Спор о Сионе. 2500 лет еврейского вопроса - Дуглас Рид

На следующий день Форрестол снова был поддержан генералом Маршаллом, заявившим на заседании кабинета министров, что Ближний Восток представляет собой «очередную бочку с порохом», после чего министр обороны «повторив предложение… всерьез попытаться изъять палестинский вопрос из американской партийной политики… Внутренняя политика кончается на берегу Атлантического Океана, и ни один вопрос не таит в себе большой угрозы для нашей безопасности, чем именно этот» (7 ноября 1947 г.).

Приближался срок голосования о «разделе Палестины» в ООН, и Форрестол вновь обратился к менеджеру Демократической партии Мак Грату, показав ему секретный доклад американской разведки о положении в Палестине. Мак Грат отмахнулся и от этого, указав, что значительная часть денежных средств Демократического Национального Комитета поступает из еврейских источников и что эти пожертвования делаются «явно с целью, чтобы жертвователи получили возможность выразить свои взгляды и чтобы их взглядам было уделено серьезное внимание в таких вопросах, как в настоящее время вопрос Палестины. Среди евреев растет недовольство тем, что Соединенными Штатами не делается то, что нужно для обеспечения голосов в Генеральной Ассамблее ООН в пользу раздела Палестины, и «что сверх того евреи ожидают, что США сделают все от них зависящее для проведения этого раздела в жизнь, после того как ООН проголосует за него, в случае необходимости даже силой оружия»«. Из этой цитаты видно, как росла цена за сионистские голоса и избирательные фонды в результате закулисных махинаций. Вначале от Соединенных Штатов ожидалась только поддержка в ООН предложения о разделе Палестины. На протяжении немногих недель это «ожидание» превратилось в требование обеспечить голоса других стран в поддержку раздела и послать американские войска для его насильственного проведения; партийный организатор явно не видел в этом ничего необычного, а поэтому, если американским солдатам когда-либо придется сражаться на Ближнем Востоке, то, по прочтении «Дневников» Форрестола, им по крайней мере станет ясно, как они там очутились. Из чувства долга Форрестол продолжал уговаривать Мак Грата «серьезно призадуматься над этим вопросом, поскольку он касается не одних только арабов на Ближнем Востоке, но всего мусульманского мира с его четырьмястами миллионов населения в Египте, северной Африке, Индии и Афганистане».

Пока за занавешенными окнами Белого Дома и партийных бюро разыгрывалось это заведомо проигранное Форрестолом сражение, Хаим Вейцман неутомимо организовывал в Вашингтоне, Нью-Йорке и Лейк Саксесе «голосование» за раздел Палестины. Ему вначале пришлось встретиться с некоторыми трудностями, но в этот кульминационный момент он был избавлен от них, благодаря «поразительной и желанной перемене» в настроениях некоторых из тех «еврейских богачей», которые были раньше против сионизма. В этих последних главах своей книги он впервые называет Бернарда Баруха, отмечая, что раньше Барух был «оппозиционным евреем», одним из «богатых и могущественных евреев, которые были против идеи еврейского национального очага, не будучи о ней достаточно осведомленными». Можно лишь догадываться о точном составе и характере того «еврейского интернационала», который, согласно еврейскому историку Кастейну, образовался на рубеже нашего столетия. Вполне допустимо, в свете всего, что произошло в мире с тех пор, предполагать его в форме постоянного верховного директората, размещенного вне зависимости от каких бы то ни было национальных границ, изменения в составе которого происходят исключительно в связи со смертью отдельных его членов и замещением вакантных мест другими лицами. Если это так, то следующим законным выводом было бы, что д-р Хаим Вейцман был его весьма высокопоставленным, возможно даже самым высоким сотрудником, подчиненным однако этой инстанции, стоявшей над ним. В этом случае автор настоящей книги полагает, что четырьмя наиболее влиятельными членами еврейского директората в Соединенных Штатах были прежде всего Бернард Барух и, далее, сенатор Герберт Лейман, Генри Моргентау младший, и член Верховного Суда США Феликс Франкфуртер. Если возможны были сомнения, то они относились бы ранее к Баруху, который до того никогда открыто не солидаризовался ни с «левыми» начинаниями, ни с сионизмом. Его старый приятель Уинстон Черчилль уведомил Вейцмана об «отрицательном отношении» Баруха к сионизму, и Вейцман, по собственным словам, «остерегался затрагивать еврейский вопрос», встречаясь с Барухом в Америке.

Как бы то ни было, в этот критический момент Барух неожиданно «сильно изменился» (как пишет тот же Вейцман), и его поддержка, присоединившаяся к «давлению» сионистов на американскую политику, оказалась решающей. Как быстро выяснил бегавший по кулуарам ООН в Лейк Саксес доктор Вейцман, американская делегация в ООН была против раздела Палестины. Тогда он заручился «чрезвычайно полезной» поддержкой м-ра Баруха (которого до тех пор, на протяжении более чем 40 лет, даже столь близкие друзья, как Черчилль, неизменно считали противником сионизма!), а также и младшего Генри Моргентау (сына «старшего» Генри Моргентау, американского посла в Турции во время первой войны), чье имя навсегда осталось связанным с планом талмудистского отмщения Германии, принятым Рузвельтом и Черчиллем на конференции в Оттаве в 1944 году. Бернард Барух наверняка не был проникнут тем чувством почтения к Вейцману, которое овладевало западными политиками как только сионистский вожак появлялся на горизонте. Его неожиданную помощь сионизму следует поэтому приписать либо его внезапному обращению в сионистскую веру, либо же запоздалому проявлению скрывающихся ранее чувств (возможно также указание, или же новое решение, «на высшем уровне» — прим. перев.). Как бы то ни было, далее будет показано, что его помощь оказалась решающим фактором.

Вейцман пользовался прочной поддержкой других влиятельных евреев в Демократической партии. Сенатор Лейман возглавлял УНРРА, переправлявшую восточных евреев в Палестину, потребовав отставки генерала Моргана за публичное разоблачение этой массовой человеческой контрабанды; его роль в разыгрывавшемся сценарии вполне ясна. Не отставал от него и верховный судья Франкфуртер: заведующий ближневосточным отделом госдепартамента Лой Гендерсон сообщил Форрестолу, что «на него и на Ловетта оказывается сильнейшее давление в смысле активного обеспечения Америкой голосов в ООН за раздел Палестины; по его словам, Феликс Франкфуртер и судья Мэрфи написали филиппинскому делегату письмо, настоятельно добиваясь его голоса». Это был тот самый м-р Франкфуртер, который пришел на мирной конференции в Париже в 1919 г. к полковнику Хаузу «для разговора о евреях в Палестине»; он же был впоследствии заботливым наставником советского шпиона Альджера Хисса на юридическом факультете Гарвардского университета.

С такой поддержкой Вейцман был в положении осаждающего крепость генерала с превосходящими силами, когда он прибыл к коменданту крепости, президенту Труману (19 ноября 1947), с требованием, чтобы США поддержали раздел Палестины, а также чтобы район Негева (чему Вейцман придавал «большое значение») был включен в сионистскую территорию. Послушание Трумана не оставляло желать лучшего; «он обещал мне, что он немедленно свяжется с американской делегацией» (Вейцман). В ООН, на Лейк Саксес, глава американской делегации Гершель Джонсон только что собрался уведомить сионистского представителя, что Америка решила голосовать против включения Негева, как его вызвали к телефону и он получил переданный Труманом приказ д-ра Вейцмана. Этим дело было завершено, и 29 ноября 1947 г. Генеральная Ассамблея ООН рекомендовала (сионистская пропаганда неизменно пишет «решила»), чтобы, по истечении срока британского «мандата» над Палестиной 1-го августа 1948 г., были созданы «независимые арабское и еврейское государства с особым международным режимом для города Иерусалима».

Результаты голосования были 31 голос «за» против 13-ти, при десяти задержавшихся. Как был обеспечен американский голос, было показано выше. Что касается некоторых прочих голосов, то заместитель государственного секретаря США Роберт Ловетт сообщил на следующем правительственном обеде 11-го декабря 1947 г., что «ему никогда в жизни не приходилось наблюдать такого давления, как в последние три дня». По его словам, резиновая компания «Файрстон», имевшая концессию в Либерии, получила по телефону распоряжение указать своему представителю в Либерии «чтобы он оказал давление на либерийское правительство в смысле голосования за раздел» (мы уже цитировали сообщение Лоя Гендерсона о «сильном давлении» с американской стороны для «обеспечения» голосов малых стран). Так было обеспечено «решение» ООН по одному из самых опасных вопросов мировой политики текущего столетия.