Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

Первая попытка прошла не просто неудачно, а по-настоящему катастрофически. Женщина умерла в страшных муках в момент зачатия. Тогда Вы и попросили автора книги, над оформлением которой Вы работали последнее время, помочь Вам воплотиться. Он — осознание четвертого уровня, и не раз воплощался на Земле. Похоже, что пребывание здесь забавляет его поиском лазеек в системных законах. К тому моменту он, видимо, уже всем, чем мог, наигрался, однако, отказывать Вам в помощи не стал. Когда он воплотился, я сам помог ему соединить «Я» с «Аз». И пошло-поехало. Вы предприняли ряд неудачных попыток, прежде чем, в конце концов, сумели стать полноценным человеком.

Видите ли, еще ни один высший не воплощался в обычное человеческое тело. Даже личности четвертого уровня трансформируют тела для своего воплощения. Вы же пошли на то, чтобы трансформировать свою энергетическую структуру.

И вот теперь «Я» с «Аз» в Вас начали соединяться. И, думаю, вскоре Вам предстоит встреча с тем существом, о котором я упоминал.

Так вот, Вы нынче в большей степени человек, чем я, потому что связь «Я» с «Аз» в Вас только наметилась. Я же — единое целое уже не первое воплощение. Но по сути Вы — гораздо менее человек, чем я. Вы — осознание, предпочитающее существовать развоплощенным, лишь иногда развлекаясь посещением миров, а я… Я — человек. Я — Земной! Это — мир, который дал мне осознанную жизнь! Я по-настоящему люблю его со всеми его казусами и абсурдами.

Я понимаю, что, по большому счету, Вам здесь нечего защищать, но неужели у Вас этот мир вовсе не вызывает никаких положительных эмоций? Этого быть не может! Ира, ведь какой бы он ни был, он по-настоящему прекрасен, прекрасен даже в своих худших проявлениях!

Ира, я — единственное из имеющих начало осознаний, которое смогло добраться до вас, до недостижимых и непостижимых.

Ира, понимаете, этот мир — это не цель. Этот мир — это средство. И какое средство!

Глава 44

Критерии вменяемости

Ира проснулась. Она лежала одетая на своей не разостланной кровати, под пледом, которым ее укрыл Радный накануне ночью в своем доме. В ушах все еще звучал его голос. Всё, что он на нее обрушил, мигом пролетело в сознании. Ира тяжело вздохнула: уж кто-кто, а Радный сумасшедшим ну никак не выглядел.

Ира встала, машинально разделась и отправилась в душ. Там она долго стояла под струями почти кипятка в состоянии без мыслей и ощущений. Вышла, не вытираясь, натянула на себя шортики с топом и спустилась вниз.

— К водопаду идем? — спросил Зив.

— Пошли… — равнодушно ответила Ира.

До самого возвращения домой Ира молчала. Зив и Лоренц — тоже. Дома она на пороге встретила Татьяну Николаевну, которая уже шла к себе, и они обменялись лишь пожеланиями друг другу доброго утра. Ирино появление в гостиной приветствовало пение мобильника.

— Доброе утро, Палладина! К тебе можно?

— Заходи.

Буквально через пару минут Женечка материализовался в гостиной. В руках у него красовалась пачка бумаги, а на лице все признаки бессонной ночи, тотальной усталости и прекрасного настроения.

— Это тебе, Палладина. Правок очень мало. Я все номера страничек, где их нужно внести, отдельно на листочек выписал, чтоб тебе лишку не напрягаться.

— Спасибо, Жень.

Она взяла из его рук пачку бумаги и унесла наверх. Потом они о чем-то болтали, и Ира усиленно демонстрировала самое что ни на есть беззаботное настроение.

— Поправишь и можешь на диск скидывать и Генке отдавать, пока он здесь, а он дальше пусть уже сам разбирается, что со всем этим делать, — сказал напоследок Женечка и ушел к себе.

Внесение правок много времени не заняло. Ближе к полудню она известила Генку, что все готово.

— Ирчик, я сейчас к тебе приеду.

— Может, тебя через проход провести?

— Ни к чему. Не напрягайся. Минут через двадцать-тридцать буду.

Генка, едва переступив порог Ириного дома, принялся на все лады извиняться за вчерашнее.

— Генка, да перестань ты! Всё нормально! Вот и Женечка правки внес, а то завалились бы к нему — так еще бы день-другой проваландался.

— Хочешь сказать, он всю ночь сидел?

— Судя по его счастливому и усталому виду, так оно и было. Знаешь что, Генка, а давай рванем на море!

— Ирчик! Классная идея!

Они отправились на самый обычный городской пляж в районе гостиницы Приморской, где остановился Генка, и не без труда выискали себе небольшой клочок свободной гальки.

Ира машинально констатировала, что за весь период своей жизни более всего поражалась тем, происходившим с ней вещам, которые происходят повсеместно, касаются всех и, соответственно, считаются самыми обычными настолько, что не считается нужным обращать на них внимание и придавать значение. Когда Женечка взял ее на заповедный пляж, Ира, естественно, испытала очень сильное удивление и замешательство, но то были вполне понятные, чисто человеческие чувства. Здесь же на самом обычном пляже, в самой обычной обстановке разгара курортного сезона она чувствовала себя, как… Ира даже не могла сама себе описать, как именно…

Для нее с самого детства было величайшим потрясением, что И С НЕЙ ТОЖЕ МОГУТ ПРОИСХОДИТЬ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ПРОИСХОДЯТ СО ВСЕМИ ЛЮДЬМИ. То, что в пространстве Земли можно перемещаться не только обычным способом, но еще и с помощью проходов, потрясло ее гораздо меньше, вернее, не потрясло вовсе, по сравнению, к примеру, с тем, что она, как все самые обычные дети, идет в школу. Вот это для нее явилось истинным чудом. И так происходило буквально на каждом шагу.

Вернулась Ира домой около семи вечера. Она поднялась в спальню переодеться — вечер повеял прохладой, и в шортиках стало зябко. На кровати так и валялся ее льняной костюм. Ира надела джинсы и рубашку с длинным рукавом, а затем взялась повесить костюм в шкаф. Когда она расправляла брюки, в кармане что-то зашуршало. Ира тут же вспомнила, как Радный, провожая ее к столу после танца, будто что-то положил в него. Ира с замиранием сердца засунула в карман руку и вытащила смятый клочок бумаги. На нем от руки, почерком далеким от красивости было написано:

«Аз, буки веди, глаголи добро.

Есть живете зело земля, иже и како люди мыслете, наш он покой рцы — слово твердо.

Ук ферт хэр от, цы, червь, ша, ща.

Ер еры ерь ять!

Ю я.

Ие эс, ос, ес, ёс кси, пси.

Фита ижица».

Ира села на кровать. В этот момент от стремительности ее движения листок на миг всколыхнулся, показав другую сторону, на которой тоже была надпись, только покороче. Она перевернула листок и прочла:

«Следуй за черной гадюкой».

Ира какое-то время просидела в ступоре. Правда, из времени она выпала и с точностью не могла бы сказать, сколько именно его прошло — минута, час, день, месяц, год… Потом она встала, зажав листок в руке, и спустилась в гостиную.

— Зив! Лоренц! — позвала она с лестницы.

Зив спрыгнул с дивана, Лоренц — с кресла, и они подошли к ней.

— Что-то случилось? — спросил Зив.

Ира, не говоря ни слова, села на диван и положила на стол листок вверх стороной, где был написан славянский алфавит. Зив и Лоренц внимательно изучили письмена, после чего Лоренц промурлыкал:

— Это ключ, к которому нужно найти ключ, чтобы он стал ключом.

Ира, не говоря ни слова, перевернула листок. Зив и Лоренц снова занялись изучением.

— Кто тебе дал это? — спросил Зив.

— Радный вчера положил в карман.

Зив и Лоренц многозначительно переглянулись.

— Черная гадюка будет твоим проводником к тому, кто посылал тебе приглашения, — проурчал Зив.

— И где мне ее искать? — спросила Ира.

— Ее не нужно искать. Она сама тебя найдет. Нужно просто следовать за ней, когда это случится, — промурлыкал Лоренц.

— Ясно, — Ира взяла мобильник и набрала Женечку. — Привет, Жень! Не сильно отвлекаю?

— Отвлекаешь, но не сильно. Что-то случилось? — судя по голосу, Женечка явно был очень занят.

— Нет, ничего. У меня просто тут один маленький праздный вопросик, так что, если ты занят, я задам его как-нибудь в другой раз.

— Задавай сейчас, раз уж позвонила.

— Жень, что ты знаешь о славянской азбуке?

— Ясно. Я сейчас приду, — сказал Женечка и тут же отключился.

Ира с немым вопросом посмотрела на Зива и Лоренца.

— Хорошо если от твоего «маленького праздного вопросика» он со стула не свалился и не покалечился, — ответил Лоренц на немой Ирин вопрос.

Женечка появился в гостиной минут через пять-десять, держа в руке несколько листков бумаги.

— Это тебе, — сказал он, протягивая листки, — чтобы время на словари, энциклопедии и интернет не тратила. Потом тихо сама с собою разберешься, а сейчас давай кофейку глотнем. Сваришь?

— Сварю, — ответила Ира и ушла на кухню.