Техногенный симбиоз - Дмитрий Сергеевич Гувернюк

–(размеренно) Вы не похожи на человека, понимающего, в каком он мире

–(нехотя) я был в крио-капсуле, недавно проснулся в Зоне 31 и да, я знаю только то, что мир пошел по пизде и правительство выращивало мутантов

–(нейтрально) двигайтесь прямо, ваши глаза видят повороты и стены

–(взглотнув послушался)

–(размеренно, выдавая каждое новое предложение из других углов помещения с отличающимся тембром, вызывая дикое желание включить свет и осмотреться) все началось с исследований метеорита. В его ядре сохранились формы жизни, абсолютно устойчивые к температурам, давлению и лучам любой интенсивности. Все знали, что будет война и боялись радиации хлеще самой смерти и желали их силу. Они же, в ходе тысяч или более лет, обучались этому в космосе, пока камень дрейфовал, притягиваясь от одной орбиты к другой. В ходе экспериментов выяснилось, что они нестабильны и постоянно мутируют, вступают в контакт с любой органикой от бактерий, до муравья и слона. Это усложняло процесс лечения и извлечения до бесконечности, но в равной мере увеличивало и потенциал. Представьте вирус, практически безобидный контагиозный моллюск из группы оспы, встречающийся скорее у детей. Но измененный. Стоит им переболеть, как ваше тело становится открыто для невероятных перемен, разумеется в случае контроля процессов мутаций. Вопреки расхожему мнению, инопланетные формы жизни оказались неспособны мыслить, однако стали беспрецедентно доминантны и верны лишь инстинкту есть и расти. Вероятно, метеорит являлся осколком планеты, которую они поглотили и уничтожили. Идея была такова, чтобы создать вирусы на основе инопланетных микроорганизмов и в день войны выпустить по всему земному шару. И пока государства и сама природа погибают, разработать вакцину, которая сделает нас неуязвимыми, защитит мозг и даст власть над процессом мутаций. Убить всех ради шанса стать единственными и совершенными. Дары Пандоры, самый смелый проект в истории. Конец всего и шанс на начало нечто нового. (немного погодя) Я был директором этого комплекса, лично забирал лучшие образцы из Зоны 31. Но я не был так глуп, чтобы пытаться изобрести панацею от болезни, которая мутирует в тысячи разных форм в течении недели. Я жаждал симбиоза. Неудержимая сила, бессмертие и абсолютная устойчивость под контролем человеческого разума. Многие считали безумием проститься с этой слабой и устаревшей оболочкой в виде нашего тела. Они не приняли болезнь и бежали от меня в объятия самого начала ядерного пожара, дабы умереть, как мухи на сковородке. Человеческий род так зациклен на себе, многие неспособны понять, что их мало отличает от мира животных, мы ничтожнейшая форма жизни, погибающая из-за малейшего изменения среды. Но с ними все иначе, им не важна оболочка, процент углекислого газа в воздухе, температура. Их сила таилась в выживании и её не получить диктуя свои условия. Вы видели, сколько изуродованных скитается по планете? Это страдания обоих сторон без победителя, они вместе страдают и вместе умирают.

–(замедлив шаг осторожно) да, я не мог не заметить силу и способность к адаптации мутантов, но мне как-то быть простым человеком уже привычно

–(послышался голос прямо над головой) не тревожьтесь, сейчас для меня нет ничего более бесполезного, чем чистый организм, вымирающий и убогий вид, вы даже не радиорезистентный, боюсь я вами подавлюсь

–(неуверенно) очень специфичная, но приятная характеристика

–(где-то позади) похвальная выдержка, многие поддаются страху при нахождении в моей лаборатории. Знаете, какому ребенку не страшен монстр в шкафу?

–(подумав) тому, которой в него не верит, а тот, кто верит – в опасности

–(спереди) верно, очень забавная ситуация (резко справа) Вы пришли (добавил) на столе

Морпех кое-как различая очертания места, в котором он находится подошел к тумбе на ножках с аппаратурой и свисающими сверху шлангами и приметил несколько шприцов, выложенных в ряд. Взяв тот, что посередине, подсунул к носу и сумел различить знакомое название препарата, который он когда-то видел в кабинете одной медички на военной базе в южной Африке. Испытывая некоторое волнения и опасения о том, что содержимое могли подменить, он все-же нашел силу воли для того, чтобы пустить раствор внутривенно.

–(поморщившись вынул иглу и положил пустую ампулу обратно, да сдержанно добавив) я бы выбросил в ведро, но ничего не вижу

–(обрывистый смех над головой и комментарий) вам это поможет, но лишь ненадолго

–(подметил) намекаешь на то, что у тебя есть вариант получше, за который надо поработать?

–(слева) я могу дать вам возможность переродиться и забыть о тяготах нашей прогнившей планеты (позади) но вы откажетесь (странно хмыкнул) мы чем-то похожи. Вы пустили в голову машину, а я инопланетного паразита. И мы оба довольны своим результатом. И оба считаем негативным результат другого.

–(уверенно) чему-чему, а вот неуязвимости ко всяким излучениям я завидую

–(прервал) взгляните

Внезапно, прямо перед носом, включился один слабенький плафон, свисающий до колен. Он немного ослепил человека и добавил ясности содержимому комнаты. Грин с ужасом заметил, что трубки над столом – вовсе не аппаратура, а живые, червеобразные отростки, тянущиеся сверху. Это были щупальца пурпурного цвета, напоминающие вывернутую наизнанку кожу, на концах имелись либо когти, либо присоски. Они покачивались из стороны в сторону над большим, белым операционным столом, залитым кровью и некими частичками плоти, от зубов и ногтей, до подгнившего мяса. Помещение было высоким, но малым по метражу. Многоярусные полки валялись на полу с рассыпанными и разбитыми стекляшками, медицинскими приборами и препаратами. Все поверхности приобрели желтоватый оттенок, а потолок словно дышал, отдавая сомнительные тени. Спустя лежачее место и перевернутую кушетку, у самой стены находилась клетка с выбитой внешней стенкой. Внутри гуманоидный мутант, судя по татуировке на лице – из здешней общины. Мужчина с аномально крупной лобной костью и без волос, с покрывшимися коркой руками и ногами, торчащими из шорт и жилетки – стоял на коленях. Его левая кисть срослась в виде трех хватательных выступов и напоминала клешню, а на голенях замечалось слишком большое скопление мышц. К пленнику, сверху прилипло нечто отвратительное, словно руки с костями, но облаченные во внутренности осьминога, они держали его за плечи, широко схватившись подобием пальцев без ногтей. А между этими самыми лапищами, пара щупалец, одна окутала половину головы и проникла внутрь через отсутствующий глаз и соседнее ухо, а вторая разорвала торс на две части до пупка и разделившись, пульсируя, словно стая опарышей, вгрызалась в мясо. Судя по дрожащим бедрам, дергающемуся рту и сохранившемуся окуляру, несчастный был еще жив. Желание посмотреть, что же все-таки наверху достигло пика и широко раскрывший глаза сержант еле-еле сдерживал это чувство, но мурашки ходили по коже из стороны в сторону, а руки были близки к тому, чтобы задрожать и интуитивно тянулись