Зависть - Сандра Браун

— Эй, ты!

Но Терри, который как раз откупоривал бутылку пива для одного из клиентов, и ухом не повел.

— Ты что, оглох? — спросил Ной еще громче.

С невозмутимым видом повернувшись к нему, Терри переместил зубочистку, которую жевал, из одного уголка рта в другой и ответил, растягивая слова на южный манер:

— Я отлично слышу тебя, парень. Но тот, кто хочет со мной поговорить, должен обращаться ко мне вежливо, иначе он просто тю-тю — исчезает. А сейчас выкатывайся-ка из моего бара!

— В переводе на язык, к которому ты привык, это означает: «Добро пожаловать на остров, Ной!» — раздался позади него знакомый голос, и Ной, стремительно обернувшись, встретился глазами с Паркером, который, сидя в инвалидном кресле, улыбался ему с подчеркнутым радушием.

Ной окинул Паркера презрительным взглядом.

— Да, она говорила мне, что ты — калека! — сказал он, словно бы обращаясь к самому себе, но все же достаточно громко, чтобы его услышали.

Его услышали. Терри, наклонившись, извлек из-под стойки видавшую виды бейсбольную биту. Один из завсегдатаев потянулся к пристегнутому к поясу длинному ножу в ножнах, остальные посетители глухо заворчали.

— А мне она говорила, что ты — ублюдок, — ответил Паркер, не переставая улыбаться. — Но я и так это знал. Ной рассмеялся.

— А ты все такой же — за словом в карман не лезешь, — сказал он. — Знаешь, я только сейчас понял, как мне недоставало твоих постоянных подначек!

— Странно. Я-то по тебе совсем не скучал. Хочешь пива? Ной покосился на Терри:

— Как-нибудь в другой раз.

Паркер кивнул и, знаком показав Ною следовать за собой, покатил свое кресло к выходу. У дверей он обернулся и крикнул Терри:

— Расплачусь в следующий раз!

— Нет проблем, — отозвался бармен с кривой ухмылкой. Провожаемые взглядами множества глаз, Паркер и Ной вышли на залитую жарким солнцем улицу.

— Ты не трус, Ной, — надо отдать тебе должное, — заметил Паркер, не глядя на своего бывшего приятеля.

— Почему ты так решил? Потому что я не побоялся встретиться с тобой?

— Потому что не побоялся войти в бар Терри в таких шикарных ботиночках. — Паркер поглядел на лакированные туфли Ноя с эмблемой «Гуччи» на пряжках. — Фасонные корочки!

Не удостоив его ответа, Ной снял пиджак и перекинул через руку.

— Жарко тут у вас! — заметил он.

— Напоминает Ки-Уэст, ты не находишь? — парировал Паркер.

И снова Ной ничего не сказал, но по его лицу было видно, что намек ему не понравился.

Паркер подвел его к «Крокодилу».

— Залезай.

— Шикарная тачка! — заметил Ной, усаживаясь на ярко-желтое пассажирское сиденье. — У нас на Парк-авеню таких и не встретишь!

Подтянувшись на руках, Паркер уселся за руль, потом сложил инвалидное кресло и забросил в кузов. Включая зажигание, он сказал:

— Ты превратился в заурядного сноба-янки, Ной.

— Просто ты стал слишком старым и ворчливым, — ответил тот.

— Боль и страдания сделали бы с тобой то же самое.

Некоторое время они ехали молча. Ной смотрел только на дорогу, подчеркнуто не обращая внимания на окружающую природу. Ни разу он не повернул головы и не сказал ни слова по поводу красоты местного ландшафта. Паркер, напротив, то и дело помахивал рукой, отвечая на приветствия встречавшихся им на дороге островитян.

После того как одна пожилая леди прокричала ему слова приветствия с крыльца своего дома, Ной повернулся к Паркеру:

— Ты что, местная знаменитость?

— А то как же! На острове я единственный калека! — ответил Паркер.

— Ага, понимаю…

— И единственный профессиональный писатель в придачу.

— Но ведь ты, кажется, еще не продал свою книгу.

— Эту — нет, но романы Маккензи Руна идут влет, точно презервативы в публичном доме.

Наконец ему удалось добиться от Ноя искренней реакции. Глядя на его вытянувшееся лицо, Паркер рассмеялся:

— Разве ты не знал? Что ж, значит, мне удалось сделать тебе сюрприз!

Но всегдашняя самоуверенность и тут пришла Ною на помощь. Он быстро оправился от потрясения и сказал:

— Вот, значит, как ты заработал денежки на прекрасный дом и верного слугу, о котором упоминала моя жена!

Паркер сразу заметил в его голосе собственнические интонации, но не стал заострять на этом внимание. Вместо этого он сказал:

— Пока это еще не дом, а просто старый особняк, который требует благоустройства. Что касается верного слуги, то он удрал от меня в начале этой недели.

— Почему?

— Он сказал — я низкий человек, и он не желает иметь со мной никаких дел.

— Разве верные слуги так поступают?

— Он вернется.

— Ты уверен?

— Абсолютно уверен.

К тому моменту, когда они добрались до старого сарая, солнце уже опустилось за кроны деревьев. В наступивших сумерках джин выглядел еще более ветхим и уродливым, чем при свете дня, и казалось, будто кустарники и молодая древесная поросль обступили его еще теснее, словно стремились задушить в своих объятиях.

Оглядев старый сарай, Ной заметил с издевкой:

— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда сказал — твой особняк требует благоустройства.

Паркер достал из кузова инвалидное кресло и поставил на землю рядом с кабиной «Крокодила».

— Здесь никто не живет, — сказал он ровным голосом, — и тем не менее это очень любопытное строение. Оно, если можно так выразиться, позволяет приезжим прикоснуться к местной истории.

Сев в кресло, он решительно покатил его к воротам джина, оставив Ною единственную возможность — следовать за собой.

В сарае было еще темнее, чем снаружи. Тени сгустились в углах; свисающие с потолочных балок клочья пыльной паутины слегка колыхались, и от этого казалось, будто свет уходящего дня, все еще просачивавшийся сквозь расщелины в досках, трепещет, как свеча на ветру. Воздух здесь был горячим и густым, и казалось, каждый вздох дается с усилием.

Паркер, как заправский экскурсовод, в нескольких словах познакомил Ноя с историей джина и связанных с ним легенд.

Его монолог наскучил Ною, и он прервал Паркера на полуслове.

— Я прочел твою книгу, — сказал он, и Паркер повернулся к нему вместе с креслом.

— Я знаю, — ответил он. — Конечно, ты ее прочел, Ной, иначе бы тебя здесь не было. Когда ты ее получил?

— Сегодня утром. Паркер покачал головой:

— Быстро же ты ее прочел! Готов спорить, не у каждого писателя есть такой пламенный поклонник, который готов не спать и не есть, лишь бы поскорее познакомиться с новым произведением любимого автора.

— Мне достаточно было только просмотреть пролог, чтобы понять, как будет построен сюжет, — ответил Ной с великолепной небрежностью, но глаза его угрожающе блеснули. — Кстати, теперь ты пишешь еще лучше, чем раньше. У тебя вполне сложившийся слог и устоявшаяся, зрелая манера.