Свободное радио Альбемута. - Филип Дик

«Сет Морли», — понял он.

— Погоди, — сказал он Сьюзи. — Я скоро вернусь.

Забыв о винтовом замке под подбородком, Игнац Таг яростно вцепился в цилиндр, рванул… Замок сломался. Таг уселся — глаза налиты кровью, на бледном худом лице недовольство.

— Дай руку, — сказал ему Белснор. — Похоже, у Морли шок. Ты бы помог подняться доктору Баблу, а?

— С Морли все будет в порядке, — прошипел Таг, протирая глаза и кривясь, как будто его тошнило. — С ним всегда так.

— Но ему плохо. Должно быть, перенес очень тяжелую смерть.

Таг встал и вяло кивнул:

— Как скажешь, капитан.

— Людям надо согреться, — продолжал Белснор. — Включи ближайший обогреватель на максимальную мощность. — Он склонился над лежащим ничком доктором Милтоном Баблом и скомандовал, снимая с него цилиндр: — Милт, подъем!

Постепенно приходили в себя другие члены экипажа. Усаживались. Стонали. Глен Белснор заговорил во весь голос:

— С вами все в порядке. На сей раз мы потерпели фиаско, но нашему здоровью, как всегда, не причинено никакого вреда. Доктор Бабл сделает вам уколы для смягчения перехода из полиэнцефального слияния к нормальной гомоэнцефальной деятельности. — Выждав секунду, он повторил последнюю фразу.

— Мы на «Персусе–Девять»? — с дрожью в голосе спросил Сет.

— Ты снова на борту, Морли, — ответил Белснор. — Вернулся на «Персус–Девять». Помнишь свою смерть?

— Со мной было что–то ужасное, — пробормотал Сет.

— Да, тебя ранили в плечо, — уточнил Белснор.

— Нет, не это… Позже. После тенча. Помню, как я летел на «шутихе», как отказал двигатель и она разбилась… развалилась в воздухе. Меня не то разорвало, не то разъело. Но все время, пока «шутиха» пахала равнину, я был жив.

— Не жди от меня сочувствия, — проворчал Белснор. — Если уж на то пошло, меня самого прошили электрическим разрядом.

Длинные волосы Сьюзи были спутаны, из–под расстегнувшейся блузки озорно выглядывала правая грудь. Девушка осторожно коснулась затылка и поморщилась.

— Тебя пришибли камнем, — объяснил Белснор.

— За что? — Сьюзи никак не могла прийти в себя. — Что я такого сделала?

— Твоей вины тут нет. Очевидно, это был акт насилия, мы давали выход давно накопившейся агрессивности. — Капитан не без труда припомнил, как застрелил Тони Дункельвельта, самого молодого члена экипажа.

«Будем надеяться, он не слишком сердит на меня, — подумал он. — Да и с чего бы ему дуться? Потакая собственной агрессивности, он прикончил Берта Кослера. Мы постепенно перебили друг друга, — подумал капитан. — Что ж, я надеюсь (и молюсь), что в следующий раз все будет иначе. Должно быть иначе. Хотя, похоже, как и в предыдущие сеансы слияния, эпизод с Дельмаком–Ноль помог нам избавиться от излишней враждебности».

Он обратился к Баблу, который неуверенно собирал разбросанную по полу одежду:

— Доктор, поторопись. Дай, кому что нужно. Анальгетиков, транквилизаторов, стимуляторов… людям необходима твоя помощь. Но… — он наклонился к врачу поближе, — не вздумай давать им наркотики, вызывающие привыкание. Я тебя уже предупреждал.

Бабл сгорбился над Бетги.

— Миссис Бем, вам нужна медикаментозно–терапевтическая помощь?

— Мне… Нет, думаю, обойдусь. — Бетги уселась с гримасой боли и вымученно улыбнулась. — Я утонула. О–хо–хо! — На усталом лице «колёсницы» отразилось облегчение.

Негромко, с мягкой настойчивостью в голосе, Белснор обратился ко всем:

— Как это ни досадно, нам придется отказаться от помощи этого устройства. Уж очень неприятны побочные эффекты.

— Зато терапевтическая польза велика. — Дрожащей рукой Фрэйзер поднес к трубке зажигалку. — С точки зрения психиатрии.

— Оно вышло из повиновения, — возразила Сьюзи.

— Что допускалось заранее. — Бабл обходил космонавтов, помогая подняться, давая им препараты, которые они просили. — Мы называем это тотальным катарсисом. Агрессивности, переходящей от человека к человеку, на борту изрядно поубавилось.

— Надеюсь, от агрессивности по отношению ко мне ты избавился, — сказал врачу Бен Толчиф. Его глаза вспыхнули. — Если вспомнить, как ты меня…

— Это корабль, — шепотом повторил Сет.

— Совершенно верно, — с оттенком иронии в голосе произнес Белснор.

— О чем ты забыл на этот раз? Может, прочесть лекцию? — Он подождал, но Сет помалкивал — похоже, еще не оправился от шока. — Дай ему что–нибудь из амфетаминов, — велел капитан Баблу, — чтобы поскорее очухался.

«С Морли всегда так, — подумал он, — приспосабливаемое^ к замене корабельного быта полиэнцефально–детерминированной реальностью почти нулевая».

— Ничего, со мной все в порядке. — Морли устало закрыл глаза.

Кое–как поднявшись на ноги, Мэри приблизилась к нему, опустилась рядом на койку и положила изящную руку на его плечо. Вспомнив о ране, он отодвинулся… и обнаружил, что боль, как ни странно, исчезла. Он бережно коснулся плеча. Здоровехонькое — ни пулевого отверстия, ни сочащейся крови.

«Непостижимо. Хотя, насколько я помню, так было всегда».

— Дать чего–нибудь? — спросила жена.

— А ты как себя чувствуешь?

— Нормально.

— За что ты убила Сьюзи? Ладно, пустяки, — поспешно произнес он, видя гримасу злобы на ее лице. — Не знаю почему, но меня очень тревожат эти убийства. Чтобы сразу столько смертей… Просто кошмар какой–то. Надо было установить психопредохранитель, чтобы после первого же убийства машина отключилась.

— Слышал, что сказал Фрэйзер? — спросила Мэри. — Это было необходимо, в нас накопилось слишком много злобы.

«Теперь я понимаю, почему взорвался тенч, когда мы спросили, что такое»Персус–Девять», — подумал Сет, — и почему с ним рухнула вся психоконструкция».

Просторная, слишком хорошо знакомая рубка настойчиво протискивалась в сознание. При виде нее Сет ощутил гнетущий страх. Этот мир был для него куда менее приятен, чем… как бишь его… Дельмак–Ноль.

«Да, точно, — припомнил он. — Мы взяли произвольную комбинацию из нескольких букв, выданных бортовым компьютером… Смоделировали некую реальность и погрузились в нее. Волнующее развлечение, обернувшееся массовым убийством. Приключение, которого не пережил никто».

Он глянул на ручные часы. Календарик показывал, что в полиэнцефальном слиянии минуло двадцать дней. Целых двадцать суток реального времени уместились в полиэнцефальные сутки с небольшим. Правда, не было восьми лет в Текеле Упарсине, а были всего лишь искусственные воспоминания, внедренные в мозг в самом начале слияния, чтобы придать приключениям достоверность.