Терапия испытанием - Джей Хейли

Терапевт объяснила Оскару, что она попросила его прийти, потому что его сестра несчастна и ей требуется помощь. На вопрос, была ли раньше сестра веселой и деятельной, Оскар ответил утвердительно. На вопрос, изменилась ли она и не потеряла ли интерес к жизни, Оскар снова ответил утвердительно. Терапевт спросила, не желает ли он помочь своей сестре. После длительной паузы Оскар ответил, что это не в его силах.

Мисс Симпкинс, безнадежно махнув рукой, сказала, что брат всегда говорит, что это не в его силах. Она рассказала, что брюки, в которых он пришел, – его единственные брюки, а рубашка – тоже единственная. Когда ей приходится их стирать, брат сидит в одних трусах и ждет. Ботинки его выглядят неношенными лишь потому, что дома Оскар ходит босиком, а на улицу вообще не выходит.

– Как давно вы не покидали дом? – спросила терапевт.

Оскар, задумавшись, посмотрел на нее и наконец ответил, что Довольно давно. Терапевт стала расспрашивать Оскара о смерти матери, но он ограничился сообщением, что это произошло давным-давно. Сестра уточнила, что это произошло девять лет назад, и рассказала удивительную историю. Без сомнения, Оскар был маминой гордостью и радостью. Он отлично учился в школе и поступил в колледж с намерением стать юристом. В колледже

Оскар учился на отлично, надеясь поступить в лучшую юридическую школу, и еще подрабатывал, чтобы оплачивать расходы на учебу. Плюс вел активную общественную жизнь. Мать с сестрой безмерно гордились им. Оскару было больно видеть, как много приходилось работать его матери, чтобы прокормить их с сестрой. Он очень любил маму и планировал, добившись успеха, обеспечить маме безбедную жизнь до конца ее дней.

Но мама внезапно заболела и вскоре умерла. Вернувшись после похорон домой, Оскар сел на диван в гостиной и уставился перед собой. На следующий день он не пошел на занятия. Сестра и друзья решили, что это временное расстройство после перенесенного шока и, оплакав свою мать, Оскар вернется к нормальной жизни. Но он не вернулся. Он сидел безвылазно дома. Друзья пытались уговорить Оскара вернуться в колледж – напрасно. Через какое-то время друзья оставили его и занялись своими делами. Сестра пыталась уговорить брата двигаться, но когда это ни к чему не привело, она стала выходить из себя и ругаться с ним. Мисс Симпкинс говорила, что он должен работать и содержать себя сам. Оскар не двигался. Она испробовала все, что могло, по ее мнению, заставить брата шевелиться. В какой-то момент сестра записала Оскара к психиатру. На приемах он говорил о матери абсолютно буднично и утверждал, что ему не хочется ничего делать. Устав возить брата на приемы и платить за безрезультатное лечение, сестра распрощалась с надеждой и на психиатрическую помощь. Оскар прекратил общение с психиатром.

Все эти годы мисс Симпкинс работала и содержала своего брата, не представляя, что еще можно предпринять. Он немного занимался уборкой в доме, но основную часть времени сидел в гостиной, как будто полностью уйдя в свои мысли. Оскар был очень вежлив и никак не походил на сумасшедшего. Просто он ничего не делал.

– И вот я без работы впервые за девять лет, и нам еле хватает на еду и выплаты по закладной, – печально говорила мисс Симпкинс. – А он продолжает ничего не делать. Мы потеряем дом.

– Что будет, если вы потеряете дом? – обернулась терапевт к Оскару.

– Это было бы очень плохо, – отозвался он.

Сестра грустно заметила, что тогда городские власти поместят его в специальное учреждение, чтобы была какая-то крыша над головой. Оскар согласился с тем, что это самый вероятный вариант.

– Я хочу помочь вашей сестре, – сказала терапевт.

– Я тоже хочу, но не могу, – отозвался Оскар.

Пока они разговаривали, сестра на глазах погружалась в депрессию. И терапевту, и ее руководителю стало очевидно, что большая часть потери ее интереса к жизни связана с этим парнем, просиживающим дома то, что представлялось раньше многообещающей жизнью.

Терапевт поговорила с Оскаром наедине и расспросила его о матери. Тот сказал, что любил ее, но смерть матери не стала для него таким уж ударом. Оскар скучал по ней, но не больше, чем любой другой сын, потерявший мать. Он просто не может ничего делать. Вероятно, если бы он начал делать что-нибудь, то смог бы продолжать делать это, но он просто не может ничего начать. Оскар согласился с тем, что будет либо голодать, либо его заберут в какое-нибудь заведение, если сестра не станет содержать его, но с этим он ничего не может поделать. Согласился и с тем, что бремя заботы о нем, вероятно, было одной из причин потери интереса к жизни у сестры. Оскар печально опустил глаза на свои пышные усы, когда определил ситуацию как патовую.

Составив план, терапевт снова вызвала мисс Симпкинс вместе с братом. Она спросила мисс Симпкинс, готова ли та вернуться на работу, если ее брат начнет трудиться. Мисс Симпкинс возразила, что ее брат никогда не будет работать. Однако после некоторого нажима согласилась, что, если брат действительно совершит невозможное, она либо вернется на старую работу, либо найдет новую и начнет снова интересоваться жизнью. «Но, – добавила мисс Симпкинс, брат никогда не выйдет на работу».

Терапевт обратила внимание Оскара на то, что сестра потеряла интерес к жизни и выпала из деятельного мира, когда почувствовала бремя от друга, сидящего у нее на шее и не собирающегося жениться на ней. Сестра потеряла стимул к жизни еще и потому, что в качестве награды за тяжелый труд имела лишь иждивенца в лице отменно здорового, но ничего не делающего брата. Теперь, когда приятель не обременяет сестру, следующий шаг – за Оскаром. Его сестра выйдет из своего заторможенного состояния и начнет жить полнокровно, если будет знать, что с братом все в порядке и он сам себя содержит.

– Уверен, что все именно так, – ответил Оскар, – но я ничего не могу поделать. – И он посмотрел на сестру своими большими глазами.

– Вы не могли заставить себя пойти на работу, – продолжала терапевт, – но я могу заставить вас это сделать. Я могу гарантировать, что вы пойдете работать. Однако вы должны согласиться сделать то, что я вам скажу, если вы все-таки не выйдете на работу.

– Сделать что? – спросил Оскар.

– Нечто такое, что заставит вас пойти работать, потому что вы не захотите это сделать. Однако сделать это вы можете с легкостью. Это займет всего лишь несколько минут и не доставит никаких проблем. Тем не менее вы скорее выйдете на работу, чем сделаете это.

– Ничто не заставит его работать, – сказала сестра.

– Это заставит, – подтвердила терапевт.

– Как-то не похоже, – продолжала сомневаться сестра. – Если это займет всего несколько минут, этого недостаточно, чтобы вытолкнуть его на работу.

– Я гарантирую, – уверенно повторила терапевт и торжественно оправила свое сари, как бы призывая в свидетели авторитет древнего Востока.

– Я должен согласиться, не зная с чем? – спросил Оскар, чуть ли не впервые произнеся предложение по собственной инициативе. Он выглядел озадаченным, и по мере того, как любопытство просыпалось в нем, лицо все более оживлялось.

– Вы должны согласиться сделать это, если не будете работать в понедельник, – сказала терапевт. – Я сообщу вам задание, когда мы останемся наедине, но вы сейчас должны согласиться выполнить его. Я уверена, что вы, с вашим образованием, можете достаточно легко устроиться на работу.

– Конечно, может, – вмешалась мисс Симпкинс. – У меня есть друзья, которые с удовольствием наймут его.

После недолгого обсуждения сестру попросили выйти из кабинета. Оставшись один на один с Оскаром, терапевт спросила:

– Готовы?

– Готов к чему? – спросил он.

– Готовы сделать то, что я вам скажу, если к следующему понедельнику не будете работать, – улыбнулась терапевт. – Вы сказали, что ничего не сможете сделать, но вы можете сказать мне «да». И я знаю, если вы согласитесь, вы слово свое сдержите, потому что вы честный человек.

– Именно поэтому я и не хочу легко соглашаться, – возразил Оскар. – Вы можете заставить меня сделать что-то ужасное.

– Ничего ужаснее вашего нынешнего просиживания жизни, – парировала терапевт.

– Я бы хотел все-таки заранее знать, что мне предстоит делать, – продолжал сопротивляться Оскар.

– Нет. Вы должны согласиться в темную. И вы никогда не узнаете, что это, если не согласитесь.

Оскар погрузился в раздумье так надолго, что терапевт начала подозревать, не забыл ли он о ее существовании. Затем, как будто справившись с каким-то внутренним препятствием, он, наконец, произнес:

– Хорошо, если не буду работать в следующий понедельник, я согласен сделать то, что вы скажете. Что я должен сделать?

– Вы должны сбрить свои усы, – ответила доктор Исмаил. Оскар ошеломленно уставился на нее. Он прикрыл рукой свою единственную ценность.

– Соглашение – между мной и вами, оно не для ушей вашей сестры, – уточнила доктор и, встав, указала ему на выход.