. А старуха кричала во весь голос, словно полоумная, силясь заглушить бушующую снаружи стихию. В колокольню ударила молния. Церковь вспыхнула, как спичка. Все кто находились внутри — сгорели заживо. Они долго и томно кричали. Но помощи было ждать неоткуда. Пламя не преклонялось перед водой, оно лишь бросалось на очередные постройки, будто почуявший запах крови зверь… К пепелищу долго не решались подойти. Когда всё же осмелились — испытали шок. Среди обгорелых тел нашли ту самую старуху — на её теле не оказалось следов пламени. Только отпечатки человеческих рук, в особенности на лодыжках… Никто не знал, что это могло значить. Прибывший из Константинополя священник посоветовал захоронить тело подальше от поселения. Его послушались, но было уже поздно. Старуха выполнила последнюю волю своих соплеменников. Она воззвала к чему–то свыше.

— И что же произошло? — спросил Димка. — Кто приходил?

Михаил пожал плечами.

— Приходило что–то, но это был вовсе не Он.

— Как это? — не понял Славка.

— Неизвестно чему поклонялось то племя. Его жителей посчитали фанатиками, что приносят жертвы несуществующему божеству. Однако бог этот оказался реален. И в ту ночь с небес спустился именно он. Чтобы исполнить последнюю волю вскормивших его.

— Так ведь не бывает, — не поверил Чита. — Разве могут люди вырастить своего бога?

Михаил склонил голову.

— Если долго во что–нибудь или в кого–нибудь верить — это что–то или кто–то непременно материализуется в действительности. А если, вдобавок ко всему, щедро накормить прибывшего из далека гостя, то он неизменно вернётся обратно… или же и вовсе поселится на столь благодатной земле. Язычество — вовсе не культ. Не смотря ни на что. А всё происходящее, только лишний раз доказывает, насколько разнообразна Вселенная. Или то, что Ей предшествовало.

— Но зачем оно трогало старуху за ноги? — тихо спросила Женя.

Славка испуганно глянул на девочку.

Михаил перекрестился.

— Видишь ли, дочь моя, старуха попросила своего бога проклясть землю, на которую ступили иноверцы.

— Господи! — Чита хлопнул себя по лбу, однако тут же спохватился и осторожно проговорил: — А может не стоит?

Михаил кивнул.

— Испортить землю можно было только так. Потому старуха и не сгорела в огне. Её осквернённое тело предали земле, праху Творца.

Славка выдохнул.

Димка шмыгнул носом.

— Так что случилось под землёй?

Михаил ответил грустным взором.

— Проиграв первое сражение, дьявол выбрал своим пристанищем именно эту землю. Подвалы спустившегося много позже монастыря.

— Но почему? — вновь спросил неугомонный Чита. — Ведь не вяжется это — дьявол и храм божий.

— Я объясню, — охотно кивнул Михаил. — Я уже упоминал в своих речах священное писание. Твари будут дарованы два шанса — две битвы, — после чего она окажется навеки заточённой в аду. Последний монастырь был отправлен на проклятую землю целенаправленно — чтобы дьявол смог повторно взлететь. Так Всевышний собирался проверить рентабельность системы: излечилась ли та от себя же самой или и вовсе погрязла в похоти и лжи. Дьявол знал это и принялся ждать… И вот, дождался, — Михаил глянул на сопящего Димку. — Я встретил твоего брата в туннеле под монастырём, куда он ступил вслед за отцом. Мальчик потерялся и испытывал страх. Я услышал стук его сердца — именно в тот момент мне всё стало ясно. И я испугался тоже. Я понял, что час пробил. Но, тем не менее, я попытался сотворить чудо, — Михаил сокрушённо вздохнул. — Однако у меня ничего не вышло. Сподобиться на чудо способен лишь Всевышний — мой же удел: наблюдать и ждать свершения священного предписания. Я отвёл Юрку в свою келью и жестом приказал ждать меня. Я не мог разговаривать, потому что иначе оно услышало бы меня. Мальчика я укрыл — это нелегко, но я справился. Дьявол оставался слеп до последнего. Но…

— Что?.. — одними губами прошептал Димка, мысленно уже готовясь к самому худшему.

— Я не учёл, насколько яркой окажется искра пятого солнца. Когда я увидел Юрку входящим в алтарный зал, то первое, что пришло на ум: мальчиком движет любопытство. Однако как только твой брат заговорил с Мраком, я понял, что ошибся и тут. Это было не любопытство, это был страх за отца. Последний познал истину и лишился рассудка. С взрослыми так часто. Сегодня же, повстречав тебя, Димка, я окончательно уверовал в то, что дьявол завладел частицей солнца. Искрой, что в скором времени должна была стать новой звездой. Точнее двойной звездой. Звездой, у которой оказался бы брат–близнец. Это всё про вас с братом, Димка, — Михаил улыбнулся и протянул руку.

Димка поднялся на ноги, шагнул к монаху, сам не понимая, что именно им движет в данную минуту. В голове надулся мыльный пузырь. Его радужная оболочка отсекла реальность. Димка оказался посреди звёздного неба. Нет, не посреди — в самом центре гигантского звёздного скопления. Мимо на умопомрачительных скоростях проносились кометы и астероиды. Вращались разноцветные планеты. Мерцали соседние галактики и туманности. А рядом, буквально в нескольких шагах, застыл его брат, Юрка. Димка протянул руку навстречу брату. Тот улыбнулся, потянулся в ответ. Сердце дрогнуло в груди. Да так, что пара пролетавших мимо комет рассыпались разноцветными искрами — это были слёзы Вселенной, плачущей по не рождённой Звезде. Димка заплакал, а Юрка совершил шаг на встречу. Лицо брата светилось непередаваемой радостью, но Димка чувствовал и её. В груди, под ямочкой. Это было живительное тепло, что стремительно растекается по всему телу, наполняя руки и ноги зарядами неисчерпаемой энергии. Хотелось творить, нести свет, согревать! Это был предел высшего естества, время Планка, момент, где зарождается жизнь! Пространство вспыхнуло. В тот самый момент, когда братья оказались в объятиях друг друга. Звёздная материя хлынула во мрак космоса, неся жизнь. Когда же плазма успокоилась… Димка увидел синее небо… раскачивающиеся кроны деревьев… пробивающееся сквозь сучья солнце. Услышал трель соловья, писк комара под самым ухом, шелест ветра в листве деревьев. Почувствовал запах леса, то, как приятно колет открытые участки кожи трава, а ещё… Ещё он ощутил боль в груди. Именно такую, какая приходит в момент утраты… Ноющая, тянущая куда–то вниз, расползающаяся по всему телу, словно проказа, она походила на тварь. Тварь, что нещадно пожирает душу! Точнее остатки души, потому что целостность была нарушена ещё изначально.