Дракон поверженный - Питер Гамильтон

Капитан Лейт провел встречу с членами деревенской управы в наиболее подходящем для такого мероприятия месте – павильоне-беседке, представлявшем собой десять посаженных кругом больших деревьев со снежно-белой корой. Их кроны образовывали купол из листьев, пропускавший солнечный свет, но непроницаемый для дождя. Капитана серьезно встревожил тот факт, что в деревне не оказалось каких-либо значимых материальных ценностей. Врач в деревне был, но в медпункте обнаружили всего пять-шесть упаковок лекарств, срок годности которых давно истек. Как и в провинции Стенлейк, в случае серьезных заболеваний или несчастных случаев больных и пострадавших немедленно перевозили в Диксон или Мему-Бэй.

Когда Лейт поинтересовался количеством обитателей деревни, ему ответили, что их около шестисот. Это значительно превышало число, которое указывалось в данных магистрата Мему-Бэй. В таком случае здешние дома не в состоянии вместить всех жителей. Поэтому многие живут в лесу, где собирают паутину, ответили члены управы. Точного указания, где находятся собиратели паутины, капитан не получил. Ему сообщили лишь нечто в том роде, что следует «полкилометра пройти пешком по тропе на северо-запад, свернуть направо и пройти еще километр, затем перейти вброд ручей и направиться ко второй горной вершине в южном направлении…»

Лоренс был на сто процентов уверен, что жители деревни тайно насмехаются над капитаном Лейтом. Однако ему пришлось признать, что в таком поселении боевые отряды «ЗБ» вряд ли смогут разжиться чем-нибудь существенным.

Лейт принял решение отправить взвод 435NK9 проверить уровень технологии ткацкого центра. Поскольку он находился за пределами деревни, капитану понадобились проводники. Несмотря на то, что десантники беззастенчиво грабили жилые дома и мастерские местных ремесленников, жители деревни, выделенные в качестве проводников, сохраняли прежнюю вежливость и жизнерадостность.

Они рассказали десантникам о том, что, когда их прапрадеды поселились в этих крах, они привезли с собой бульдозеры и бетон и построили плотину на бурной реке, питаемой талыми снегами горы Хенкин. Построенная там же гидроэлектростанция обеспечивала потребности деревни и ткацкого центра в электроэнергии. В местной мастерской научились изготавливать необходимые для ремонта гидроэлектростанции детали, позволив не зависеть от каких-либо непредвиденных внешних обстоятельств.

Для Лоренса ткацкий центр был историей в полном смысле этого слова. Пять просторных, хорошо проветриваемых сараев со старомодными, шумно работающими ткацкими станками. Огромные клубки шерсти, превращающиеся в пряжу. Чаны с бурлящими, пузырящимися на огне красителями. Клацанье двигающихся взад-вперед мотальных машин.

Вязаные изделия из пряжи, полученной из ивовой паутины, превращались в превосходную водоотталкивающую одежду. На маленьких пикапах свитеры, пончо и одеяла отправлялись в Мему-Бэй, откуда в деревню привозились продукты питания и промышленные товары. Посмотрев на свитеры, выползавшие из недр ткацких станков, Лоренс отметил их консервативную расцветку и фасон – ничего похожего на экстравагантный яркий трикотаж, выходивший из рук Джеки Бомон.

Трое десантников принялись прикладывать к себе свитеры, желая убедиться в том, что они подойдут им по ширине плеч. Лоренс отнесся к этому довольно равнодушно. Он оценивающие оглядывал окружающую местность, еще не до конца избавившись от былой подозрительности. Деревня слишком сильно напоминала ему идеально замаскированную ловушку, в которую земляне могут легко угодить.

– Куда ведет эта тропа? – спросил он одного из проводников.

Вопрос был вызван тем, что вместо нормальной дороги в деревню из ткацкого центра вела лишь узкая тропинка, уходящая в чащу леса.

– Прямо к озеру, – последовал ответ.

– По ней часто ходят, – произнес Лоренс.

Датчики обзора показали ему изображения следов в подсохшей грязи и срезанные по краям тропы низкорослые кустарники.

– Что ты там увидел, Лоренс? – поинтересовался Киббо.

– Они говорят, что там – тропа, ведущая к озеру.

– Что это там, в озере? – спросил у проводника Киббо.

Лоренс заметил, как на лице аборигена мелькнула и тут же исчезла улыбка. Он наверняка собирался ответить, что в озере – вода.

– На озере находится храм, только и всего.

– Храм? – удивленно переспросил Киббо. – Какой храм?

– Спокойное место, куда приходят поразмышлять в одиночестве.

Киббо о чем-то коротко посовещался с Нтоко.

– Хорошо, пойдем проверим, что это за храм такой, – произнес сержант.

– Как пожелаете.

Проводника завали Дуэйн Гарсия. Ему было около пятидесяти. Круглое улыбчивое лицо, черные кудрявые волосы. С виду он был сильным крепким мужчиной. Именно так и должны выглядеть люди, ведущие здоровый образ жизни и постоянно связанные с физическим трудом на открытом воздухе. Лоренс подумал, что в этой деревне все до единого люди выглядят счастливо и жизнерадостно. Даже старики казались бодрыми, а о детях и говорить было нечего – беспокойные, забавные чертенята.

Вскоре на шагавших по тропе четырех десантников и двух проводников хлынул сильный ливень. Лоренс почти до пояса забрызгался грязью. Датчики его шлема были также залиты дождем, из-за чего картина окружающего мира казалась чуточку искаженной и размытой.

Дуэйн Гарсия натянул на голову капюшон своего вязаного свитера и радостно присвистнул.

– В честь кого построен этот храм? – полюбопытствовал Киббо.

– Мы не поклоняемся конкретным богам, – ответил Дуэйн. – Вселенная – природный феномен.

– Аминь! – шутливо заметил Лоренс.

– Так почему тогда вы называете это храмом? – настаивал Киббо.

– Это не храм в традиционном смысле слова. Мы называем его так потому, что его архитектурный облик – лишь дань отдельным историческим зданиям древней Земли. Человек, который разработал проект и построил храм, был близким другом моего деда. Скорее всего он очень расстроился бы, когда узнал, что люди называют его архитектурное детище храмом.

Путники преодолели небольшой подъем и оказались на каменистом возвышении, где лес был значительно реже, чем внизу. Они стояли на пугающе крутом склоне, обрывавшемся в горную долину, густо поросшей высокими деревьями. От представшего перед Лоренсом зрелища, от красоты дикой природы у него захватило дух и на ум немедленно пришло сравнение с мифической Шангри-Ла. Никаких сомнений в правильности сравнения он не испытывал.

На дальнем краю возвышалась гора Кензи, вторая по высоте вершина гор Митчелла – огромная зазубренная каменная стена, пики которой были покрыты толстым слоем снега. Немного ниже, на линии таяния снегов с грохотом обрушивались вниз на сотни метров мощные водопады и исчезали среди лесов. В солнечном свете мельчайшие брызги воды образовывали фантастической красоты радужные блики. Сама долина представляла собой пропасть между двумя похожими на исполинские крепости предгорьями Кензи, по дну которой протекала река с несколькими притоками.