Грот танцующих оленей: Фантастические рассказы - Клиффорд Саймак

Дойдя до основания ведущей в Крамден-Холл лестницы, я обернулся и через дорогу обозрел прилизанный пейзажик, уютно приткнувшийся в ее изгибах.

«Енотов Ручей, — подумал я. — Бог ты мой, ну конечно же это Енотов Ручей!» О таком месте никогда не станешь упоминать без особой нужды, потому что название звучит как-то уж слишком кондово и люди сразу начинают спрашивать, а где это да что там за школа… А ответов-то и нет. «Не слыхал ни разу, — скажут тебе, — а ведь такое интересное название!»

И уж тогда не скажешь, что они не слыхали, потому что и не должны, потому что он заботливо упрятан подальше и получил свое кондовое название именно для того, чтоб ни один человек в здравом уме и твердой памяти на вздумал ехать сюда учиться. И нельзя даже сказать, что не студенты выбирают школу, а школа выбирает студентов, что для вербовки интеллектуалов отправляют специальные миссии, как другие колледжи отправляют миссии для вербовки здоровяков в футбольные команды. Вообще-то, «интеллектуалы» — это слишком уж сильно, поскольку далеко не все мы — а я тем более — были такими уж мозговитыми. Скорее от нас требовалось наличие каких-то специфических способностей, хотя никто толком не знал, каких именно — вроде особого подхода к решению проблем и некой философии, тоже несформулированной. Разумеется, кое-кто знал в этом толк, но наверняка не приглашенные в Енотов Ручей избранники. Мы так и не поняли, ни как нас отыскивали, ни кто за всем стоит. Я-то всю жизнь считал, что правительство: процесс отбора осуществлялся с какой-то увертливой скрытностью, характерной для спецслужб. Хотя, если Уинтроп не соврал, правительство тут ни при чем.

Конечно, далеко не все из нас устроились так благополучно, как следовало ожидать, — взять хотя бы меня. А Мэри… Ну, Мэри, наверно, тоже. Помнится, во время учебы она проявляла такой интерес к экономике, что это огорчало Старика Пратера, да и других, наверно, тоже; а потом с экономики перекинулась на музыку, что было еще дальше от того идеала, к которому стремился колледж. Вот Леонард — другое дело. Он был одним из счастливчиков: блестящий математик, продвигающий науку из области логики в область интуиции, положивший начало многообещающему прорыву к пониманию не только устройства, но и смысла существования вселенной.

Я немного постоял, глядя на газон и огибающую его дорогу; пожалуй, ждал, что пагода вот-вот появится, но она так и не появилась, и я ушел в дом.

Машина времени выглядела именно так, как ее описал Старик Пратер. Цилиндр заклинило между березовыми стволами; обводы его были немного нечеткими, словно мерцали, но не настолько сильно, чтобы его нельзя было разглядеть. Хлама, занесенного из других времен, почти не было — только теннисный мячик да старый ботинок. А пока мы смотрели, исчез и он.

— Перед вашим приездом, — сообщил Старик Пратер, — мы провели кое-какие предварительные исследования; привязали к шесту фотоаппарат и подвинули поближе, чтобы снять всю поверхность — кроме того бока, что на земле. Первый фотоаппарат пропал — если подобраться слишком близко, то можно сдвинуться во времени, что ли, — но второй остался здесь, и на снимках мы нашли кое-что любопытное. У самой земли, за березой, есть нечто вроде регулятора.

Старик Пратер вынул из-под мышки папку, и мы сгрудились вокруг, чтобы поглядеть на фотографии. Две из них действительно показывали что-то похожее на ручку управления — круглую заплату на металле цилиндра. На ней не было никакой маркировки, только три небольших выступа по краю — должно быть, раньше они были связаны с каким-то механизмом управления.

— И все? — спросил Леонард.

— Есть еще пара зазубренных пятачков на концах цилиндра, — Старик Пратер откопал соответствующие снимки, — И все.

— Должно быть, они остались на тех местах, — пояснил я, — где двигатель времени крепился на корабле, — если это действительно двигатель времени и он в самом деле стоял на космическом корабле. Зазубрины появились, когда сломались крепления.

— Я гляжу, ты в этом почти уверен, — не без издевки сказал Леонард.

— Только так, — отрезал я, — можно дать исчерпывающее объяснение случившемуся.

— Сдается мне, — заметил Леонард, — нужен еще кто-то кроме нас троих. Чарли здесь единственный, кто имеет представление о том, что такое время и…

— Мои познания на сей счет, — перебил я, — лишь теоретические. Я понятия не имею, как запустить подобную конструкцию, а работать с ней на ощупь нельзя. Если это двигатель времени, то сейчас он работает на холостом ходу; но мы по-прежнему не знаем, на что способна сила времени. Быть может, она не очень велика, но не исключено, что сила варьируется. Если мы начнем тыкаться и вдруг включим его на всю катушку…

— Могу представить, — мрачно кивнул Старик Пратер, — Но если это случится, то лучше уж не выносить сор из избы. Не по душе мне делиться этим открытием с кем-нибудь еще, тем более с правительством. А кроме правительства, обратиться не к кому.

— Работать было бы проще, — вмешалась Мэри, — если вытащить машину из рощи на открытое место, где к ней легче подступиться и можно ее вертеть.

— Мы думали об этом, — ответил Старик Пратер, — но побоялись подходить слишком близко. Конечно, мы могли бы ее извлечь, но…

— По-моему, — сказал Леонард, — лучше ее пока не трогать. Малейшее сотрясение может запустить механизм, и тогда… Беда наша в том, что приходится тыкаться вслепую, не имея даже понятия, что попало к нам в руки. Вот если б выключить ее — но хотел бы я знать, как это сделать. Может, диском, если допустить, что это выключатель? И потом — как к ней подобраться, чтобы повернуть его?

— Вы сказали, что Колченогий достал книгу, — повернулась Мэри к Старику Пратеру. — Как он это сделал? Он что, просто подошел и взял?

— Он умудрился зацепить ее мотыгой.

— А может, — предложил Леонард, — в мастерских сумеют сладить какую-нибудь штуку для работы с этим диском? Приладят длинную ручку, чтобы дотянуться до него и зацепиться за эти пупырышки. Если у нас будет подходящий захват, то дело в шляпе.

— Великолепно, — согласился я, — вот только в какую сторону крутить?

Но я начал думать об этом слишком рано. Захват-то в мастерских сделали — по фотографиям. В первый раз он оказался чуточку маловат, во второй пришелся точка в точку, да только без толку: он все равно проскальзывал мимо бугорков на диске, словно они были смазаны маслом. В общем ухватиться за них никак не удавалось. В мастерских неустанно совершенствовали захват, работу не прерывали даже на ночь, но и нам, и слесарям уже стало ясно: этот номер не пройдет.