Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович

Уж, кажется, какой ум — Н.О.Лосский. Даже книгу написал об интуитивизме. Мыслимое ли дело, о самом главном искусстве предвидеть и разгадывать за видимым невидимое. Но почитайте его собственные воспоминания. За день до начала мировой войны, когда всем его знакомым было уже ясно, что завтра-послезавтра начнется мировая бойня, он пребывал в самом безмятежном состоянии и решительно отказывался верить в такую возможность. За день! То же самое и относительно революционных событий.

Про писателей и поэтов говорить не приходится. Блок был человеком, всю жизнь, по крайней мере сознательную, ждавшим, как и другие его сотоварищи, революцию в виде Прекрасной Дамы, а, увидев мурло чекистов, удивился до самой последней степени. Еще больше удивился, когда в его поэтическую квартиру вместо Прекрасной Дамы революционным порядком вселилась пошлая еврейская семья и по квартире поплыл кислый запах какого-то варева с кухни.

И поэтому когда «это» наступило, то даже позволил себе что-то сказать о еврейском характере не очень лестное.

Теперь обратимся к вопросу более общему, — оглупляют ли человека все эти прелести мировой культуры с ее философией и литературой? Ведь не случайно же слово «интеллигент» стало почти бранным и произносится людьми положительного дела почти презрительно. Но ведь речь-то идет не о какой-то узкой секте придурков, зачем-то что-то читающих, что никому другому читать не придет в голову. Ведь, по правде говоря, противопоставление двух групп населения — народа и интеллигенции — сегодня просто анахронизм. Вся нация почти объинтеллигентилась, пройдя через общеобразовательную школу и всю систему пропаганды культурных ценностей и получая каждый день через телевидение и газеты очередной заряд этих самых «ценностей».

Однако, обратимся все-таки к рафинированным представителям интеллигенции как прошлого, так и настоящего, с этим, быть может не очень корректным вопросом, чтобы лично для себя сделать вывод для практического пользования, и невольно придем к выводу — да, оглупляет, и именно в той степени, в какой происходит это поглощение. Ведь и слово «интеллигент» означает человека, который является как раз чистым продуктом всемирной культуры, женихом Софии, мудрости...

Конечно, такой вывод будет все-таки неверен, так как, например, из такой философии полностью выпала святоотеческая литература, как и классическая античная. Ведь тот, кто внимательно читал Платона, его «Государство», например, мог бы, вооруженный знаниями христианского вероучения, увидеть реальное воплощение идей большевизма. А в других работах того же замечательного Платона, увидел бы все родовые пятна современной демократии с ее принципиальным аморализмом, и всеми фашизмами в придачу. Более того, узрел бы полное отсутствие какого-либо принципиального различия во всех этих учениях. Недаром же Платон в СССР до 1961 г. был запрещен. Даже самое поверхностное знакомство с Вольтером и Руссо оказало бы ему неоценимую услугу: он увидел бы, что и на тысячу километров нельзя приближаться России к теоретикам церковного погрома и абсолютистского деспотического государства. Из чтения Огюста Конта могли бы сделать вывод, что в случае крушения Самодержавия к власти придут не просто представители безбожного чиновничества, но представители самой мрачной жреческой деспотии, в которой все, вплоть до личной жизни и личного письма будет просматриваться и контролироваться, где будет единый политдень, партийные проработки и «ценные указания» на каждый день по всем направлениям человеческой деятельности. И установиться иудократия...

XI

Если бы мы взяли на вооружение незыблемость тех истин, которые произносятся священником с церковного амвона, каждый день, то и знание философии принесло бы неоценимую пользу. Точно бы усвоили, что любое учение, провозгласившее вражду к Церкви — полезным для народа быть не может, что убийства душепагубны, и что заповеди блаженства полезнее всех учений о светлом будущем. А философские знания помогали бы доказывать это себе и другим, пользуясь разработанным философией языком, как это делали и первые отцы Церкви.

Обладая хорошим вкусом к русскому языку, никто никогда не стал бы читать корявые книжонки по марксизму с их жаргонным слогом и неудобопроизносимыми понятиями.

И литература заняла бы нужное и весьма скромное место в общей системе образования и всей культуры ...играя роль поселковой сплетни. Да и «культуры» не стало бы, а была бы христианская жизнь. Все это важно понять сегодня, потому что сказанное относится не к прошлому, а к настоящему, и имеет самое что ни на есть практическое применение. И это применение совершенно не зависит ни от какой политической партии и политической конъюнктуры. Оно зависит от решения каждого человека.

В древне-церковной антропологии святые Отцы Церкви отличали ум духовный, непосредственно прозревающий истины, и рассудок душевный, рассуждающий и доказывающий. И если рассудок дискурсивный, рассуждающий, не опирается на ум, то его поражает та самая произвольность, бесцельность, необязательность, которая и была характерна для наших университетских философов предреволюционной поры, как, впрочем, и для теперешних публицистов и философов. Не увидев Бога, увидели силу коллектива, и все сплошь записались в социалисты. Отсюда и склонность к миру уж совершенно уголовному, ко всем этим эсерам и эсдекам. Гордость от знакомства с каким-нибудь очередным Нечаевым, вроде террориста Савинкова, что слишком хорошо известно. Конечно, нас сегодня героикой бандитизма в книгах и кино не удивишь. Мы все, так или иначе, как накануне катастрофы семнадцатого, обандитились, обворовались. С тем далеким временем нас, таким образом, объединяет одна культура, одна философия и одно, увы, достаточно грязное дело. Ведь мы плоды одного дерева, масонского просветительства, «гуманизма» безбожного, чисто мирского.

Культура распада и тления. На этой культуре нации не возрождаются, даже если часто вспоминать Кутузова и Суворова и читать долго и внимательно Чехова и Бердяева. У воров при таких воспоминаниях и при таком чтении не пропадает желание воровать, а у бандитов убивать. История знает много очень образованных воров и бандитов, начиная с тех же Ленина и Троцкого, Савинкова и Гоца с Гершуни в придачу, не считая Дейча, Свердлова и Чернова. Про образованных руководителей ГПУ и НКВД не говорю. Если бы они не уважали Толстого и Достоевского, Чайковского и Куприна и других столпов русской культуры и не видели в них для себя пользы, то мы бы их, этих «столпов культуры» и мастеров слова, век не увидели. Факт, сколь ни печальный по своим выводам, но по исторической реальности с ним решительно не поспоришь. Печально, но факт. Общее дело. О нем так мечтал Н.Ф.Федоров, и оно пришло. Но только не в виде всеобщего воскрешения, а прямо обратного процесса усыпления, но тоже дела почти всеобщего.

XII

Внушаемость людей сегодняшнего дня, воспитанников всеобщей культуры и исповедников религии «всечеловечества» поистине тотальна и ужасающа. Как и расколотость нации. Весь народ объинтеллигентился и обфилософствовался и стад доверчив, как младенец, и аморален, как Милюков. Он искренно, например, верит в то, что в политике есть действительно борьба групп и идей, и не понимает того, что в современной политике есть только спектакли по заранее написанным сценариям. И что все политические так называемые партии пекутся на одной кухне и их деятельность направляется из одного центра. И что в одном же центре пекут и демократию и патриотизм. Потому что только у одного власть имущего сословия имеется реальная власть и деньги, а все остальное — дело реализации, дело подставных лиц, марионеточных издательств и назначенных лидеров, очень часто чинов спецслужбы.

И эти беганья с кумирами национальной кухни, где готовятся пироги для всеядной культуры, и эти заглядывания в глаза мирового интеллигента — признает или нет он того или иного кумира нашего, все это есть следствие глубокой болезни национального духа, потерявшего себя в дебрях космополитических абстракций и пошлого атеизма. Недостаточно ведь провозглашать «историко-культурную ценность православия» и бегать кланяться кумирам языческого капища «всемирной культуры». Смею думать, что нельзя безнаказанно исповедовать две религии. На этом пути погибло много людей, и даже очень и очень талантливых и даже гениальных, как и народов, которые при демократиях готовы брести за всякими проходимцами в тайной надежде получить от них хотя бы рубль за свою преданность ворам и аферистам, всякого рода шишам и шпыням, рыцарям перманентной перестройки.