Огни Небес - Роберт Джордан

— Поджог, воровство, оскорбление словом и действием. Таковы их преступления, Айз Седай. Дело было вынесено на суд, приговор обвиняемым вынесен, и они дали клятву. Но я ничего не имею против, могу остаться тут, пока вы с ними не закончите. Когда Мара будет вам не нужна, она вполне может послужить мне сторожевой собакой. Я стану отмечать часы, когда она будет работать на меня, и после вычту их из срока ее службы.

Мара разгневанно открыла было рот. Но, будто зная, что она попытается заговорить, шесть пар глаз Айз Седай одновременно, будто по команде, вперились в нее. Мара дернула плечами, захлопнула рот и, стиснув прижатые к бокам кулаки, сердито воззрилась на Брина.

Казалось, Мирелле вот-вот расхохочется:

— Лучше бы, лорд Брин, выбрать другую. Судя по тому, как она на вас смотрит, вторая покажется вам куда более… приятной.

Брин ожидал, что Амаена смутится, зальется румянцем. Ничуть не бывало. И она в самом деле разглядывала его — оценивающе. Амаена даже улыбнулась Мирелле в ответ. Что ж, в конце концов Амаена — доманийка, как показалось Брину, стала ею еще в большей степени, чем когда он видел ее в последний раз.

Карлиния — такая отстранение-холодная, что рядом с ней остальные казались теплыми и сердечными, — подалась вперед. К ней, как и к той большеглазой, по имени Беонин, Брин отнесся настороженно. Участвуй он тут в Игре Домов, то сказал бы, что эти две женщины преисполнены честолюбия. Может статься, именно в Великую Игру его и втянули.

— Вам следует знать, — холодно промолвила Карлиния, — что женщина, известная вам как Мара, на самом деле — Суан Санчей, в прошлом Амерлин. Амаена же подлинно зовется Лиане Шариф, она была Хранительницей Летописей.

Брин только и сумел, что не пялиться на всех, разинув рот, точно деревенский олух. Теперь-то он понял — увидел в чертах Мары лицо Суан, смягченное молодостью. Лицо, от которого он даже отшатнулся.

— Как?… — Большее Брин вряд ли сумел бы произнести.

— Есть некоторые вещи, о которых мужчинам лучше не знать и не пытаться узнать, — холодно ответила Шириам. — Впрочем, как и большинству женщин.

Мара — нет, Брину ничто не мешает называть ее подлинным именем — Суан усмирена. Постепенно он начал все понимать. Должно быть, дело именно в этом.

А если эта доманийка с лебединой шеей была Хранительницей Летописей, то Брин готов спорить, что и она тоже усмирена. Но заговорить об усмирении в присутствии Айз Седай — вряд ли найдется более удачный способ проверить, какой ты смельчак. Кроме того, когда Айз Седай начинают говорить загадками, они ни за что не дадут прямого ответа даже на вопрос, голубого ли цвета небо.

Но они хороши, эти Айз Седай. Убаюкали его, успокоили, а потом, когда он расслабился, врезали сплеча. У Брина екнуло сердце — у него закралось подозрение, что он знает, зачем они его размягчили. Интересно бы определить, прав он или нет.

— Данную ими клятву все вами сказанное нисколько не меняет. Будь они по-прежнему Амерлин и Хранительницей Летописей, любой закон требует от них сдержать свою клятву — в том числе и закон Тар Валона.

— Поскольку вы не возражаете против того, чтобы остаться здесь, — произнесла Шириам, — пусть Суан будет при вас личной служанкой, когда она не нужна нам. Если желаете, забирайте себе троих, в том числе и Мин, которая вам, как видно, известна под именем Серенлы. — Отчего-то упоминание этого имени не понравилось Суан в той же степени, как и то, что было сказано о ней самой. Она что-то проворчала себе под нос, но тихо, чтобы никто не услышал.

— И поскольку у вас нет возражений, лорд Брин… Раз вы остаетесь с нами, мы можем предложить вам службу.

— Айз Седай еще никто и никогда не упрекал в неблагодарности, — сказала Морврин.

— Служа нам, вы будете служить Свету и справедливости, — добавила Карлиния.

Беонин кивнула, произнеся серьезным тоном:

— Вы верно и с честью служили Моргейз и Андору. Служите нам так же, и вас не постигнет изгнание. О чем бы мы вас ни попросили, ничто не будет противно вашей чести. О чем бы мы ни попросили, ничто не принесет ущерб Андору.

Брин поморщился. Все правильно, он в Игре. У него порой мелькала мысль, что Даэсс Деи'мар создали Айз Седай — они как будто и во сне в нее играли. В битвах, вне всяких сомнений, проливается куда больше крови, но они и много честнее. Если Айз Седай вознамерились использовать его, то уж точно будут за ниточки дергать — так или иначе, своего они добьются. Однако пора показать этим шестерым, что он не безмозглая кукла.

— Белая Башня расколота, — скучным голосом произнес Брин. Глаза шестерых Айз Седай расширились, но заговорить никому из них он не позволил. — Все Айя расколоты. Это единственная причина, почему вы все оказались тут. Лишний меч вам совершенно ни к чему. — Брин взглянул на Дроманда, и тот в ответ утвердительно кивнул. — Поэтому единственная служба, какую вы можете от меня потребовать, — возглавить армию. Ну а сначала — создать ее. Если, конечно, у вас нет других лагерей, где много больше людей, чем я видел здесь. А отсюда очевидный вывод — вы намерены бросить вызов Элайде.

Лицо Шириам выражало досаду, Анайя явно встревожилась, а Карлиния собралась что-то сказать. Но Брин продолжал говорить. Пусть слушают — он предполагал, что в грядущие месяцы досыта наслушается их.

— Очень хорошо. Элайда мне никогда не нравилась, и я не верю, что из нее получится хорошая Амерлин. Гораздо важнее то, что я могу создать армию для захвата Тар Валона. Но вы должны понимать — дело будет долгим, и крови прольется немало. — Гарет Брин немного помолчал и продолжил: — Но вот мои условия. — Все как одна напряглись, даже Суан с Лиане, лица их стали жестче. Никто не выставляет свои условия Айз Седай. — Во-первых, командую я. Вы говорите мне, что нужно делать, но как делать — решаю я. Вы отдаете приказания мне, но я передаю их солдатам, которые будут под началом у меня, а не у вас. Однако с вашими приказами я сперва должен буду согласиться. — Несколько Айз Седай собрались было заговорить, первыми открыли рот Карлиния и Беонин, но Брин продолжил: — Я назначаю людей, я их повышаю в званиях, и я же наказываю. Никак не вы. Второе: если я скажу вам, что чего-то сделать нельзя, вы учтете мои слова. На вашу власть я посягать не намерен. — Вряд ли они потерпят такое. — Однако я не хочу зазря терять людей лишь потому, что вы не понимаете войны. — Такое случится, но, если повезет, лишь единожды. — Третье: если вы заварите эту кашу, то должны идти до конца. Я сам сую голову в петлю, как и каждый, кто последует за вами вместе со мной, и если через полгода вы решите, что Элайда в качестве Амерлин устраивает вас больше, чем война с ней, то натуго затянете эту петлю на шее каждого из нас. На нас станут охотиться как на бешеных псов, примутся травить как зайцев. Ввязываться в междоусобицу в Башне государства мира не захотят, и если вы бросите нас, за нашу жизнь никто и ломаного гроша не даст. В живых никого не оставят. Уж Элайда об этом позаботится. Если вы не согласны с этими условиями, тогда я не знаю, как и чем могу служить вам. Либо вы свяжете меня Силой по рукам и ногам, а Дроманд по вашему повелению перережет мне горло, либо меня, лишив имущества и обесчестив мое имя, объявят вне закона и вздернут на виселице — какая разница? Конец все равно один.