Королевский маскарад - Оксана Демченко

Тропка вывела всех троих по склону холма к поляне, круглой, большой, выпуклой – его безлесой вершине. Розовый свет заката мешался с синими тенями близкой ночи, блики костра добавляли тепла в краски зимнего вечера. У огня сидели двое. За их спинами нервно вышагивала Эриль-а-Синни, отлично знакомая Виолю. Чуть в стороне стоял еще один эльф, не особенно рослый, темноволосый, плечистый, подозрительно похожий на гнома. Виоль рассмотрел его повнимательнее, сочтя интересным противником для возможной завтрашней драки. И возмущенно фыркнул, отнеся по всем фамильным чертам к родне о-Рил, семье слабосильных архивных червей. Серо-зеленые глаза невысокого эльфа весело блеснули, и хран довольно перебрал копытами. Может, и получится побороться с незнакомцем. Но не теперь.

Виоль торопливо – мало ли как все сложится! – подскакал к Эриль, пока остальные рассаживались на бревнах вокруг костра.

– Эри! Слушай, ты здорово похорошела. Была такая тощая, издерганная, я и не рассмотрел…

– О да, – усмехнулась мудрая. – Ты слишком деятельно крутил головой. Неугомонный, раньше хоть из-за этикета молчал. Теперь бы натворил… И еще успеешь.

– Не сомневаешься в ней? – довольно подмигнул кентавр. – Ты прежде была куда менее решительной. Если что, ты объясни, мне ведь нетрудно там, на реке. Особенно теперь, когда я за вас за всех спокоен.

– Сэльви в важных делах не ошибается. Идем, я покажу, где тебе следует встать. Будешь слушать внимательно, отвечать коротко и по делу. И вообще – вести себя, как подобает взрослому эльфу. Никаких глупостей, никакой отсебятины!

– Шутишь? Я умею быть серьезным. Ну-у… иногда.

– Как подумаю, что тебя, заразу, еще раз воспитывать с младенчества, – ехидно сообщила Эриль, – становится не до смеха. Мало нам проблем с Кошкой Ли!

Обсуждая проделки Лэйли, глава Круга мудрых долины Рэлло подвела кентавра к самому костру и устроила там, развернув лицом к собравшимся. Теперь он оказался отделен огнем от живых. Точно напротив сидели двое – светловолосый воин и девушка, очень похожая на королеву. По правую руку от них устроились Сэльви с мужем, по левую – Эриль и тот невысокий широкоплечий эльф. Приятные у него руки, тяжелые, длинные… Виоль заподозрил наконец-то, что рассматривал мужа старинной знакомой. Снова фыркнул: вот никогда бы не подумал, что древняя знатная дама, хрупкая, возвышенная, тонко чувствующая музыку и вообще – алииа по рождению, обретет свое счастье с типичным рабочим гномом.

Королева села прямо и решительно глянула в огонь, послушно взметнувшийся, создавший высокий столб рыжего света. Хран пожал плечами. Так теперь ткут заклятия? Ни слова не сказано – а ведь отменно работает…

– Виоль-а-Дивир, – серьезно начала королева, и темное пламя в ее зрачках уже не отпустило взгляд храна, – ты отдал заклятию зимы всего себя, повинуясь воле королевы. Это долг, еще не избытый, – ты не мертв. И не оплаченный – ты не жив. Готов ли ты избыть долг, подчиняясь давнему слову, и принять плату, не зная ее?

– Готов, – охотно подтвердил Виоль.

– Долг и плату оговорим мы, собравшиеся тут, – продолжила королева. – Огонь сейчас живет, он слышит нас и исполнит решение в свой срок.

Пламя действительно качнулось, словно вглядываясь в каждого из сидящих в круге света. Согласно хрустнуло смолистым сучком. И хран ощутил, как холод заклятия, всю зиму донимавший его, даже ледяного, стал отпускать душу из своих острых когтей. Полупрозрачное тело наполнилось игрой рыжих бликов – словно огонь соткал в нем кровеносные сосуды. И потек, мерцая и наполняя странной радостью предвкушения. Виоль совершенно отчетливо осознал: не вернется он на серый унылый берег! Эта королева его не уступит безразличной реке.

– Отданное зиме исчерпается, когда ты пройдешь через огонь, и старый долг вынудит тебя уйти из мира. Плата за преданность вернет в него, – твердо сказала Сэльви. – Королева древней долины Рэлло забрала у тебя остаток прежней жизни. Я, живущее ныне Сердце эльфов, прошу принять новую. Семью моей дочери признают созданной по закону людей в день возрождения весны. Готов ли ты оставить прежнее имя для нового рождения? Если нет, назови иное теперь же. – Сэльви чуть быстрее добавила, явно поясняя: – Род эльфов а-Дивир более не существует, увы. Но это можно изменить сегодня.

– Я бы хотел сохранить имя, – охотно подтвердил хран, удивляясь снова той легкости, с которой он соглашается с каждым словом королевы.

Сэльви кивнула. Похожий на гнома муж Эриль негромко запел что-то басовитое, гудящее, как все заклятия подгорников. Сама мудрая тихо, неразличимо для слуха, зашептала слова на старом наречии эльфов. Королева протянула руки к огню, Орильр мягко придержал ее за плечи и тоже склонился ближе к пламени. Сидящая напротив девушка встала. Ее спутник также поднялся на ноги, коротко кивнул.

– Мы гордимся правом внести плату, – улыбнулся он храну. – Я, Кэльвиль-а-Шаэль, назову старшего сына именем, выбранным по слову королевы. В моей семье родится новый Виоль-а-Дивир. И пусть боги решат, что он унаследует от прежнего. Но уж обращаться с клинком точно научится, обещаю.

– И он будет знать, чем славен его род, – добавила девушка.

Королева с усилием выпрямилась, ее ладони до сих пор чуть светились, словно окутанные прозрачными лепестками огня. Единственная пошла по кругу, напевая нечто неразборчивое, явно на языке людей. Остановилась перед храном и тронула ладонью его ледяную грудь. Огонь впитался, обжигая и раня матово-прозрачную кожу.

– Слова сказаны и услышаны, – отметила Сэльви. – Мы избыли старый долг.

Она прошла к своему месту, села и устало поникла на плечо мужа. Рыжее пламя костра опало, выцвело, поляна погрузилась в глубокие сумерки позднего вечера. Только кентавр по-прежнему ощущал тепло огня.

– Домой! – решительно распорядился король, подхватывая на руки жену. – Срочно. Ох, не люблю я эти ведьминские штучки! Бледная, руки холодные, ну что за безобразие! Похудела, я сразу заметил, вот беда… И толку от моей магии эльфа? Седьмой круг, восьмой… Сэль, ты как?

– Прекрасно, – тихо прошептала ведьма, блаженно улыбаясь. – Я у тебя удачливая. У меня получилось.

– Ты упрямая, хуже гнома, – рассердился король, плотнее укутывая лицо жены пушистым воротником шубы. – Спи, донесу.

– Не-э-эт, – почти беззвучно, но решительно возразила Сэльви. – Помнишь деда нашего, Рртыха? Знахарь был – наилучший из всех гномов. Он мне сказал: когда просишь слишком многого и стоишь близко от мира неявленного, потом следует отдыхать. Вернемся – напьюсь, как угольщик.