Падение драконов - Кристиан Камерон

начали бояться и бросать камни куда попало, что не причиняло никому вреда, разве что разбивало лед на пруду.

Ветераны лесных битв укрылись среди деревьев, прямо на опушке, и за каждым стояло по два лучника. Целый час они сражались за броды ниже пруда и за берега Лили Берн против пятикратно превосходящего врага.

Строй был восстановлен.

На юге, по обеим сторонам моста, стояли демоны, и Моган насмехалась над врагами, а они не могли ответить, настолько сильные заклинания были на них наложены. Они просто шли вперед. Моган надоело убивать, и она ненавидела убивать своих, но ее заклинания не причиняли никому вреда. Она потянулась в эфир и попросила помощи.

Она ожидала увидеть Красного Рыцаря, но нашла юного Мортирмира.

— Мне нужна помощь!

Мортирмир выслушал ее и сказал:

— Мы пытаемся рассредоточить силы Эша.

— Но это мой народ! — рявкнула герцогиня.

— Сейчас будет, — резко ответил Мортирмир.

Волна почти невероятной силы прокатилась по Моган.

Она подняла свой топор, и сила хора позади нее сокрушила сеть заклинаний, прикрывавших других кветнетогов.

Орли, или Эш, или какая-то другая сила нанесла ответный удар прямо по ней.

Щиты прикрыли ее, щиты, которых она не ставила. Она постояла минуту, удивленная, что не умерла, и ударила снова. И снова. Не силой, а тонкостью. Не ложью, а правдой.

Орды напали на Альбинкирк в третий раз за день. Сэр Шон уже едва держался на ногах, а принц Окситанский был очень бледен под открытым забралом, а по правому набедреннику у него текла кровь. Но его оруженосец принес вино, и окситанские рыцари с принцем во главе запели, когда враги бросились вперед.

Это нападение было другим. Со стороны врага летели языки огня, пятьдесят или даже больше, и бились в укрепления и обереги древнего города.

И уничтожали их.

Новый архиепископ Лорики лежал, истекая кровью, на полу своего собора в Альбинкирке. Затем стали умирать люди на стенах. Огонь охватывал их и катился вперед, а за огнем шли боглины.

Принц Танкред погиб вместе со своими рыцарями, но сражался и не опускал щит до последнего. Сэра Шона снова и снова отбрасывали назад, и каждый раз он собирал ополчение и рыцарей и наносил ответный удар, пока не обнаружил, что он уже у основания городской стены.

Шел второй час боя.

Фронт сражения растянулся на десять миль, и время словно утратило свои свойства.

Шесть минут могут пролететь в одно мгновение или тянуться целую вечность. Этого времени хватит, чтобы произнести замечательную речь перед боем и выпить немного вина, или помолиться, или посидеть, уставившись в пространство.

Эдвард сделал все это. Люди очень тепло приняли его речь, составленную из слов императора: победа, немного добычи, все самое лучшее.

От молитвы было очень мало толку.

Теперь он стоял, глядя, как далекие монстры приближаются к линии маленьких красных флажков, и думал обо всем этом. О работе и убийствах.

Все пушки были давно заряжены. Люди стояли на местах. Запальники дымились в неподвижном воздухе, сорок нитей дыма вились на морозе, отмечая каждую пушку.

Далеко впереди, примерно в тысяче шагов, боглины миновали красные флажки. Эдвард полагал, что не должен отдавать приказы. Капитаны смотрели на флажки. Каждая пушка стреляла по-своему.

Ожидание длилось так долго, что Эдвард подумал, что его слов все-таки ждут. И тогда капитан одной из больших пушек опустил запальник.

Пушка грохнула.

В девятистах семидесяти шагах ядро пробило двух боглинов, расколотило челюсти третьему, выпотрошило четвертого и пятого, а затем упало на землю, смяв несколько двухсуставных ног, подпрыгнуло на мерзлой почве и снесло еще двух тварей, оторвало три-четыре ноги и покатилось, сокрушая конечности дальше. Ядро весило тридцать шесть фунтов и оставляло после себя борозду смерти, разорванных тел и жалких криков. И боглины не могли остановить его иначе, чем собой.

Пока оно убивало, выстрелила следующая пушка, а затем и третья.

Габриэль увидел вспышки, а затем услышал гром, когда большие пушки начали стрелять. Нанесенный им ущерб напоминал об атаке виверн, видимой за милю.

Словно подслушав его мысли, виверны поднялись из-за долины Лили Берн и куда-то устремились. Выводок Сизенхаг взлетел в воздух с моста, а за ним последовали еще три клана из Эднакрэгов. Но, словно уговорившись заранее, хищники не тронули друг друга: все они напали на вражескую пехоту.

Габриэль вздохнул. Пушки уже грохотали непрерывно.

С левого фланга вражеской орды вспыхнул фиолетовый свет. Один из фальконетов попал под удар, два десятка пушкарей погибли в огне.

Габриэль поднял жезл.

— Пора, — сказал он в эфире.

По всему полю боя, от Лили Берн до Альбинкирка, магистры альянса сбросили свои плащи и начали колдовать. Габриэлю показалось, что большие шары полупрозрачного света, похожие на стеклянные рождественские украшения, возникли вдоль всего войска: в основном золотые, разных оттенков, но был один красный, который патриарх создал в своем собственном странном стиле, и много зеленых, особенно на Лили Берн.

Пушки ревели и грохотали постоянно. Они освещали все сражение загадочным сиянием, напоминавшим о светлячках.

Орли, стоявший у брода, потерял терпение. Он призвал оставшихся в живых троллей и лучших демонов, он призвал виверн и хейстенохов. И они сомкнулись у брода, уже заваленного мертвыми телами. Стальные стрелы его врагов падали, как снег, и Орли воспользовался чужой силой, прорываясь сквозь медведей и древних ирков Тапио. Тапио нанес ответный удар, и Анеас, и Гас-а-хо, и Смотрит на Облака, и дюжина других шаманов поменьше.

Смотрит на Облака выпускал на монстров потоки ужаса, пугая их до полусмерти и заставляя сражаться друг с другом.

В хаос и смерть, в холод и ледяную грязь Орли вел свое войско. Анеас, творя заклинания, пошел ему навстречу. Его прикрывали несколько слоев защиты, а если что и проходило через них, ударялось в золотой баклер. Он сделал все, что только мог придумать: обман, манипуляции с природой, молния приближающегося грозового фронта.

Орли отбил все атаки или просто не заметил их. Он стоял на берегу ручья — и уже опустил копыто в черную воду. Их щиты встретились, выбив целый поток искр. Ирина выстрелила у Анеаса из-за плеча, и стрела отскочила от шкуры Орли, древко треснуло. Орли взмахнул топором, и Анеас отпрыгнул.

Анеас скользнул под удар, почти коснулся рукой груди Орли и выпустил последнее подготовленное крупное заклинание — три заряда белой молнии. Сын Эша будто бы их и не заметил. Анеас откатился в сторону, но недостаточно быстро, и тут же был ранен. Он сорвал с пояса томагавк, вскочил на ноги и метнул его…

И попал. Орли пошатнулся, но