Северянин. Трилогия (СИ) - Лей Влад

А вот интересно…

Я сосредоточился и попытался войти в боевой транс, при этом не прекращал работать веслами. Получилось! Секунды за четыре‑пять. Ну да, сосредоточиться ведь сразу не получилось – весло бросить я не мог.

Так…а теперь попробуем вот это…

Я перешел в настройки, открыв их в интерфейсе, и выкрутил реалистичность на максимум. Причем все ощущения, включая болевые.

Конечно же, мне тут же выскочило предупреждение об опасности подобной манипуляции, но я его проигнорировал.

Так, сделано!

Я свернул интерфейс и вновь попытался перейти в «боевой режим».

Интересно. В этот раз получилось практически сразу. И секунды не прошло. И меня в прямом смысле накрыло навалившимися ощущениями: я буквально слышал высоту волн, видел ветер, чувствовал, что делали люди вокруг меня.

Удары волн о борт корабля подсказали мне, насколько глубока посадка драккара, насколько высоки волны: я слышал, в какую именно доску бьется вода, слышал, как она стекает по дереву. Я ощущал ветер всем телом, волосами, определял его направление и силу по тому, как он придавливает одежду к коже.

Я видел, как устал сидящий прямо передо мной Магнус, мой нюх обострился настолько, что я смог разобрать еле слышный запах бражки старика Уриксона, несколько капель которой упали на рубаху Корга, сидящего почти у кормы драккара.

Я прямо‑таки слышал, как напряглись мышцы Нуки, как он весь собрался, словно пружина, готовая распрямиться в любой момент.

Опасность! Я ощущаю ее! Чую. Где? Откуда?

Мой взгляд за долю секунды осматривает драккар и людей.

Страх! Кто‑то боится. Боится настолько, что я слышу этот страх. Кто? Ивар – молодой парнишка на носу корабля, особо отличившийся в обращении с луком. У парня талант. Но он весь вспотел, он нервничает. Почему?

Лук. Он укладывает стрелу, натягивает тетиву и стреляет в меня. Он боится. Он не хочет этого делать. Я вижу мурашки на его теле.

Стрела медленно летит в мою сторону, но рядом Нуки. Он знал, что Ивар выстрелит, поэтому был так наряжен. Он хочет убить меня? Нет. Я вижу его руку, медленно поднимающуюся вверх, чтобы поймать стрелу. Но я быстрее.

Стрела уже в моей руке, остановлена в нескольких сантиметрах от моего левого глаза. Ивар все же прирожденный стрелок.

Тут же на стрелу ложится рука Нуки.

Меня не собирались убивать. Зачем стреляли?

Мозаика складывается – Нуки учил меня и ждал, когда я попытаюсь воспользоваться полученными знаниями. Он ‒ не враг. Ивар ‒ не враг.

Все хорошо. Опасности уже нет. Но сам Нуки все еще в боевом режиме. Почему? Он думает, что я не пойму, что произошло. Думает, что я попытаюсь убить парнишку. Он хочет мне помешать. Но я и не собирался.

И я выпадаю из «боевого режима».

А, черт! Как же болит голова! Болит так, словно в нее загнали раскаленные гвозди.

– О, боги! – прохрипел я.

Нуки тоже выпал из «боевого режима». Он смотрит на меня с восторгом и гордостью.

– Рмор, я…

– Знаю. Уже понял. Голова болит…

– Это бывает в первый раз. Дальше будет проще.

– Почему? Почему так болит голова?

– Ты стал берсерком, но не для боя, – пояснил Нуки, – ты слушал и смотрел глазами берсерка, думал, как берсерк. Но не как воин, а как вождь…

Что за…

«Получено новое умение: «Разум Берсерка». Ранг: 0»

О! Система! Как всегда вовремя.

Как бы мне ни хотелось посмотреть новое умение, но сначала надо скрутить все ощущения в минус. От этой боли я рехнусь!

На это ушло секунд пять. Вот только никакого эффекта не было – боль не ушла. Она ощущалась, как и прежде.

Да что же это?

– Боль не… – начал было я.

– Отдохни. Она скоро пройдет, – попытался успокоить меня Нуки.

К черту!

Я просто вышел из игры. Не помня как, выбрался из капсулы. Боль не проходила. Голова раскалывалась, и я готов был выть, на стены лезть от боли. Готов был на что угодно, лишь бы она ушла.

А затем вдруг мне на все стало плевать. На то, что произошло в игре, на себя, на боль. И без того темная комната стала еще темнее, я осознал, что падаю, но мне было все равно.

Свет померк, я вырубился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 14 Изыскания

В себя я пришел от того, что кто‑то прямо‑таки громыхал кулаками или даже ногами во входную дверь.

Головная боль, вроде как, прошла. Но чувствовал я себя так, словно бы меня долго и нудно били, сбил грузовик, я упал с моста. А потом меня как – то оживили и все повторили по второму кругу.

С кряхтеньем, охами и вздохами (руки и ноги тряслись, навалилась неимоверная тяжесть и слабость) я все же смог подняться. Ну, как подняться, стал на четвереньки.

И это, казалось бы, простое действие заставило меня облиться потом. Что за хрень происходит? Заболел, что ли? Или это последствия того, что пережил в игре? Все же не нужно было скручивать болеощущения до «реальных». А ведь разрабы предупреждали.

В дверь продолжали ломиться, и я, поборов слабость, тошноту и темные пятна перед глазами, кое‑как, по стенке дополз до двери.

– Кто? – я еле выдавил из себе одно единственное слово.

– Игорек! Это я, Юра! – я попытался сообразить, кто сейчас стоит за дверью, и с горем пополам до меня дошло – Юрий Иванович. Что он здесь делает? Зачем приехал?

А, к черту! Зачем бы он ни приехал – мне нужна помощь. Чтобы хоть скорую вызвать, а то сам я уже, чувствую, до телефона, лежащего в спальне, на тумбочке возле капсулы, не доползу.

Я открыл дверь и в квартиру влетели трое. Хоть мне и было хреново, но я все же смог разглядеть гостей – мой куратор, тот самый дедок, Владимир Григорьевич, и лаборант Семен, суливший мне золотые горы за выполнение «религиозного квеста».

Дедок и лаборант бросились ко мне, подхватили, когда я уже было собирался рухнуть мордой в пол, аккуратно уложили на ламинат. Семен грохнул свою сумку рядом с моим лицом, проворно выхватил оттуда шприц и ампулу, набрал из нее жидкость и всадил мне иглу в руку.

– Что за… – попытался было спросить я о том, чем это они меня обколоть решили.

– Отдохни, это просто успокоительное, – заверил меня Семен, – тебе сейчас просто нужно немного поспать…

* * *

Я открыл глаза и огляделся. Где я? Кажется, дома. Прислушался к своим ощущениям: кажется, ничего не болит, слабость ушла, я больше не чувствую себя куском мяса, который готовят к тому, чтобы сделать из него отбивные.

– О! Вижу, ты проснулся.

Я повернул голову и увидел того самого старичка, главу научного отдела нашей конторы. Как там его? Владимир Григорьевич, кажется.

– А где Семен и Юрий Иванович? – поинтересовался я.

– Ушли. У них свои дела, – пояснил дедок.

– А вы?

– А я остался, чтобы контролировать твое состояние и объяснить, что с тобой случилось.

– И что же со мной случилось? – хмыкнул я.

– Скажем так, если говорить простым языком, то твой мозг начал работать очень интенсивно. Капсула подала сигнал об отклонениях в жизненных ритмах, и мы тут же прибыли, чтобы помочь…

Ага, так я и поверил! Куратор и глава отдела прилетели, как скорая помощь. Темнит что‑то дедок…если бы подобное случалось часто – в конторе была бы специальная группа, готовая в момент сорваться к игроку. Что‑то здесь не так…

– Интенсивная работа мозга? – нахмурившись, повторил я.

– Да, если хочешь – гиперактивность мыслительных процессов, – кивнул Владимир Григорьевич.

– Из серии «наш мозг работает на 3 % от номинала», – хмыкнул я. – А у меня что, на 100 % вдруг заработал?

– Ну не на сто, – хмыкнул дед, – процентов на 20, я бы сказал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Сколько я спал?

– Сейчас 9 утра, – ответил дед, – всю ночь ты проспал и должен чувствовать себя лучше. Как ощущения?

– Вроде нормально, – прислушавшись к себе, ответил я.

– Славно, – кивнул дед, – тогда поговорим.