Ключ для хранителя - Елена Саринова

   - Ну да... Помню. Хорошее место. Туда наши часто мотаются после магических атак... Высокогорный воздух и водичка эта горячая -единственное в своем роде сочетание. Чудеса творит.

   - Ты так думаешь?.. А мы ведь нигде с Олесом не были дальше медянских окрестностей, - неуверенно посмотрела на меня Натэя. - А Танаса с кем оставлять на это время?

   - А вот это уже очередная глупость в твоем исполнении, сестренка, - обиженно заявила я. - Или ты меня вообще, как полноценного члена общества не воспринимаешь?

   - Я так думаю, Натэя, что и самой нашей... страдалице это тоже на пользу пойдет. Будет на кого отвлечься. Так что, поезжайте, - поставила своим хвостом очередную точку Тусья и с довольным видом откинулась на стуле...

   На следующий же день я, наконец, познакомилась со своим "деятельным" зятем, на деле оказавшимся очень дружелюбным и открытым человеком, явно тяготящимся своей временной нетрудоспособностью. Что только лишний раз убедило нас с сестрой поднять вопрос о поездке "на воды" сразу же за первым совместным обедом. Олес воспринял эту затею с легкой долей скептицизма, однако, энтузиазм его жены, дополненный примерами крайней пользительности лечебного источника прибывшим в подкрепление Симом, явно сделали свое дело. Хотя, сдается мне, здесь свою роль сыграл и еще один фактор, именуемый в широких кругах, как баронесса Тумбаль-Гонз (а в более узких, как "просто Вероника, можно и без сияний"). Почтила она нас своим визитом на следующий день после моей "побудки". И была весьма бодра и словоохотлива. Однако мне ненароком показалось, что Олес смотрит на нее... как-то уж настороженно. Пришлось искать ответ у Натэи, которая, видя мою озадаченность, лишь насмешливо расплылась в ответ:

   - Да, ничего страшного. Просто, когда ты Олеса на ее попечение оставила, она о-очень старалась.

   - И в чем это выражалось? - задала я ей уточняющий вопрос.

   - Она ему скалкой угрожала, чтобы он с постели не вставал, как ты и велела.

   - Скалкой? - выкатила я глаза. - А Олес что?

   - Ну-у... Он тогда не в том состоянии был, чтобы нормально такое воспринять. Представь себе, просыпается человек в незнакомой обстановке, в чужой постели...

   - ... полгода спустя... - добавила я.

   - Ага, а тут какая-то женщина над ним - вся в черном и со скалкой в руках. Это потом ему уже Сим объяснил, где он и что с ним было. Да и то в двух словах, потому что очень спешил.

   - Понятно... - протянула я, решив для себя быть впредь осторожнее с такими поручениями для такой вот... исполнительной дамы. Хотя ее творческую изобретательность оценила...

   - Вет, ты слышала? - оторвала меня от воспоминаний той страшной ночи сестра. - Колокольчик опять сбрякал... Может, сегодня сама к воротам сходишь?

   - Ладно, - подскочила я со стула, не почуяв подвоха, но, тут же тормознула. - Натэя, ну что я ему скажу, этому ученому мальчику?

   - Да, хотя бы, чтоб цветы свои больше не оставлял. Иди, иди, давай, - усмехнулась она, глядя на мою сморщенную физиономию.

   Пришлось переться к воротам, в тайне надеясь, что это не вновь воткнутый в них букет, но, к моему большому сожалению, все оказалось еще сложнее и на уличной стороне меня поджидал уже сам "букетодаритель", залитый трогательным румянцем по самые уши...

   - Здравствуйте, госпожа Вета, - засунув очередные цветы подмышку, потянулся он к моей руке. - Очень рад, что пришлось с вами увидеться... сегодня.

   - Добрый день, Владимир. Это опять мне? - кивнула я на торчащие из под руки стебли.

   - Да, конечно. Вам они понравились?

   - Так я их еще, в общем-то, и не видела. Но, если вы про предыдущие, то, конечно, да. Только, знаете, для извинения мне вполне хватило и ромашки. Так что...

   - А, можно, вас пригласить... прогуляться вечером? - всучил он мне, наконец, последний свой букет. Теперь уже из фиалок и анютиных глазок.

   - Вы знаете, нет, - не пощадила я ребенка. - И цветы дарить тоже больше не надо. Я и эти уже оценила.

   - Не-ет? - произнес он совершенно потерянным тоном. - Я опять что-то не то сказал, госпожа Вета?

   - Да дело здесь совсем не в вас, - начала я уже терять терпение. - Просто... Вы очень славный, Владимир, но мне совсем не хочется сейчас, ни с кем гулять. Видимо, я уже нагулялась. Так что...

   - А я, все-таки, буду надеяться, - вновь перебил он меня. - И дарить вам цветы. Потому что, такая прекрасная женщина, как вы не должна грустить, тем более с этим жизнеутверждающим цветом волос.

   - Как знаете, Владимир, - пожала я лишь плечами и, посчитав разговор оконченным, направилась по дорожке к дому...

   Гулять... Ну, надо же. Что-то совсем забытое из моей прошлой и даже не в этом мире жизни. Я попыталась припомнить, когда это было со мной в последний раз и, дойдя до первых студенческих лет, мысленно плюнула. Зато, совесть моя теперь чиста, а все остальное в моей судьбе пусть течет, как мутный после ливня ручей, совсем меня не трогая и не будоража лишний раз. Вот такой у меня "жизнеутверждающий" настрой...

   - И вообще, я спать хочу, - пробубнила я сама себе, поднимаясь на ступени крыльца. - Какое уж тут гулянье...

   А на следующее утро мы с Танасом проводили его родителей на заслуженный отдых в далекий Тайрильский край. Хотя, при существовании подвалов само понятие "далекий" давно должно было бы стать анахронизмом. По крайней мере, для магической части населения страны. Что и было лишний раз и с блеском доказано Симом, за одну минуту умудрившимся перебросить по очереди обоих супругов к пункту их конечного назначения. Мы же, как двое бывших подопечных, не внушающих окружающим особого доверия, тут же окунулись в самостоятельную жизнь. Причем, каждый в свою. Я - в горячую ванну, а племянник мой - в научно-исследовательскую деятельность.

   Объектом ее стала ничего не подозревающая Манефа, в которой, по словам Танасика пропадала-таки великая искательница кладов. Правда, пока эксперименты шли туго и находить эти самые клады (несколько меденей в холщовом мешочке), точнее, выкапывать и вновь их закапывать в другом месте, приходилось исключительно самому естествоиспытателю. Но, он не унывал, периодически забегая на кухню попить и отчитаться все чумазее и чумазее...

   Вот в таких вот семейных радостях, не считая вновь вернувшейся ко мне почетной обязанности кухарки, мы и прожили первые пять дней из отсчитанных нам двух недель "безприглядности". Пока, распорядок наш не был нарушен Симом, прибывшим из столицы с тремя маленькими бумажками в кармане. Однако порадовал нас сначала не он, а торжественно вошедшая с веранды на кухню Манефа с грязным мешочком в такой же не очень чистой пасти.