Светлый град на холме, или Кузнец - Татьяна Иванько

Реки крови затопили Свею. Не было больше Свеи Сигурда ибо строить всегда долго, хотя у него выходило быстро и весело, а разрушить и сжечь можно в одно мгновение. И даже развеять прах и память об этом. Сколько поколений будут ещё помнить, что было здесь при Сигурде Великом? И поколений кого? Испуганных или убитых?

Это теперь стало моим наслаждением. Это и только это оживляло мою омертвевшую душу, моё сожжённое ненавистью сердце.

Не осталось ничего, что мне хотелось бы любить и лелеять. Даже моей Свеи, что я помнил с детства уже не было. Скоро здесь всё будет как у моих друзей норвеев…

Один Брандстан, где продолжала царить как ни в чём, ни бывало моя сестра, ещё сохранял черты прежней Свеи. Но умрёт когда-нибудь и Рангхильда и не останется ничего и никого, кто помнил бы Сигурда, Свана Сигню и их Золотую мечту. Их Светлую Свею.

Они были ещё здесь, ещё живы, засели крепким станом в том самом форте, где так долго пряталась Сигню. И мне предстоит их уничтожить. Но для этого придётся подготовиться самым тщательным образом. И я готовлюсь. И это единственное, что ещё заставляет меня жить. Что толкает моё мёртвое сердце. И только в часы забытья я счастлив. Потому что Сигню, нежная Сигню, с улыбкой, со свои голосом, своим горячим телом приходит ко мне…

О, как больно. Как это больно иметь сердце. На что оно мне, я всю жизнь прожил без него, зачем я пошёл на его зов, зачем не остановил себя…

Весна. Просохли дороги, появились первоцветы. Мы с Бояном выходили до рассвета собирать травы. Сейчас, на растущей луне, они набирают из земли всю свою силу. И мы с корзинами тихонько выходили за стены форта и лагеря, превратившиеся за это время уже в справный город. Караульные ратники знали, выпускали нас, ожидали назад не больше чем через час. Но мы брали с собой оружие, хотя места вокруг форта давно обезлюдели, но лазутчики Ньорда могли быть везде.

Хорошее утро. Тепло, прохлада только в ложбинках, а в тенистых овражках кое-где ещё и снег.

— Ты глубоко не зарывайся, — сказал Боян, — я должен видеть тебя.

Я только улыбнулась. Но я не собираюсь рисковать, я знаю, что Ньорд подсылает лазутчиков, чтобы выкрасть меня. В этом случае меня ждёт только смерть… Так что рисковать я не собираюсь и держусь поблизости от Бояна.

— А ты знаешь, что Ярни посватался за Герду, — спросила я.

— За нашу Герду? — улыбается Боян. — Ей же… Сколько, семнадцать-то есть?

— Девятнадцать уже было той осенью.

— Значит, нашёл Ярни, наконец, свою судьбу, — улыбнулся Боян. — Славно. Как хорошо, верно, Сигню?

— Да, хорошо. — отвечаю я, улыбаясь. — Нам бы Гуннара ещё женить.

— Он тебя любит, — усмехнулся Боян, но как-то невесело.

— Чепуха. Все были влюблены в меня, посмотри, все счастливо женаты.

— Кроме Рауда. Он… загрустил совсем в последнее время. Не знаешь, почему?

Я знаю. Агнета попросила его больше не искать встреч. «Мы все здесь как на ладони, все рядом, ничего не укроешь… Но я знаю, Сигню, она просто разлюбила меня. Она хочет быть только с Берси…» Рауд чуть не плача говорил мне это.

Я знала, что так будет. Берси, ласковый и добрый применил всю хитрость присущую ему, всю изобретательность, на какую был способен, всю свою нежную и ласковую манеру, чтобы снова влюбить в себя Агнету. И это точно далось ему гораздо труднее, чем в первый раз. Но теперь это было надёжно. Только бы не расслабился опять над добычей, иначе ускользнёт и на этот раз уже будет не вернуть никогда. Но теперь Асгейр был умный, битый. Ему долго пришлось сражаться за свою жену. И ещё я знала кое-что, чего не мог знать ещё Рауд и даже Берси, даже Агнета ещё не знала. Агнета была беременна. Ещё несколько дней это будет тайной для всех, но я видела. И сейчас я сказала об этом Бояну.

Он засмеялся радостно:

— А вот это по-настоящему хорошо! Даже теперь, когда мы в кольце врагов.

— Не просто в кольце, Никтагёль, — сказала я, уже не улыбаясь и глядя на него внимательно. — Мы стоим на одной ноге посреди кипящего пламени. И эту нашу ногу скоро подрубит Ньорд.

— Это… Ты это точно знаешь? Что нам некуда идти? — тоже чуть бледнея, спросил Боян.

— В Свее нам нет места. Ньорд не остановится пока не сотрёт нас с лица земли, как уже уничтожил нашу Свею. Остановить его нам нечем. И уже некем. Нас всегда было мало. А теперь вовсе — горстка, а их тысячи и тысячи с норвеями. И их только больше, они идут из-за Западных гор, всё наводняя собой и своей дикостью нашу землю. Свеев почти не осталось. Нам осталось только уйти. Но нужны корабли. А корабли только в Брандстане.

— Ну… Это всё равно, что нет их.

— Вот то-то и оно, — я вздохнула, — дороги просохли, вскорости и Ньорд пожалует, мы не успеем. Если только на север уйти к саамам, но строить корабли надо на берегу, нужно много времени на это. Мастерами станут все, конечно, когда понадобится, не раз убеждались в этом… но для этого…

И вдруг со свистом пролетела стрела, вонзившись совсем рядом с нами в ствол. Боян отреагировал мгновенно. Всё время носил теперь с собой два меча, один вынул, другой рукой пригнул меня за плечи:

— Бежим! — и потянул за руку за собой.

И мы бежим, побросав все наши корзины, бежим так, как люди бегают только от смерти. Но, пришедшие поймать нас, не скрываются уже, окружают с гиканьем, на лошадях и пешие. Сыплют стрелами, но мимо, должно быть нарочно, просто стремятся напугать и направить туда, куда им надо. Нас гонят, как охотники гонят зверя. Значит хотят поймать… Но нет, тогда уж лучше смерть и я тащу Бояна в сторону, куда летят стрелы, но где самая ближняя дорога к форту.

Мы выбежали, наконец, из леса. И всё же нас нагоняют, они верхами, мы пешком… до ворот форта ещё шагов двести и если только нас завидят караульные… А караульные обходят стены кругом с интервалом в… три минуты. Боги, как много, за это время можно и умереть несколько раз и быть захваченными…

Боян прячет меня за спину, ощетинившись обоими мечами, я вытащила кинжалы. Мы дорого отдадим свои жизни…

Боян бросается к одному ратному коннику, и под брюхом его коня чик-чик, подрезает подпруги, и ещё