Повести и Рассказы (сборник) - Владимир Покровский

Живоглот нервничал. Он твердо решил не вылезать из сейфа до тех пор, пока часы не пробьют двенадцать. В спешке (вот где проявляется недостаточный профессионализм) он забыл часы в кабинете. Он до того разнервничался по этому поводу, что начал воспринимать радиоволны.

Тогда он настроился на местную станцию и вдруг услышал: — …ское время ноль часов десять минут.

— Хо-хо! — сказал Живоглот и еще больше разнервничался (а Икс ждал у двери).

Живоглот начал отпирать принципиально неотпираемые замки. Загремели щеколды.

Икс приготовился. Сначала он сделался невидимым, но фотоноотгонятель сильно сужал и затемнял поле зрения, и тогда он его отключил. Скрипнул последний замок.

Дверь сейфа открылась так неожиданно, и Живоглот вылетел из нее так быстро, что Икс едва успел приготовиться. Но когда он увидел перед собой лысого, очкастого, гладко выбритого мужчину, в душу его закрат лись сомнения. Они, правда, быстро развеялись: аура, аромат и прочие имманентно присущие — все указывало, что перед ним сам Живоглот, только уж больно какой-то мерзкий. Так профессионал Икс потерял секунду. А Живоглот приобрел. Они одновременно навели друг на друга атомные обрезы и одновременно, с точностью до миллисекунды, нажали курки.

Раздалось два, как в таких случаях говорят, сухих щелчка — обрезы дали осечки. Потом еще два, еще.

Икс удивленно приподнял брови. Живоглот удивленно хмыкнул. Потом хмыкнул Икс, а Живоглот привел в движение брови. — Что за черт? — сказали они.

И выстрелили друг в друга из очень редкоземельных лазеров. Потом оскалили зубы и обдали друг друга ядом. Потом… Одним словом, много они еще чего делали, но вреда друг другу нанести не могли. — Контроль! — выдохнули они. — Не может быть!

И взявшись за руки, побежали в шеф-секураторский кабинет. На экране контроль-интеллектора красовалась цифра 1000. Она была выполнена художественно, в четырех красках, и порхали вокруг нее ангелочки с очень деловитыми лицами.

— Ну вот, — сказал Икс. — Вот и крышка всей вашей банде. Жаль только, не уничтожил тебя.

— Кстати, — чтоб чем-нибудь посторонним занять свой потрясенный разум, спросил Живоглот. — А почему ты так хотел убить именно меня? Все равно ведь Контроль.

— Тебя, Живоглот, — ответил ему бывший шеф-секуратор, — никакой Контроль не возьмет.

— Это точно, — самодовольно подтвердил Живоглот. — Кстати, ты арестован. Руки, пожалуйста, протяни!

Профессионал должен уметь проигрывать. В последний раз на этих страницах Икс изобразил кривую улыбку и протянул к наручникам обе руки.

Что же произошло? Какая нелепая случайность разрушила планы обоих наших героев? Не скроем, мы ее ждали. Мы точно знали, что чтото такое обязательно до Нового года произойдет. Да и не могло не произойти.

А случилось вот что. Майор-секуратор Пробка, герой эпизода с мозговым штурмом, во время вечернего патрулирования встретил на улице малышку лет пяти-шести с очень красивым бантиком в волосах. — Ты что? — ласково спросил он ее. — Тебе чего? Комендантский час.

— Я гуляла и заблудилась, — ответила крошка, отчего бравый майор окончательно прослезился и умилился.

— Да разве можно гулять одной, такой маленькой, да еще с таким бантиком, да еще ночью? — Дядя, — сказала девочка. — А у вас правда пинджак железный? — Правда-правда, — ответил Пробка. — У-ти моя ма-аленькая! И железной перчаткой (добрая душа!) погладил ее по головке.

В это время, сзади, налетает на него какой-то совершенно невменяемый штатский, впоследствии оказавшийся к тому же отцом девочки, грубо вырывает бедняжку из платонических объятий стража порядка и со всего размаху бьет ничего не понимающего секуратора током. И убивает. Так, по крайней мере, писалось в газетах.

Согласитесь, нелепо. Какой-то, прямо скажем, дурак, осатаневший от рвения и усталости, вздумал проявить человеческие чувства к охраняемому объекту и всю концовку нам испоганил. Вот если бы, скажем, победил Икс! Добро, заключили бы мы в конце, всегда торжествует, по крайней мере, в книгах, авторы которых предпочитают читателя не огорчать. Или, например, Живоглот в равной борьбе расправился бы с узурпатором. А? Какой мрак, какие сильные чувства, какая глубокая философия во всем бы этом сквозили. Безысходность! О, она бы многие струны затронула. А какой роскошный финал потерян — я имею в виду одновременную смерть обоих! Нет, откуда ни возьмись майор Пробка и этот сумасшедший папаша!

Мы так и знали, так и думали, что все кончится какой-нибудь несуразицей. Уж не хочет ли автор сказать, — ядовито прошипят недоброжелатели, — что сам народ помешал герою расправиться со злодеем? Уж не намекает ли он, что не надо было восставать против зла? Много чего скажут недоброжелатели или слишком серьезные анализаторы морали произведения.

Со своей стороны уверяем читателя, что ни о чем таком мы не думали и ни на что такое не намекали. Мы и сами в недоумении: какой вывод следует из этой истории? Какой-нибудь да следует, это уж непременно.

Скажем, такой: автор не умеет строить свои рассказы. Что ему стоило взять да и сделать Икса предводителем горожан. Трудная это оказалась задача, плохо соединялись они.

Тем более что и сам Икс повел себя на суде странно. Он, в частности, уверял суд, что к покушениям, удачным и неудачным, на «простых» секураторов он никакого отношения не имеет. Ну врет, ну изворачивается, ну трусит просто! Что, мол, все эти покушения — дело рук самих горожан? С больной головы на здоровую переваливает. Потому что, если так, — что ж они восстание не подняли? Что ж не заявили во весь голос протест?

Поэтому автор просит читателя никакой особой морали из рассказа не выводить, а принять просто — как любопытный эпизод из эпохи Введения Вероятностного Контроля.

Нам осталось лишь сообщить, что Икс был осужден к пожизненному заключению, стараниями Живоглота отбыл в другой город, где Контроль к тому времени не был еще введен, но по пути постыдно сбежал из арестантского самолета — из страха якобы мести. Рассказывают, что осел он в какой-то банде, не из тех, которые за деньги преступления совершают, а которые против Введения (убейте, не пойму, в чем между ними принципиальная разница). А Живоглот все еще на секураторской службе. Недавно покинул город. Получил повышение. Старается, наводит порядок. И сейф увез. Иногда горожане вспоминают обоих, но без особого сожаления. До них ли? Иные времена, иные проблемы. И говорят между собой: вот придет еще такой Живоглот, вот мы тогда ему зададим. Мы уже ученые.

ЦВЕТЫ НА ГОЛОВЕ

У Желткова из Владивостока на голове выросли цветы.