Речи любовные - Алиса Ферней

— О чем вы задумались? — спросил он, положив ей руку на запястье.

Это было первое прикосновение. И снова с улыбкой, словно держа ее в своей власти, повторил:

— Расскажите, о чем ваши думы?

Ей это показалось чуточку высокопарным, но она приняла галантную игру как нечто истинное, как некое обещание будущего. Ведь все это было прерогативой женщины: поддаться заинтересованному взгляду, не имеющему объяснения вниманию, наблюдать, как тебя соблазняют, и испытывать от этого наслаждение, отвечать тем же, нравиться, подстраиваться. Она прямо-таки утопала в чисто женских удовольствиях. Ее собственное лицо представлялось ей жаровней. Она до неприличия покраснела — столько же от возбуждения, сколько от робости. Он не выпускал ее руку, а она ее не отдергивала. Ей этого не хотелось. Рука блаженствовала, попав в сообщницы к ее спутнику, и уже перечеркнула всяческие условности. Она нашептывала своей хозяйке всякие приятные вещи о тайнах, ведомых лишь двоим, о том, что отношения с этим человеком сулят баснословные любовные услады.

6

А в это время еще в одной квартире шла подготовки к предстоящей вечеринке в клубе.

— Я был уверен, что ты не готова!

С такими словами Том Лагароль появился у Сары Петерсен. Она раздевалась, собираясь принять душ.

— Пришел бы позже, — бросила она ему, скрываясь в ванной комнате.

Те два года, что они были любовниками, она горячо отдавалась своему чувству, а он изменял ей напропалую. Она пробовала порвать с ним, считая, что он недостаточно ее любит. Но он мог не беспокоиться: стоило ему поманить ее, она не раздумывая бросалась к нему, по уши влюбленная и разряженная в пух и прах. «Недостаточно любит» — что это, в сущности, значит?

— Вечер начнется не раньше восьми, ты пришел слишком рано, — донеслось из ванной.

Он вышагивал взад-вперед по квартире, возмущенный донельзя, что приходится ждать, и даже полы его легкого пиджака разлетались.

— Не жди меня, поезжай, я приеду на своей машине, ты мне не нужен.

— Ну конечно, я знаю! — ответил он, не веря ни одному ее слову. Она нуждается в нем, это как пить дать, тут и обсуждать нечего. Да и какая женщина не будет счастлива рядом с таким красавцем, как он? Он был уверен, что дает своей избраннице все. На его лице появилась самовлюбленная улыбка. Мужчина может довольствоваться просто успехом в жизни, уверенностью в себе и в своем деле, лишь бы он не был излишне требователен ни по отношению к себе, ни по отношению к жизни. Том Лагароль сколотил немалое состояние, пожертвовав при этом первой женой, тремя детьми, всеми друзьями юности и интеллектуальными запросами, которыми некогда обладал.

— Чем ты сегодня занималась? — спросил Том Сару. В эту самую минуту Жиль Андре спрашивал Полину «Могу ли я звать вас Полиной?», а Луиза, нервничая и выказывая мужу безразличие, выбирала платье. Приняв душ и одевшись, Сара Петерсен принялась укладывать волосы. Том повсюду слонялся за ней: стоял перед стеклянной дверью ванной (ей видна была его фигура через стекло), следовал за ней по пятам от шкафа к шкафу и даже забрел в крошечную ванную, где стал глядеться в зеркало.

— Подвинься! И перестань любоваться собой! Но он и не думал ее слушаться.

— Как тебе моя рубашка? Не слишком мрачная?

— Нет! Лучше некуда.

До чего же красуется! Выглядело смешно, но почему — этого она бы не могла сказать.

— А теперь выйди! — приказала она.

Он медлил. Она испытывала раздражение, вызванное теснотой.

— Я что, не могу спокойно привести себя в порядок? — вскипев, заявила она.

Он, казалось, получал удовольствие от того, что нервировал ее. Тогда она решила изменить тактику.

— Будь добр, подожди меня в гостиной, я буду готова через две минуты, — мягко попросила она и почти с нежностью добавила: — Пойди плесни себе чего-нибудь.

Он вышел. «В конце концов, нужно уметь находить общий язык. До чего же люди восприимчивы и управляемы. Думают ли они хоть изредка, чего, в сущности, желают? Или же плывут по течению?» Не эти ли и им подобные вопросы служат началом распада пары?

Некоторое время спустя она подошла к нему сзади — он сидел в гостиной с бокалом в руках — и запустила пальцы ему в волосы.

— Ну так чем ты сегодня занималась?

Она не любила рассказывать, как проводит свое время. Это означало расписаться в полной своей ничтожности.

— Да так, ничем особенным.

— Как? — деланно возмутился он. — Моя жена не занята ничем особенным?

«Каким же он бывает заурядным!» — подумала она.

— Я не твоя жена.

— Извини, — рассмеялся он.

Ей было не до смеху. Мужчины такие боязливые, не поймешь, чего хотят. Ей не нравилось, когда он называл ее своей женой, у него недоставало ни смелости, ни желания жениться на ней или хотя бы жить вместе. Он залпом выпил виски и вскочил с бодростью, граничащей с возбуждением.

— Ну что, пошли?

— Я готова, — ответила Сара.

На ней было лиловое платье без рукавов, подчеркивавшее красоту ее узких плеч и округлых рук. Она была не просто хорошенькой, она знала, что требуется для того, чтобы быть хорошенькой, и в царящей в ее внешности гармонии не было места случайности.

7

— Так, значит, вы беременны и молчали об этом! Полина стыдливо улыбнулась. Ни за что на свете она не осмелилась бы признаться ему в том, что думала: он хочет стать ее любовником, но это невозможно, так как она ждет ребенка. Догадался ли он? Как бы то ни было, он заявил:

— И вы думаете, меня это остановит? Она кивнула.

— Но почему? — поинтересовался альковный голос. — Напротив, я так рад за вас.

Она жалко улыбнулась. Ей бы хотелось быть свободной, чтобы ничто не стояло между ними.

— Сами-то вы тоже этому, надеюсь, рады, — проговорил он, возможно, прозрев ее женское смятение.

И хотя она кивнула: о, конечно, — на самом деле это было не так: она была в отчаянии, чувствуя в животе и плоть будущего ребенка, и огонь желания. И разочарована, что он не поспешил еще сильнее убедить ее в твердости своих намерений. Но как ему было догадаться об этом женском отчаянии, ведь он был мужчина, а значит — свободен, и не ведал подобных проблем. Она была обманута в своих ожиданиях и молчала, не признаваясь себе в том, она уже ждала от него слов любви. Ей хотелось услышать от него то, что, по ее мнению, должно было сейчас последовать. Он мог бы, например, сказать: «Не беспокойтесь, у нас все впереди, я не спешу». Или что-нибудь более высокопарное: «Вы и я — это неизбежно». Ох как бы ей это понравилось! Но ничего такого он не сказал, поскольку для него это были очевидные вещи. Его тянуло к иному: насладиться в полной мере прелестью этих мгновений ожидания, первого свидания. Возможно, не сознавая этого, он заранее стремился защитить ее от мук, которые испытывали имевшие с ним дело женщины. Ему и в голову не пришло, что она в нетерпении и уже приходит в отчаяние и что нужно как-то помочь ей. Вместо этого он сказал: