Всходы Власти - Гэвин Магнус

серая кожа, ну, розовая, ну смуглый южанин… Какая разница? А про тех, кто повыше, будут просто говорить, в роду были северные гиганты.

— Но он даже не человек! — отчаянно воскликнул Грицелиус.

Я вздохнул, откупорил кувшин с отваром из диких северных ягод - довольно дрянной, по моим меркам, но одно из лучших, что можно достать в Септентрионе. Затем разлил его по кубкам, жестом пригласив старого друга присесть и закрывая дверь в кабинет.

Тот обречённо упал на стул и покорно выпил.

— Дети льда не сильно отличаются от нас. Я был в их землях, поверь, я знаю. На твоём месте это вообще стоит считать предельно удачным браком.

— В упор не вижу здесь удачи. — нахохлился магистр.

— А ты знаешь, что Вотал потихоньку учит её шаманизму? Они как-то объединили свои силы и сбили дракона на землю в финальной битве за Септентрион. Бедняга до сих пор не выздоровел до конца. А вот пламенные лучи магистров, что ты прислал, не сбили. Дракона, Эрнхарт. Самого настоящего дракона.

— Я не знал. — вздохнул Грицелиус. — Но даже так, мне всё равно не по себе от этого.

— Как и любому отцу было бы. — тепло похлопал я его по плечу. — Но иногда время отпустить птичку в свободный полёт. Не волнуйся за ним. Он не причинит ей вреда: за такое его и сами шаманы закопают, случись чего. Я выделю целителей, чтобы проследили за беременностью. На всякий случай.

— Я уже сам выделил. — отмахнулся Грицелиус, потихоньку оживая и выходя из оцепенения. — Но если так подумать… Ты же договорился о свободном проходе, да? Я должен организовать ответную диверсию. Наберу самых красивых и рослых парней из молодых мастеров и отправлю соблазнять дочек их шаманов. Пусть потом попробуют хоть что-то возразить.

— Сколько угодно. — улыбнулся я. — Отличная идея.

Мы немного помолчали, распивая напитки. Эрнхарт Грицелиус был настоящим вспыльчивым человеком: быстро, словно сухая солома, вспыхивал, но также быстро и отходил: всё-таки в нём крепко сидел вбитый в ранние годы самоконтроль, что прививают всем мастерам огня в красных башнях. Немного придя в себя он даже слегка смутился, поняв, насколько грубым был подобный заход с ноги к королю теперь уже считай двух королевств… Но я прощал ему подобное.

— Спасибо, что выслушал. — тяжело вздохнул Грицелиус. — Я слышал, ты организуешь программу переселения? Я согласовал с твои казначеем все контракты. Работы там на годы вперёд, конечно. Пойду, я, пожалую.

Слегка пошатываясь, он поднялся и собирался уйти уже. Слегка рассеянный, ошеломлённый, переволновавшийся… Быть может, стоило оставить его в покое. Но именно в такой момент человек может быть максимально внушаем. А потому я решил слегка форсировать один свой план.

— Подожди, Эрнхарт. Присядь. Я не планировал этой встречи, но раз уж ты здесь, у меня есть к тебе предельно серьёзный разговор. — остановил старика я.

— Разговор? — нахмурился Грицелиус. — Что-то ещё, помимо крупных контрактов?

— Да. Кое-что очень важное. — кивнул я. — Слушай внимательно.

Я глубоко вздохнул, и сам слегка волнуясь и принялся говорить:

— Палеотра это одно из трёх богатейших, сильнейших, и наиболее влиятельных королевств людей, верно?

— Возможно, сейчас уже из двух. — внимательно посмотрел на меня Грицелиус. — С Ренегоном нам не сравниться, конечно, но Таллистрия… Те слегка сдали в последнее время, особенно — после нашего эмбарго. Они тратят много сил и средств на то, чтобы поддержать пустеющие торговые города на старых маршрутах. Но я не понимаю, к чему ты это.

Это было непросто сказать. Признаюсь, я испытывал неуверенность в этот момент, ибо до конца в таком деле нельзя быть уверенным никогда, а это был один из важнейших, ключевых моментов моего дальнейшего плана.

Но я обязан был попытаться. Обязан был рискнуть. Иначе мне никогда не прийти к власти в этих землях.

Я пристально, тяжело посмотрел в глаза старому другу, и начал:

— Я хочу сменить королевскую династию Палеотры на свою собственную с собой во главе, навсегда закончив эту необъявленную вражду между Ганатрой и Палеотрой. Образовать соединённое королевство Палеотры и Ганатры. Я провёл расчёты со своими полководцами. Даже при условии, что мы выгребем из Арс и Ганатры все резервы, и получим поддержку северных кланов, силы будут в равный в войне с Палеотрой. Разумеется, у меня есть чем переломить ситуацию… Но если я сделаю это, такая война будет вдесятеро более кровавой чем осада Септентриона. Это будет бессмысленное, ненужное кровопролитие, и Ренегон наверняка вмешается, чтобы остановить его. Поэтому я придумал другой план. Я организовал в Дерее секретную организацию, именуемую культом смерти. В неё уже сейчас втянуты члены королевской семьи Палеотры. Я намерен обвинить эту организацию в причастности к случившимся на конклаве, предоставив весомые доказательства этого верховному иерарху, уничтожить династию Палеотры во время собственного дипломатического визита в Дерею, и тем самым обезглавить ваше королевство. Впоследствии всё это будет свалено на культ, который самоликвидируется, уйдя в более глубокое подполье. Всё это, безусловно, мне по силам провести и без тебя, но никто и никогда и не признаёт меня новым королём Палеотры, даже при условии полного уничтожения династии, без широкой внутренней поддержки. Ты прожил в Палеотре всю жизнь, и ты один из самых влиятельных людей там. Уверен, у тебя есть связи с герцогами и богатейшими торговцами, а твоё слово значит не намного меньше, чем слово короля. Поэтому я хочу, чтобы ты помог мне взойти на трон. Когда-то я сражался на стенах Дереи за жизнь её горожан, и меня назвали героем этого города. Пусть я король Ганатры, но родом я из Аурелиона. У нас может получиться.

Лицо старого мага огня превратилось в каменную маску, стоило мне заикнуться про смену династии Палеотры. Пристально, неподвижно, он изучал моё лицо, давая мне договорить. А затем медленно, неспешно, поднялся из кресла.

— Ты спас мне жизнь однажды. — тихо сказал Эрнхарт Грицелиус. — И я за это благодарен. — Но то, что ты просишь… Ты вообще понимаешь, ЧТО ты просишь? Ты просишь меня предать моего короля и моё королевство!

Он словно давал мне шанс отступить и признать всё это неудачной шуткой. Вот только я не намерен был