Река голубого пламени - Тэд Уильямс

Адрес, который ему дали, привел детектива в небольшой район позади деловых кварталов, застроенный двух— и трехэтажными домами, где в прошлом веке, скорее всего, проживали молодые профессионалы, делающие успешную карьеру. Ныне же эти дома со своими старомодными двориками оказались под полосой городской надземки, тень от которой падала на добрую четверть квартала. Ему сразу представилось, как эта широкая тень каждый день наползает на окна — по графику, столь же предсказуемому, как и проносящиеся над головой поезда, и решил, что догадывается, почему дома, хотя и окруженные необычно большим свободным пространством, которому полагалось бы сделать их ценной недвижимостью, все же создают впечатление убогости, постепенного, но неотвратимого упадка.

Он остановился перед домом с номером 74. Та часть здания, что виднелась над высокой оградой, показалась ему немного чище по сравнению с соседними — или же ее хотя бы не так давно покрасили. Подойдя к калитке, Катур Рэмси нажал кнопку домофона и представился. Хотя ему никто не ответил, замок калитки вскоре щелкнул. Шагая к дому по длинной дорожке, он поймал себя на мысли о том, как впечатляют размеры участка. Пусть Ольга Пирофски всего лишь одна из двенадцати дядюшек Джинглов, но это шоу, в конце концов, невероятно популярно, и он предположил, что даже безликому актеру там, наверное, хорошо платят. Большая часть сада заросла и одичала, но все же его нельзя было назвать совершенно неухоженным. Здесь, за широкими живыми изгородями, вспоминалась предыдущая эпоха викторианских развлечений и скрупулезно продуманных детских игр. Сам же дом, хотя и небольшой по сравнению с участком, имел три этажа и несколько окон под разными углами относительно фасада.

Попытавшись представить, что испытываешь, сидя возле одного из этих окон и глядя на собственный сад, в котором можно заблудиться, Рэмси задумался над тем, насколько большой дом можно купить в этом городке за деньги, которые с него дерут по грабительской закладной за трехкомнатную квартирку.

На звонок в дверь долго не отвечали, что дало ему прекрасную возможность рассмотреть засохший рождественский венок, висящий возле двери, пожалуй, уже несколько лет, а не месяцев, и резиновые сапоги возле коврика.

Дверь приоткрылась, но лишь на несколько дюймов. Из-за цепочки на него уставился маленький блестящий глаз.

— Мистер Рэмси?

Он попытался как можно меньше походить на убийцу.

— Это я, мисс Пирофски.

Она замешкалась, словно все еще раздумывала над возможностью подвоха. «Господи, — подумал Рэмси, когда пауза затянулась, — а ведь она действительно очень напугана». Его краткая вспышка раздражения угасла.

— Если хотите, могу показать свои водительские права. Я вам звонил, неужели вы не узнаете мой голос?

Дверь закрылась, и на секунду он решил было, что допустил ошибку, но тут брякнула цепочка и дверь снова открылась, на сей раз шире.

— Заходите. — Ее легкий акцент сглаживал окончания слов. — Извините, что заставила вас стоять у двери как какого-нибудь «свидетеля Иеговы».

Ольга Пирофски оказалась моложе, чем он ее представлял после телефонных разговоров: подтянутая широкоплечая женщина под шестьдесят или чуть старше с густыми каштановыми, коротко подстриженными и наполовину поседевшими волосами. Но больше всего его удивила уверенность ее взгляда — совсем не то, что он ожидал обнаружить у дамы, разглядывавшей гостя из-за цепочки, проверяя, не наемный ли он убийца из шпионского боевика.

— Ничего. Я очень рад, что вы решили со мной встретиться. И если во время нашей встречи выяснится что-либо полезное, вы окажете большую услугу нескольких очень приятным людям.

Она махнула рукой:

— Вы и представить не можете, как мне не нравится вся эта история. Но я просто не знаю, что еще можно сделать, — Впервые с момента их встречи она утратила часть самообладания и обвела взглядом прихожую, словно напоминая себе, что находится в своей домашней крепости, потом снова улыбнулась. — Меня это очень огорчает. — Она сделала несколько шагов к лестнице и поманила его за собой. — Пойдемте наверх — в этой части дома я почти не бываю.

— У нас симпатичный дом. А сад меня особенно впечатлил.

— Он пришел в полное запустение — есть такое выражение, да? Я когда-то сдавала первый этаж женщине, которая любила ухаживать за садом, но компания, в которой она работала, перевела ее в другой город. Прошло уже несколько лет!

Ольга Пирофски поднималась по лестнице, Рэмси следовал за ней.

— Раз в месяц ко мне приходит садовник. Иногда я думаю, что надо опять завести жильца, не ради денег, а просто, чтобы и доме был кто-то еще… ну, на всякий случай. Правда, пожалуй, я уже слишком привыкла жить одна. Ну, если не считать Миши.

Лестница вывела их в комнату, которая, как предположил Рэмси, была гостиной второго этажа — скромного размера, с камином и несколькими довольно случайно подобранными художественными предметами мебели. Словно в насмешку над простотой неси комнаты, дальний ее угол оккупировала огромная конструкция, увенчанная пучками проводов — нечто среднее между модулем управления космического корабля и старинным электрическим стулом.

— Я слишком много болтаю, да? — Она заметила, как он разглядывает кресло. — Это для работы. Все мы — дядюшки Джинглы и остальные персонажи — работаем на изломе. — Ольга замерла, потом нахмурилась и постучала себя пальцем по лбу привычным жестом артиста пантомимы. — Совсем забыла! Хотите чаю? Или кофе?

— Чай меня вполне устроит.

— Тогда секундочку. — Она остановилась перед внутренней дверью. — Сейчас кое-что произойдет. Вас обычно легко напугать?

Рэмси никак не мог расшифровать выражение ее лица.

— Напугать? — Господи, что эта женщина собирается ему показать? Неужели вся эта секретность и тревоги все-таки имеют под собой основание?

Она открыла дверь, и из нее вырвалось крошечное лохматое существо, скребя коготками по лакированным доскам пола. К своем стыду, Рэмси все-таки вздрогнул. И, словно дверь и рот были каким-то таинственным образом взаимосвязаны, лохматое существо, оказавшись в гостиной, принялось лаять, издавая звуки, достойные более крупного животного.

— Миша очень свиреп, — сообщила хозяйка, и Рэмси понял, что она сдерживает улыбку. — Тем не менее он не настолько страшен, каким кажется.

Ольга проскользнула к дверь и закрыла ее за собой, оставив Рэмси наедине с песиком, уши у которого были как у летучей мыши. Тот стал носиться вокруг незнакомца, держась вне пределов его досягаемости, но громко выражая свое отвращение и недоверие.

Катур Рэмси сидел на мягкой кушетке, а женщина рассказывала ему о метаниях от врача к врачу и нескольких тревожно благоприятных заключениях, никак не повлиявших на ее головные боли. Обретя уверенность, она поведала и о результатах собственных исследований — еще одном перечне находок, которые ничем не могли ей помочь. Она явно пыталась набраться храбрости, чтобы рассказать гостю нечто такое, что она считала важным, по Рэмси столь же ясно видел, что пока это ей не удается. Время от времени обводя взглядом комнату, он заметил обрамленную фотографию, лежащую на каминной полке лицом вниз. Интересно, чья она? У всех хороших юристов есть внутри частичка полицейского, не дающий покоя голосок, вечно задающий вопросы. Однако действительно хорошие юристы знают, когда на этот голосок не нужно обращать внимания. Ольге Пирофски явно требовалось выговориться, и Рэмси не стал ей мешать.